Из рубрики "Большая жизненная философия маленького человека".

Если у писателя прошлое не ахти – в запое и карнавалах с дамами с пониженной социальной ответственностью, то придумывается тысячу способов, чтобы оправдать данные мероприятия. Мол, время было такое, что все так делали, а он один – хоть, тоже это делал, но он делал правильно, критикуя, в отличие от других, остальных всех, показывая в своих произведениях, что так делать нельзя. Или же, ещё лучше, оставляя данную тему при себе, а освещая другие. Потому что, если ты горбатый, то тебе специальный пиджачок подгонят, чтобы мало заметно было горбик отвратительный окружающим представителям из народа. Но, если чересчур горбата нравственность у писателя, то можно прокомментировать так её, эту нравственность негодную, что самые отвратительные, пагубные наклонности преподаются почти как некие достоинства.

Например, в определённый период жизни некий, умом не обиженный, человек и даже в некоторой степени – писатель великий, такой свиньёй дрянной пребывает, о которой и словами не передашь. И вот, этот мерзкий человечек до той неприглядной степени напивается, что домой дорогу не может найти и ещё такие гадости по пути приключаются – стыдно окружающим деревьям с собаками, не то что ему самому. Однако же пишет этот писатель про себя: «Я шёл печальный и озабоченный, а глаза мои, которыми так глубоко проникал в душу человеческую, были полны горечи, невыразимой печали и душевного упрёка. Мне надо было уйти, да-да уйти из этого ненавистного мне мира. Все родные, все друзья покинули меня в самый неподходящий для моей судьбы момент. Тогда что? Что тогда? Мне непременно легче сыскать тяжёлый путь на небо, не иначе. Это проще, чем идти по дороге в этом мире. Да, я одинок! Да, я несчастен! Заберите меня отсюда! Уведите меня! Прощайте».