Я постоянно запрыгиваю в последний вагон поезда, идущего в депо. Я не в тренде, не в теме, не в струе. Выпадаю, не вписываюсь, не соответствую. Покупаю телефон, а через месяц его снимают с производства. Открываю для себя нового автора, а он уже давно исписался и почти забыл, что когда-то ходил в любимчиках у Музы. Влюбляюсь в девушку, когда она уже давно переболела мной и потеряла всякий интерес. И наоборот. Причём это у меня не приобретённый навык. Так было всегда, сколько себя помню.
Что-то мешало и мешает мне идти нормальным путём, в ногу со всеми. Иногда я просто физически ощущаю эту помеху. И кладу ладонь на голову, в тщетной попытке нащупать её. Машинальный жест. Дело в том, что ещё в школе я визуализировал её для себя как гвоздь, забитый в темечко. Не знаю, почему именно гвоздь, но по ощущениям он самый. Он всегда меня притормаживал. Мешал думать ясно и чётко. Размывал своим присутствием реальность, заставляя искать обходные пути, вместо очевидных для большинства. Со временем мозг вообще перестал видеть по прямой и сразу направлял ход мыслей кружным путём, посчитав его наиболее логичным.
Но я бы не писал эти строки, если бы гвоздь меня только притормаживал. Нет. Периоды бездействия резко сменялись периодами с бешеной мозговой активностью. Мой мозг как будто навёрстывал всё то время, что проводил в спячке. Создавалось впечатление, что кто-то изредка вытаскивал этот гвоздь. Всплеск, и потом снова ровная линия. Пациент скорее мёртв. В такие периоды я даже не воспринимаю простые вещи. К примеру: в школе мне, наверное, с месяц, не давался «икс». Да-да, тот самый, базовый элемент алгебры. Я элементарно не понимал, что это такое. И ни учительница, ни родители, никто не мог мне этого объяснить, пока я сам не понял, а скорее принял, его существование. Зато потом вся школьная математика щёлкалась, как орехи.
Я жил в каком-то своём собственном времени. Не то чтобы выпадаю из реальности, но оно во мне идёт по-другому. Не подчиняясь чётким законам, которые так импонируют большинству, нет, оно движется, но хаотично. Кстати, по одной из теорий, поэты, как кошки, могут одновременно существовать в двух разных мирах и их настоящая миссия – рассказать одному миру о другом. Не знаю, насколько это реально, но даже если и так, то абсолютно точно неосознанно. На мой взгляд, время живое и абсолютно точно не прямолинейное. Людей часто сравнивают с роботами. Особенно показательно это в лесу. Потому что мы, в большинстве своём, там чужеродны. Звери не ходят по прямой, они петляют. Убыстряются, замедляются, останавливаются. Потому что они живут! Живут постоянно. Не зацикливаются на одной, единственной цели, ибо чувствуют мир. А мы – нет. Мы просто идём по тропинке из пункта А в пункт Б. И всё. В большинстве, конечно. И кажется, что не живём в это время, а просто переживаем путь. Терпим. Ну так я ближе к животным. И время, соответственно, живёт во мне, а не просто отсчитывает минуты.
А над гвоздём оно не властно. Не ржавеет и не истончается. Он также явственен, и одновременно неощутим, как и прежде. Бывают моменты, когда мне очень хочется выдернуть его и попробовать мыслить по прямой. Как старый гнилой зуб, отравляющий существование. Я даже пробовал, по- разному. Но это всегда заканчивалось печально и саморазрушительно. А иногда мне кажется, что гвоздь вбит неспроста и он скорее дозирует ясность, нежели затуманивает её. Вот только зачем? Быть может, мой поток восприятия чересчур резв или широк, а гвоздь оберегает разум, чтобы тот попросту не захлебнулся? Хотя возможно всё гораздо прозаичнее и это просто какое-то заболевание. Возможно. Но меня совсем не тянет нанести визит к врачу, потому что ощущения на пике вдохновения просто феерические. Экстаз, по-другому не объяснить. Интеллектуальный. Но расплата за него всегда неизбежна – бездумье. И страх. Страх, что этого взлёта больше никогда не повторится. Именно он то и заставляет меня предпринимать попытки выдернуть гвоздь. Быть может и к лучшему, что тщетные. Ведь, кажется, плотник был профи!)