— Голодная собака верует только в мясо. Не правда ли, Байрон? — обращаясь к своему шпицу, то ли спрашивал, то ли утверждал непризнанный поэт Верёвкин, доедая вчерашние пельмени и запивая их дешёвым портвейном.
— Ты — пёс. Тебе не понять, что не хлебом единым жив человек. А человек, тем более Поэт, стремится к высокому, ждёт, когда на него снизойдёт откровение и душа воспарит, круша преграды... — хмелея продолжал он.
— Долго жду, говоришь? А вдохновение — оно такое... — Верёвкин не смог подобрать определение и покрутил растопыренными пальцами около головы.
— А знаешь ли... что низкие потолки и тесные комнаты душу и ум теснят.