Глафира Спиридовна, накрывшись любимой шалью, связанной много лет тому назад из мягонькой шерсти упрямой и шкодной козы Катьки, что-то шептала про себя. Перебирая губами, словно читала считалочку или мантру. Кот Васька, прищурившись, сидел рядышком и внимательно поглядывал на любимую хозяйку, будто застывшую в одной позе уже как минут двадцать.

Но хозяйка мяла губы и продолжала считать, едва уловимым движением только вскидывая глаза наверх.

Кот вздохнул и, фыркнув жалобно, мяукнул, но Глафира не реагировала.

— Так и помрёшь с голоду, — пронеслось в мыслях у Васьки. — А ей бы только слоги считать. Целый месяц стихотворного потока и никакой ласки...

Толстый кот словно шар покачивался в пространстве, тяжело наступая на передние лапы.

— На острие строки, — протянул он, — я на грани и иду по краю голодной смерти... Строки, будь они не ладны...

Серая мышь, что жила в подполе, выглянула из дырки, настало время и её ужина. Из Васькиной миски доносился слегка уловимый аромат и щекотал пустое пузико мышки.

— Супостат, надеюсь, не придёт, — пискнула мышка и быстро юркнула к заветной чашке. — Ему не вкусно, барину, а мне очень даже нравится... Да и хозяйка занята своими стихами, не до меня будет... Вкуснотища... М-м-м...