От Москвы до Саратова лететь всего два часа. Час – подъём, час- снижение и посадка. В конце второго часа в иллюминаторе – сплошное переплетение ручьев, рек и речушек, оставляющих совсем небольшие островки суши.
Это всё Волга, её ответвления и мелкие притоки.
Зрелище настолько необычное, что появляется мысль – как же бедному лётчику найти место для посадки? Однако при снижении самолёта границы островков раздвигаются, площадь суши увеличивается и, в конце концов, вырисовывается вполне большой и ровный участок с аэропортом.

Приземляемся. Но мы ещё не дома. Есть к северу от Саратова небольшой районный городок Петровск – цель нашей поездки и мой дом на целых двадцать лет.
Тогда молодыми специалистами мы с мужем приехали для работы на электромеханическом заводе «Молот», под безликим наименованием которого скрывалось современное крупное оборонное предприятие с полным циклом производства от литейки до электроники.

Когда утром люди шли на работу, казалось, по тротуарам льётся разноцветная река. Помнится, моя мама, приезжавшая к нам в гости, стоя на балконе, поражалась феерическому людскому потоку. Особенно её удивляла яркость и разнообразие женских нарядов. При всей бедности магазинного ассортимента, петровчанки умудрялись одеваться красиво и модно.

Возможно, это было потому, что продукция «Молота» разлеталась по многим городам страны, а вместе с ней в командировки отправлялись и многие её создатели, привозя оттуда модные веяния и, собственно, модные вещи. Бывали и курьёзные случаи столкновения традиционных провинциальных установок с экстравагантными по тем временам нарядами. Смешно вспоминать, как строгие вахтёры на проходной не пропускали на работу девушек в брючных костюмах.

Жизнь в Петровске отнюдь не была тиха и однообразна. Между цехами проводились конкурсы художественной самодеятельности. Страсти при этом разгорались немалые, вплоть до приглашения специалистов хореографии и вокала. Помню, как затих зал и побежали мурашки от вырастающего из безмолвия басовитого мужского рокота в хоровом исполнении трагического «Аджимушкая». За первое место – цеху тридцать бесплатных путёвок на море!

А заводские ёлки для детей? Ни одного ребёнка без маскарадного костюма. Буратины, роботы, снежинки, чертенята и ангелы. Сколько же родительской любви и фантазии было вложено в каждый костюм! Сколько радости и воодушевления детям! И подарки, подарки, подарки – от деда Мороза, за лучший костюм, за стихи у ёлки. Практически никто не уходил без награды.

Вы уже поняли, что тихим наш городок назвать никак нельзя.
Но, конечно, не вся наша жизнь была окрашена радужными цветами.
Снабжение оставляло желать лучшего. В магазинах мясных отделов не было совсем из- за отсутствия такового товара в наличии, а за колбасой - просто за колбасой без названия, ввиду редкости её появления на прилавках - очередь выстраивалась в "три колбасы". Понятие «очередь» - это обычное и привычное явление советского времени.

Выручал рынок, обильный до неприличия.
Парное мясо при варке испускало такие ароматы, какие голодного человека могли довести до полуобморочного состояния; овощи и фрукты продавались кучками, банками и вёдрами; густое молоко давало отстой сливок до трети литровой банки; в сладкой сметане ложка действительно стояла, как стойкий оловянный солдатик; топлёное масло – вкусное до такой степени, что открывая холодильник, невозможно было удержаться, чтобы не зацепить ложечкой крупитчатый, тающий во рту, кусочек.

Но базар открывался строго по выходным. Поэтому, когда у нас в будни спонтанно образовалось новоселье в связи с получением квартиры, кроме двух тощих цыплят от случайной торговки у магазина, я к столу ничего купить не смогла. Как вы понимаете, ни о каких колбасно-сырных нарезках и речи не могло быть. Гости, между тем, пришли не одни, а почти каждый с другом или подругой.
Выручила картошка, да консервы (их-то в магазинах было в изобилии). Но веселью это не помешало! Молодость, молодость! Тебе не нужны изыски кулинарии, хватает общения.

Кстати, квартиру нам дали в Париже. Никак иначе! Остроумные горожане так нарекли район из быстрорастущих пятиэтажек на фоне частных домов городского массива.
Спустя годы, в память об этом, Парижем назвали магазинчик в одном из домов этого района. И – не могу удержаться ещё от одного примера народного творчества – существовал магазин Прощальный. Когда-то он находился на окраине городка. В советское несентиментальное время, у него, конечно, было какое-то другое, стандартное название, которое уже стёрлось в памяти, а может, никогда и не задерживалось в нём, и только теперь истинное его имя стало красоваться на вывеске.

Заводу оставалось построить ещё пару домов, чтобы закрыть очередь нуждающихся, как грянули девяностые.
Губернатор на встрече с рабочими заявил, что стране наша продукция не нужна, а нужны бороны. Слегка офигевшие от таких перспектив, высококвалифицированные специалисты потянулись к выходу. Кто ушёл в челночники, кто уехал на малую родину, а кто, наоборот покинул и малую, и большую родину. Задержка зарплаты доходила до года.

Раковой опухолью в Петровске разрасталась наркомания. На иглу подсаживали детей чуть забогатевших базарных торгашей. Кладбище стало быстро полнится молодыми ребятами – передоз, аварии под кайфом, драки и убийства на той же нетрезвой почве.
Небогатых наркушников сожрал «крокодил». Помню жуткий запах, исходивший из ближних гаражей, где по словам знающих людей варился этот смертоносный наркотик. Помню странные компании, тусовавшиеся тут же на лавочках. Постепенно их становилось всё меньше, а потом они и совсем исчезли.
Грустные истории, семейные драмы.

Вот думаю, рассказать ли вам трагикомический эпизод из этих лет или уж не стоит?
Ладно, рискну.
Ещё одной приметой того времени стало появление местных богачей, которые приватизировали мелкие фабрички. Одним из таких стал хозяин мебельной фабрики по кличке Борман. Меткие петровчане, давая такое прозвище имели в виду не столько крепкое телосложение и малый рост директора, сколько созвучие со словом «боров», то есть жирный и неповоротливый.

Так оно и было. Петровский Борман был настолько толст и неуклюж, что даже по двору фабрички его возили на маленьком автомобильчике «Козлике». Говорили, помимо привычки вкусно поесть, Борман любил пообщаться с красивыми молодыми женщинами. До поры до времени это его увлечение не было широко известно, но однажды произошёл случай, который тайное сделал явным.

Борману приглянулась молодая девчонка. Кажется, из работниц его фабрики. Пригласили её в директорский кабинет и, без особых прелюдий, предложили сделать хозяину приятное. Девчонка заупрямилась. Но не тут-то было! Два дюжих молодца наклонили строптивицу к нужному месту, а она возьми и цапни хозяина острыми зубками за самое чувствительное!

Тот взревел, девчонку из кабинета выгнали, пострадавшего на скорой - в больницу.
А после… Городок-то маленький! На другой же день о происшествии узнали все. Бессердечные граждане шептались, улыбались и даже хохотали над столь пикантным казусом, попутно споря, всё откусила девица или частично? Говорят, что разъярённый отец девушки пытался прорваться к обидчику, и потому рядом с кабинетом Бормана поставили милиционера. Дабы не нанёс неуравновешенный папаша ещё какого-нибудь членовредительства уважаемому человеку.

Вот такие истории случаются в маленьких городках в разные исторические периоды.
Петровск и сейчас жив, народ всё так же остроумен и умеет приспосабливаться к любым условиям.

Что ещё добавить?
Разве то, что, по мнению уважаемых литературоведов, именно в Петровске - ровно между Саратовом и Пензой - произошли события гоголевского «Ревизора».
Думается, ещё немало сюжетов приготовил и приготовит Петровск для будущих писателей России.