Художник Петров (не путать с Перовым!) считал себя основоположником нового, ультрасовременного направления в живописи. Он назвал его «Слепизм». Долго, очень долго он шёл к этому. За плечами не один год проваленных вступительных экзаменов в разного рода колледжах и ВУЗах с художественным уклоном, годы отчаяния и разочарований, поисков себя и нового слова, точнее образа, а ещё точнее – безОБРАЗия в живописи.

А начинал он свой творческий и поисковый путь с самой простой детской художественной школы, куда его, «непоседу неугомонного», дабы приучить к усидчивости и вниманию, привёл отец. Уже там, в ДХШ Петров понял, что он не такой, как все. Уже там он был не понят одноклассниками и педагогами. Уже там пришло понимание, что на него, возможно, возложена миссия первооткрывателя в совсем новом направлении живописи.

Толчком послужил «Чёрный квадрат» Малевича.

– Вот он же смог! – думал Петров. – Нащупал суть БезОБРАЗия! Сколько смысла заложено в этом чёрном квадрате! Это и чёрная дыра во Вселенной, и тоска чёрной души, и мрак потустороннего мира! Великое множество вариантов и возможностей для воображения!
Петров мог часами созерцать этот «Чёрный квадрат». Но неугомонная натура заставляла его двигаться дальше, искать своё.
И тут ему попалась книга Владимира Орлова «Альтист Данилов». Петров прочёл её на одном дыхании.

Вот оно! То самое, что ему нужно! В музыке, где основа – звук, предел совершенства – ВСЕОБЪЕМЛЮЩАЯ, МНОГОГОЛОСАЯ, НЕПОСТИЖИМАЯ и ТАИНСТВЕННАЯ ТИШИНА; в живописи, где основополагающим принципом в привычном всем виде являются краски, формы, образы, у него будет ОТСУТСТВИЕ ВСЕГО ЭТОГО. И назовёт он своё направление «Слепизм»!

Петрова так захватила эта идея, что он стал, как одержимый, работать, воплощая задуманное. Для этого ему нужны были только багеты и рамки. Он стал их изготавливать сам, вкладывая в них идею материального мира, противопоставляя их этому необъятному, кажущемуся пустым пространству внутри рам. Но сколько в этой пустоте было всего необычного, яркого, праздничного – или печального, приглушённо-доверительного! Каждый мог увидеть в этих рамах что-то своё, предназначенное только одному ему.

Петрову долгое время не давали покоя стены, на которые он вешал рамы со своими невидимыми картинами. Но однажды увидев в зеркале отражение дерева, он понял, как довести свои работы до совершенства – выставлять свои рамы и рамки на природе, где через них можно видеть как бы заключённые в них виды, людей, предметы. Это была поистине гениальная идея. Особенно Петров гордился своим автопортретом. Для этого он держал скромную, покрашенную в чёрный цвет простую раму перед собой. Рама должна была отражать тяжёлый путь настоящего художника в этом мире, его терзания и муки творчества.

На персональной выставке Петров раздавал посетителям пустые рамы и отправлял в свободное плавание по местности. То тут, то там можно было увидеть гуляющих и стоящих людей с пустыми рамками, которые они держали перед глазами. Что видели через эти рамки люди, никто не знает. Какие чувства посещали их в этот момент, нам не известно. Но совершенно точно, что каждый находил своё. Рамки на этих выставках продавались и расходились на ура.

С кривой усмешкой смотрел теперь Петров на работы знаменитых общепризнанных художников (мелко плавали!), на работы и поиски современных художников авангардистов и абстракционистов: «Вам до меня ещё расти и расти!» И с какой-то щемящей ностальгией вспоминал свою последнюю работу на изобразительном поприще – картину «Сеятель», воплощающую идею «сеять вечное». Неудивительно, что у Петрова появились подражатели. Именно его «Сеятеля» взяли для съёмок известного фильма.

Эта работа завершала его путь поиска и ученичества.
Петров стал Мастером.