Представьте светло-голубой цвет, такого сложного оттенка, что обширно окрашенной площади, например, стены длинного здания, он не выдержит, потому что сразу потеряется, будто превратившись в туман.

Лучше представить что-то другое, маленькое, но возвышенное.
Мифическая синяя птица вывела вполне реальных птенцов, и у них на младенческих птенцовых головёнках и худеньких шейках чуть подрагивают невесомые лазоревые одуванчиковые пушинки. Сказочно красиво.
Теперь-то вы фотографически точно представили оттенок, о котором идёт речь, – нет?
Тогда ещё пофантазируем и как воочию увидим узорчатую ящерку с переливающимися чешуйками от небесного до василькового цвета. Она сидит долго и неподвижно у ваших босых ног, давая редкую возможность полюбоваться своей умопомрачительной грацией и чётким графическим рисунком на спинке. Но стоит чуть шевельнуть пальцем, как ящерка играючи исчезнет в густых сине-зелёных зарослях без единого следа.

Однажды в конце лета, в тот год, когда мне исполнилось лишь девятнадцать, я под руку с будущим мужем спешила, точнее, почти на полупальцах, как балерина, парила над дорогой, ведущей в свадебный салон. Если бы не жених, не отпускающий меня ни на шаг, я, наверное, совсем оторвалась от земли и влетела в двери магазина воздушным шариком.

В те далёкие времена во дворце бракосочетания при записи на регистрацию выдавались талончики в особое место, единственное на огромный город.
Нам, как двум желторотым новичкам, впервые брачующимся, глядящим с удивлением на протянутые бумажки с печатями, подписями и адресом, обстоятельно, с белой завистью, объяснили, что к чему. И возможно, нехотя разжали пальцы – талоны опустились нам в ладони.
А мы вскоре в светлом большом помещении салона, окутанного туманными, незнакомыми, видимо, иноземными запахами, поводили носами, хлопали распахнутыми глазами, поворачивали синхронно головы влево-вправо, проглотив языки от заграничного вида товаров.

Белоснежные платья в пол и нежнейшая многослойная фата меня не интересовали. Зато скромного вида бледно-кремовое платьице чуть ниже колен приглянулось нам обоим. С коричневым костюмом супруга оно должно было составить пару гармоничную по цветовому соотношению. Необходим был, на всякий случай, всё-таки взгляд со стороны, желательно, женский, поэтому я робко спросила совет у грузной продавщицы с внушительной бабеттой на голове. Мне снисходительно ответили, что ну да, для второго дня сойдёт... Так я узнала, что у кого-то бывает и повторный праздничный день.
Мы приобрели к платью каплевидную жемчужинку, а для украшения волос маленькую изящную бутоньерку. Босоножки, сделанные собственноручно втайне от меня, – на тонюсеньких высоченных каблуках, с деревянной подошвой из клееного берёзового шпона и кожаными ремешками песочного цвета, – некоторое время назад в подарок, сюрпризом преподнёс без пяти минут мой благоверный.
Оставалось подобрать для дуэтной свадебной композиции мужскую пару обуви. И мы переместились из центра помещения к стене с полками.
Ничего нет скучнее ждать, когда кто-то выбирает и мерит модель за моделью. Поэтому я шагнула к женскому обувному стенду. Просто так. И тут на уровне глаз увидела произведение искусства. Светло-голубые лодочки, необыкновенного неземного оттенка. Из тончайшей узорчатой натуральной кожи, с безукоризненным орнаментом филигранно выполненных малюсеньких прорезей по всей поверхности. Из чьей кожи было сотворено невиданное фантастическое изящество: телячьей, крокодиловой, змеиной, а может быть, ящерицы; страусовой или, о боже, синей птицы?.. О таких вещах в те наивные годы не ведала и не задумывалась.
Туфли изысканного фасона и колера были в салоне одни. Да и представить другие, больше тридцать третьего размера ни на чьей ноге было невозможно. Любой следующий размер смотрелся бы гулливеровой бутафорией в стране лиллипутов. В девятнадцать лет ножка была у меня маленькой, а душа жениха широкой, и мы не споря приобрели дорогие, как царские черевички, туфельки.

Вот и всё. Остался на память о тех днях фотоальбом с чёрно-белыми фотографиями. Наши счастливые молодые лица; костюм и платьице, туфли и босоножки, бутоньерка в волосах, кольца на безымянных пальцах, букет белых цветов.
А что же свадебные туфельки? Ведь история рассказывается ради них...
Они так и не подошли ни к одному моему наряду, ни к моему студенческому, быстрому образу жизни. Я могла бы хранить их "вечно" в шкафу, как храню до сих пор рукотворные босоножки...
В один момент, спонтанно, но решительно, я повезла коробку в магазин. У меня легко взяли туфли обратно, так как на подошве не было ни следа, что их носили. Молоденькая продавщица, правда, поохала и предложила ещё хорошенько подумать, ведь подобный шедевр нигде больше не приобретёшь.

Дня два назад, готовясь вывести на свет эту семейную историю, я спросила мужа, помнит ли её. Он наклонил голову вбок, помолчал и признался, задумчиво глядя в окно, что – нет. А серые глаза его стали светло-голубыми, того самого оттенка.