- Что, Тоха, стоишь?

Антон Палыч затянулся "Тройкой", с удовольствием выпустил дым в рассветное небо. Дышалось легко и просторно. Даже как-то необыкновенно свежо после смены на жарком пыльном элеваторе.

- Стою, Михалыч. А что делать, если, работать не дают.

- Кто же тебе работать не даёт? - Михалыч хлопнул друга по плечу. - Зерно родилось, стало быть и руки нужны. Не ссы, брат, сегодня работы нет, завтра будет.

От дома до колхозного поля километра два, Палыч ходил вчера поутру, взяв с собой сына. Шли-то они в лесополосу, проверить грибы, оставшиеся на их долю после сметливых баб и прозорливых ребят, а грибов и не нашлось. Показал мелкому, как пшено растёт. Красиво. Неверующий Палыч мог поклясться в тот момент, что так и выглядела манна небесная, посланная Моисею Господом. Золотые, полные, налитые колосья клонились к земле и шевелились на ветру, будто их невидимая ручища оглаживала - мягенько так, нежно.

- Механизируют нас. Вчера новую сушку на сборку взяли. Технику на поля пригнали... блестит на солнце так, что глаз режет! Стоят красавцы, чтоб их...

Докурив сигарету, Палыч в сердцах бросил и примял окурок каблуком. Затем, словно устыдясь собственного поведения, поднял его и зажал в неотмываемой, мозолистой руке.

- Вот не понимаю я, Тоха. Мало техники - вы ноете, что не успеваете, что надо повышать выработку, урожайность. Сами же кричали, мол надо расширять поля. А теперь что же? Нате вам! Берите! Новенькое, с конвейера - заживём, братцы! А ты плюёшься - работу ему подавай. Так работай, кто держит?

Палыч поднял глаза и посмотрел вдаль, будто избегая правды, сказанной в лицо.

- Сократили меня, понимаешь.

Михалыч со свистом втянул воздух и покачал головой "ну и дела...", а Палыч продолжал, не останавливаясь.

- Переводят в трактористы. Начальник вчера вызвал - иди, говорит, учись. А что если я не умею учиться? Всю жизнь вот этими руками мешки таскал, спину чуть не сорвал, но выдюжил, не сломался. Столько лет работал, а теперь на курсы водительские записан, в город отправляют. Но мне-то оно зачем? Верните мне мой мешок! Я хочу до самой смерти его на горбу таскать и знать, что хоть это умею, и хорошо умею! - бросив-таки окурок на землю, он ударил себя кулаком по груди.

- Ну, брат, даёшь! - Михалыч хмыкнул недоумевающе, казалось, искренне. - Это не сократили тебя... Это тебе начальник путёвку в светлое будущее выписал! Так попробуй, для начала хоть, чтобы потом нос воротить!

- Светлое будущее... А я просил?!

Тоха, как ещё со школы называли сорокалетнего мужика, покраснел и стоял уже согнувшись, будто нашкодивший мальчишка.

- Такое не просят, - засмеялся Михалыч громко, поддерживаемый лаем проснувшегося Барбоса. - За такое благодарят!