Хлеб с кровью. Селяви

Иногда кажется, что потребительский образ жизни — приговор, а потребительский тип сознания — диагноз.

Они рассуждают трезво: не в наших силах изменить мир. Что от нас зависит-то? Единственное, что можем — сделать счастливыми наши собственные семьи в невеселом нынешнем мире. В конце концов, семейные ценности — главное в любом государстве, при любом режиме. Так и говорят: счастье начинается с тебя самого!

Завтра их дети будут уплетать колбасу, с местного заводика по переработке мяса младенцев "неправильных людей" или "неполноценных рас". Ни один не признает себя фашистом или расистом. И по большому счету — не расисты они, и не фашисты. В их душах полным-полно благородных порывов, им с головой хватает благодушия.

Но они будут жрать эту чертову колбасу с аппетитом, резать на куски и складывать хлеб с кровью аккуратной горкой, класть бутерброды на кружевные салфетки. Самые совестливые из них, быть может, даже подумают: конечно, не самый красивый выход — питаться человечиной. Но лучше выбросить из головы неудобную правду. В конце концов, не нами этот глобальный бедлам устроен, не умирать же с голоду. А детям положено быть сытыми и здоровыми.

Их логика понятна. Они не обязаны думать о чужих детях, о том, что где-то кто-то кого-то регулярно убивает.

У этих чувствительных, приличных и, в определенном смысле, даже порядочных людей, живущих в двух шагах от войны, жизнь течет своим чередом. Работа, кафешка, дача, ежедневные заботы и хлопоты. И тут их тоже можно понять… Зачем омрачать бытие бесполезными мыслями, пребывая в комнатной атмосфере любви. Ведь жизнь — одна.

Большинство из них — люди хорошие, добрые, способные на бескорыстные поступки, на жалость и сочувствие. С милосердием и состраданием это связано редко. Скорее — они торопятся хоть чем-нибудь откупиться от злой совести, которая ноет, кровоточит внутри, невзирая на обстоятельства, на изуродованную в угоду этим обстоятельствам внешнюю общественную мораль.

Время от времени кого-то из них тревожит экзистенциальная пустота, и тогда они бьются над вопросом — как наполнить жизнь смыслом. Кто-то из таких людей иногда сходит с ума — надо же кому-то искупать грехи, совершаемые сообща. Совесть ведь такая штука… Упрямая. Опасная. Пока она есть — ты человек. И никакая сила не способна тебя расчеловечить.

А иные, представьте себе, даже стихи пописывают. Про любовь, природу и все такое… Селяви.

P.S.

«Се ля ви» (C'est La Vie, «селяви») французская поговорка, дословно переводится: «такова жизнь». Фраза характеризует ситуации, когда обстоятельства сильнее, и не остается ничего, кроме как — подчиниться и принять происходящее как данность, смириться с судьбой, признать жизнь таковой, какова она есть...

Вкус счастья. Хлеб
(Фрагмент)

... <...> Вспомнилось, какой запах был у хлеба, который стоил 16 копеек, серый "кирпич". Или — пшеничный, за 28 копеек. Названия были — "украинский", "паляныця"… Такой дух от свежего хлеба стоял, что появлялся аппетит. Сам по себе. Наши родители тогда, в те далекие годы, ругались, что за гулянками забываем поесть. И бранили нас, если по дороге из хлебного магазина мы съедали всю корочку сверху...
А знаешь, если спросить меня, из чего состояло счастье моей жизни — я обязательно вспомню этот вкус и запах. Хлебную хрустящую корку, которую мы любили грызть на ходу, купив в магазине буханку и заплатив за нее какую-то смешную медную или серебряную мелочь.
Дорога домой. Запах хлеба, вкус счастья.

П. Фрагорийский
Из книги - Блокнот Птицелова: Моя маленькая война