“А знаешь ли... что низкие потолки и тесные комнаты душу и ум теснят? Вот просыпаешься, к примеру, а тебе хочется спрыгнуть с кровати и лететь, лететь… Но как же тут полетишь, если через пару шагов можно тупо расшибить себе лоб о стену.”

Валентин Игнатьевич, одинокий, подтянутый пенсионер, резко встал из-за обеденного стола и подошёл к окну. От полного осознания только что произнесённой истины его распирало, хотелось, пусть не полететь тотчас, так хотя бы взглянуть на просторы за стенами ветхого домишки. Он частенько за обедом излагал вслух свои философские взгляды, то ли для улучшения пищеварения, то ли прислушиваясь к его процессам. Аудитория слушателей не менялась годами – это был минус, но и не перебивала глупыми вопросами – это составляло плюс. В первом ряду с умным видом сидел спаниель Фомка, и только рыскающие по столу глаза говорили, где он видел эту вашу философию. Поодаль переворачивалась с боку на бок рыжая кошка Монетка, фыркающая на каждую реплику оратора, словно изначально имела антагонистические взгляды на жизнь и менять их не собиралась.

Когда Вениамин Игнатьевич вернулся к столу, картина в гостиной изменилась всего на одну несущественную деталь – из тарелки хозяина исчезла отбивная. Вежливый человек, даже если и заметит подобную пропажу, никогда даже виду не подаст. Домашний философ только грустно обвёл глазами благородное собрание и произнёс: “Сколько ни говори вам о возвышенном, материальное для каждого ближе. Голодная собака верует только в мясо…”