Ночью лёг снег, и гора издали казалась бледной головой мертвеца. Чёрные безлистые деревья, росшие по склонам, спутанными ветвями напоминали нерасчёсанные космы, и лишь самая вершина выступала над лесом лысой макушкой. Люнь Си, монах храма лежащего Будды, прикинул, что до горы никак не больше десяти ли, но идти ему туда придётся весь день. И это если не выпадет свежего снега.
— Ах, как же мне не везёт, — подумал монах. — Ещё вчера грело солнце, опавшие листья устилали ковром мой путь, лаская взгляд, а сегодня я лишь об одном думаю: как бы не заморозить ноги. Ну почему выбор пал на меня? Лучше бы выбрали брата Фун Ши — у него длиннее ноги и шире шаг, он давно был бы на месте. Так нет, им подавай лучшего усмирителя бесов…
Люнь Си вздохнул и пошёл к горе, увязая в снегу и продолжая досадливо бормотать себе под нос:
— Шум в горе. Эко диво... Чего местный народ так волнуется? Может, в ней живёт зелёный дракон — хранитель здешних мест, а оборотней нет и в помине? Вот ведь сколько раз бывало: заволнуется где дракон, так ему в жертву быка принесут — и успокоится хранитель, утихнет. В особых случаях можно ведь и стадо принести в жертву. Только жадные стали нынче люди — вот оно как. Вот и валят всё на оборотней, лишь бы быков не отдавать...
Дойдя до подножия горы, монах почувствовал, что земля мелко подрагивает. Кое-где по склонам снег сползал вниз, образуя непроходимые завалы.
— Нет, это не дракон. — Монах остановился и задрал голову: над вершиной горы нависло марево, и воздух мерцал жемчужно-серыми переливами. — Драконам сопутствует золотистое сияние. Но и признаков бесов-оборотней, похоже, тут нет. Только если совсем мне неизвестные.
С трудом перебираясь через снежные валы, Люнь Си начал медленно подниматься в гору, постоянно крутя головой в поисках пещеры или каких-либо знаков, указывающих на присутствие бесов. Наконец, среди нагромождения камней и снега он заметил широкую щель, из которой на него пахнуло тёплым зловонным воздухом.
— Значит, всё-таки, есть тут оборотни. Вот странные существа — живут среди грязи и вони. Как мне не везёт — судя по всему, тут только низшие бесы, и мне не будет никакого почёта одержать над ними победу. Накидать снега, потрясти гору, уничтожить близлежащие деревни — это всё проделки мелких пакостников. Тут бы и брат Фун Ши справился. Даже даосы с их вечными молитвами могли попытаться.
Монах улыбнулся этой мысли и тут же заметил, что толчки под ногами стали сильнее — гора теперь не дрожала, словно в страхе, а старалась его сбросить с себя и похоронить под снежной лавиной. Явная опасность даже как будто развеселила Люнь Си.
— Вы стараетесь меня напугать? — насмешливо крикнул он в щель. — Даже если вам покровительствует сам бог Яма, владыка подземного царства, со мной вам не совладать. Выходите, и будем драться!
Не дождавшись ответа, Люнь Си взмахнул посохом и бесстрашно ринулся в щель. Вонь стала нестерпимой — глаза монаха стали слезиться так, что невозможно было различить ничего перед собой. Но крепко зажмурившись он стал наносить посохом удары, постепенно продвигаясь вперёд. Последнее, что осталось в памяти, — порыв огня, опаливший лицо, и свой ответный удар, от которого посох разлетелся в щепки.

Джон Ли и Вей Сян, вулканологи китайского сейсмологического бюро, удивлённо изучали показания самописца.
— По всем признакам, в ближайшее время должно было произойти извержение. Эта гора всего несколько часов назад тряслась как перегретый паровой котёл, который вот-вот взлетит на воздух. Правительство начало эвакуацию жителей всех окрестных деревень. И что же? Мы больше не фиксируем ни одного, даже малейшего, толчка. А вертолёт, посланный на разведку, привёз с горы полуживого монаха. Видать, не смог уйти вовремя, бедняга, и надышался сернистым газом. Джон, ты обладаешь богатой фантазией, тебе и писать отчет, — Вей Сян посмотрел на лежащего без сознания страшно обожженного немолодого человека, — а я отвезу старика в госпиталь. Видимо, где-то вулканические выбросы были, просто мы их не зафиксировали. Я надеюсь, что придя в себя, монах подтвердит насчёт извержения, а данные самописца можно выдать за его неисправность. Не зря же мы, в самом деле, получаем неплохую зарплату.