Он, водяной исполин, как огромный организм, был самодостаточным. Жил спокойной, но скрытной жизнью, храня от посторонних глаз свой внутренний мир. Бесконечное множество водных обитателей нашли приют в его глубинах.
Рыбы, животные, водоросли, моллюски, кораллы соседствовали в привычной среде, как ассорти в рассоле –
размножались, охотились друг на друга, умирали, погибали в борьбе за существование.

Огромный организм к этому привык. Его мало беспокоило мельтешение карликов-паразитов. Пусть себе… Ему от них ни жарко, ни холодно. Он спокоен и невозмутим.

Но временами этого великана обуревала тоска. Какая-то непонятная тревога росла внутри, копилась до срока и, созрев, как нарыв, вырывалась наружу – то в виде одиночной гигантский волны-убийцы, возникшей внезапно, то в виде коварной, длинной, протяжённой во времени, волны цунами. Как будто где-то глубоко внутри рвалась ткань, лопался сосуд, и боль вырывалась на поверхность, неся разрушение и гибель всему окружающему.

Не легче был и гнев великана. Рассердившись на весь белый свет – за что, почему?.. – он крушил всё вокруг. В шторма обрушивалось небо, ломались мачты, вздымались до небес волны. Держись! Пропадёшь – не заметит!..

Об этой непредсказуемости гиганта знали все моряки. Часто накануне путешествия берег слышал их молитву:
«Лунная ночь, не тревожь душу великана! Вольные ветры, не будите его! Утешая, успокаивайте волнение. Пусть отдыхает. Пусть будет к нам милостив. Нам завтра отчаливать».