В то безоблачное летнее утро они решили прогуляться по парку у залива. Вышли налегке, хотелось почувствовать себя белыми людьми. На нём были джинсовые шорты и рубаха с коротким рукавом, на ней – васильковый сарафанчик до середины бедра с греческим орнаментом. Выйдя по туевой аллее на пляж им захотелось погулять по кромке воды босыми ногами, как в кинофильмах, легко и непринуждённо, романтично держась за руки. Но солнце настойчиво советовало окунуться. Наверно оно было поклонником других фильмов, медлен-но, но неуклонно раскаляя их тела. В конце концов, тщетно поискав глазами магазинчик пляжных принадлежностей, они решили довериться интуиции. Вода, хоть и была лишь прохладной, обжига-ла их перегретые тела, но через несколько минут ощущение вливающейся в тебя живительной про-хлады перевесило дискомфорт от контраста. После такого купания их тела были заряжены адреналином под завязку. Решено было не загорать, чтобы не превращать прогулку в обычный пляжный отдых. Она, постеснявшись, одела сарафан прямо поверх влажного купальника; он был смелее и быстро сменил плавки на шорты.
Выйдя с пляжа, в уже не такой тенистый парк с аттракционами, они стали искать укромный уголок для поцелуев. В то день она почему-то была немного стеснительной, возможно так действовала сама атмосфера парка или ей просто недоставало этого. Но ему это импонировало. Ему вообще нравилось раскрепощать свою женщину, выпуская на волю её невысказанные желания. Очень быстро верхняя часть купальника проступила на сарафанчике, что разрушало романтическую атмосферу и не способствовало объятиям. Поймав его чуть насмешливый взгляд, она, сверкнув карими чертенятами зрачков, сняла верх купальника. Недотрога уступила место Афродите. Теперь им ничего не мешало насладится поцелуями. Укрывшись в зелени, стоящей немного особняком, туи они пили губы друг друга, и не могли напиться.
Они вообще любили целоваться вот так, вроде и не на виду, но практически прилюдно. Как под вуалью, больше надуманной ими самими, нежели существующей в реальности. Он нежно держал её за плечи, а она не могла даже пошевелить руками, настолько полностью отдалась этому действию. Просто, приподняв голову, пила и изливалась одновременно. Нацеловавшись всласть и прикупив по дороге мороженого, они присели на залитую солнцем скамейку. Её губы, слегка припухшие от поцелуев, просили прохлады. Когда пришло время вставать, обнаружилась ещё одна помеха, её влажные трусики оставили следы на лавке. Когда они отошли чуть в сторону от дорожки, он наклонился и прошептал: «Сними.» Что она и сделала без колебаний.
Она вообще переставала колебаться в его присутствии, повинуясь врождённому животному чутью. Колебания были только в первый раз. Тогда, от одной только мысли, что сейчас она лишится этой, по большому счёту условной, защиты, сердце забилось, как ненормальное. Пальцы рук стали ледяными, а холодок, в кошачьей впадинке между лопаток, казался обжигающим по кон-трасту с жаром, охватившем всё тело. Лицо пылает, мочки ушей того и гляди расплавятся, даже страшно за серёжки, но любопытство берёт своё и лишний лоскуток одежды падает к ногам, откуда быстро подхватывается и прячется в карман муж-чиной. Порог зажатости преодолён и теперь уже можно открыть глаза. Такого больше никогда не повторится, но воспоминания и предвкушение дальнейшего наверно и является настоящей при-чиной, включающей недотрогу.
Освободившись от пикантной детали туалета, она почувствовала себя свободной, как в детстве, когда не было ещё никаких забот, правил и ограничений, связывающих по рукам и ногам. Не было, потому что просто про них ещё не знаешь. Они одновременно рассмеялись и, взявшись за руки, пошли вверх по холму. Ощущение свободы не требовало в данный момент ни объятий, ни поцелуев. Но было не так, как во время ночного купания голышом в лунной дорожке. Во-да – энергия более сексуальная, чем воздух. Воз-дух – адепт флирта, а не слияния. Ему характера лёгкость и игривость. И её тело флиртовало с ним, нежное и полностью подвластное этой стихии. Солнце опять взялось за своё, но они уже довольно далеко ушли от залива, но в тот день, а скорее уже ранний вечер, высшие силы явно подыгрывали им во всём. Подойдя к старой, грубой камен-ной кладки кирхе, и заглянув внутрь, они не увидели там прихожан. В полумраке помещения разливалась, нет, не вода, а музыка. Строгая, классическая, и казавшаяся ещё более нереальной, в контексте этого дня.
Не став препятствовать любопытству и по стеночке просочившись внутрь, наши герои за-мерли от восторга. В кирхе стоял орган, такой маленький, почти игрушечный, но живой. Люди си-дели в прохладе старинного здания и наслаждались музыкой. Этакий островок прохлады и блаженства посреди суеты перегретого курортного города. Многие си-дели с закрытыми глазами, как в филармонии, и впитывали музыку, как солнце. Два огромных круглых витражных окна добавляли ирреальности в атмосферу. Как-будто ты переместился во времени. Немного остыв и одухотворившись, они продолжили путь.
Сложно передать ощущение от такой про-гулки словами. Тут густо замешаны эротизм и чистота и, конечно, радость от сознания недозволенности действия. Женщина была полностью погружена в чувственность. Сарафан слегка касался ягодиц, стекая по ногам, и игриво путался между ними. Ветер подкидывал цветастую ткань и проникал туда, куда ему раньше путь был закрыт. Кожа покрывалась лёгкими мурашками от совестливости и неимоверно приятных, в прямом смысле воздушных, прикосновений к самым потаённым уголкам тела. Вдоль спины пробегали электрические импульсы, рассыпаясь по заветным точкам искрами желания. Живот инстинктивно подтягивался, пытаясь хоть как-то сдержать нарастающее желание. Мужчина даже на минуту ото-шёл в сторону, чтобы полюбоваться на свою, преображающуюся с каждым шагом, спутницу. Она шла, как во сне, но КАК она шла! Полностью поддавшись инстинктам, раскрепощённо, хоть и практически не видя ничего перед собой, абсолютно ровной, но в то же время безумно сексуальной походкой. Она транслировала свои ощущения в эфир, и мужчина ловил этот сигнал, и получал ничуть не меньшее удовольствие от происходящего.
Такая длинная прелюдия просто не могла растаять в воздухе и катализатором послужила переполненная маршрутка. Тут уже не было места лёгкости и воздушности, и они стояли, тесно при-жавшись друг к другу во влажной жаркой коробке, заполненной людьми, и не подозревающих об их скрытой наготе. Как я и говорил, вода обладает большей сексуальностью, нежели воздух, даже если это всего лишь капельки пота, проступившие на телах обоих наших героев. Когда их высадили у тропинки, ведущей через лес к дачам, они практически не могли уже сдерживаться и преодолев подлесок, слились у сосны. Облокотившись о ствол и чуть прогнув спину, она предоставила ветру возможность завершить затянувшийся флирт. Что тот и сделал, резким порывом закинув строгий орнамент ей на спину. Всё закончилось очень быстро, да и как могло быть иначе при столь длинной и чувственной прелюдии. Они долго сидели потом под той сосной, приходя в себя. Он курил, попутно отпугивая комаров, она ластилась, положив ему голову на плечо, а руку на грудь, изредка целуя в шею и поглаживая по волосам. Это был один из тех замечательных дней, которые врезаются в память навсегда. Вроде всё просто: два человека, вода, воздух, солнце, но…