— Сэма придётся убрать, — Лиз даже зажмурилась от собственной дерзости. — Еды не хватит на всех, а Сэм самый крупный из нас и ест за троих. Джони, ты справишься сам, или это придётся делать мне и Ани?
Плотная, но не толстая Ани неопределяемого возраста, услышав своё имя, подошла к костру. Упрямо выпяченный подбородок делал её лицо похожим на бульдожью морду.
— Я не ослышалась? Вы хотите убрать Сэма? Он пошёл разведать путь, а вы за его спиной...
Она выхватила из наплечной кобуры бластер, и яркий луч разрезал тело Лиз пополам в районе талии. Джони охнул и нырнул в темноту. «Не по-людски всё это», — донеслись до Ани захлёбывающиеся причитания.
— Там мы и не люди! — крикнула она в ответ и полоснула бластером в сторону удаляющегося голоса.

Пётр Николаевич оторвал глаза от рукописи и с едкой ухмылкой посмотрел на меня.
— Что же вы, батенька, о страшном-то? Я же просил что-нибудь традиционно-новогоднее: у нас солидный журнал, и читатели хотят радоваться на праздник, а не записываться на приём к своим психиатрам.
— Шеф,  — возразил я, — читатели и будут радоваться. Добро непременно победит, когда куранты пробьют двенадцать! Вы просто не дочитали до этого момента…
— И никто не дочитает! — рявкнул редактор. — Ваши рассказы, Мандрыкин, всегда то пересолены, то переперчены. Не фантазируйте — просто оглянитесь. Город построил новую горку для детворы, ёлка на центральной площади украшена ровно тысячей стеклянных шариков, Петрович в сороковой раз поклялся жене, что бросит пить. Сколько прекрасных сюжетов вокруг. Или соответствуйте направленности журнала, или убирайтесь к чёрту!

Сэм принес зайца. Бросил его на снег и устало сел у костра.
—  Свари его, Ани. Какая-никакая пища. Я заметил, что в отряде не всё ладно, а нам необходимо завершить миссию. Сытые желудки — хорошее подспорье любому делу. А где Джони и Лиз?
— Ушли. Сказали, что справятся и без нас, и ушли… Господи, Сэм, сколько ещё будем бродить по непролазному снегу? Что ты разведал?
— Километрах в десяти отсюда есть городок. Он невелик, но это и хорошо — даже без Лиз и Джони мы справимся. И знаешь, я, кажется, обнаружил себя. Человек смотрел мне прямо в глаза, но не было ни криков, ни безумного махания руками. Возможно, он даже не понял, что увидел. Я очень устал и потерял осторожность — это становится опасно. Ну бери мешки, пошли. Времени у нас мало.

Я уныло сидел у плиты и бросал обрывки рукописи на горящую конфорку. Исписанная бумага горела плохо, больше дымила, и от этого слезились глаза.
— Про горку ему подавай. Да кто же её в городе не видел? Уже месяц, как стоит… Наблюдай вокруг… Дурак он, этот Пётр Николаевич… Я-то всё вижу, и даже то, чего другие не видят — странных чужаков, крадущихся в темноте. Эх, какая тема была, да, оказывается, кому она интересна?
Ах, если бы мне кто-нибудь подсказал, что надо подойти сейчас к окну, я бы заметил, как двое эльфов — мужчина и женщина — крадутся от дома к дому и кладут в чулки, повешенные у дверей, рождественские подарки...