Солнце падало. Ночь была ближе и ближе. Облака полыхали кровавою ржой. На утоптанном белом снегу тени стали пронзительно долги. Король отчего-то представил – голодных волков, что стремились по следу подраненной, жалкой косули.

Дыбом вставшая шерсть на загривке. Горящие красным глаза…

– О, нечистые, черные силы! – король дернул поводьями. Конь его беспокойно заржал… словно там, в наступающей тьме, на покрытом тенями снегу – притаилась, застыв в ожиданье, голодная стая.

Холод. Красно-вишневое солнце на небе. И волчьи следы.

– Миклош! – король ощущал небывалую зябкость. Меха совершенно не грели. – Миклош, что там слышно? Враг – как близко к воротам? Он может быть скор на подъем… – его зубы стучали.

…Мороз и костры. Серебристый, мерцающий месяц на небе. Солнце спряталось за городскою стеной. Небо сделалось черно-сливовым. Пришла темнота.

– Мы дадим им достойную битву, – ответствовал тотчас советник. Его грозная тень на снегу шевельнулась. – Ведь их много меньше, чем нас. Но все ж… он опасен. Нам следует быть начеку, – вдруг сказал он, прислушавшись чутко.

…Темнота и костры. Волчий вой в отдалении – грозный, раскатистый. Ночь означала опасность.

– Готовьтесь! – возвысил свой голос король. – Подлый враг у ворот!

…точно сон – бесконечно далекий, приснившийся как-то под утро, где были костры и широкая площадь, и войско его в темноте, и громадные, белые волки, что вышли неслышно, кольцом окружили его. И первым – был серый, оскаленный волк. Его острые когти пробили доспехи. Его зубы вонзились в живот. Король удивленно смотрел на текущую кровь. А потом закричал и проснулся…

– …очнитесь же, ваше величество! Боже, придите в себя! – Миклош дергал его. В его темных глазах остывала растерянность. – Враг прорвался. Они наступают… Что с вами?

…Красная кровь и клыки. Волчий вой доносился все ближе и ближе.

– Миклош, – король поперхнулся словами, – мы, верно, больны. У нас лихорадка от холода. Мы обессилены, Миклош.

Он взглянул вперед. Пред глазами мелькало – костры и клинки, бледный месяц и конские тени. Сон сделался явью.

– Спаси нас, святая Мадонна, – сказал еле слышно король.

Небеса были черны и глухи. Они не спешили помочь. Месяц скалился с неба, злой, волчьей усмешкой. Он был беспокоен. Он звал за собой.

– Это сон. Это то, что не может случиться, – сказал убежденно король.

Он дал шпоры коню. Он помчался галопом – прочь из этого жуткого сна, и вослед ему выло, рычало и плакало. А потом – засвистела стрела и вонзилась ему прямо в бок. И он рухнул на землю с пронзительным криком. И руки его обнимали сугроб.

– Боже мой, их величество ранен! Скорее носилки! – кругом суетились. – Спасем короля!

Его подняли и понесли. Сразу стало легко. «Больше волки не властны, – подумал король, – я ушел. Я надул их. Они думали, что я попался…»

Король усмехнулся.

– Где Миклош? – спросил он сурово.

…Луна и огонь.

– Он на площади, ваше величество. Он оборону возглавил, – шепнули под ухом, – пока вы в болезни…

Король поднялся на носилках.

– Велим отступать! – рявкнул он громогласно. – Нам было видение, что мы проиграем – видение это сбылось! Этот город – ловушка… Трубить отступление! – он замолчал.

Бледный месяц застыл в изумленье на небе. Свет его был подобен искрящему льду. От холодного блеска его заболели глаза. Король крепко зажмурился. Ночь, огонь… и проклятые волки.

– Говорят, ваш соперник – опасный колдун, – донеслось до него осторожно, прерывистым шепотом. – Говорят, его чары, в волков обратив, привели его войско сюда, прямо в город… Спаси нас Мадонна!

Король покачал головой. Сны бывают правдивы. И надежней, чем лживая явь… Застонал. Ему было ужасно обидно.

– Вам так плохо, о, ваше величество! – кто-то подал ему кубок. – Испейте. Вам станет полегче.

Король отхлебнул и забылся, в тревожном, прерывистом сне. Ему снилась луна, и косматые волки, и кровь на снегу, и холодное черное небо в окалинах звезд.

…Колдовское, волчиное небо.