- Можно, Петрович? – В каюту старпома Михаила Горохова заглянул второй помощник капитана Сергей Лялин.

- Ну, чего там у тебя? – Недовольно пробурчал Горохов, который собирался после сытного обеда завалиться на диван, чтобы воспользоваться по старому флотскому обычаю, по слухам внедрённому на флоте ещё Петром Первым, так называемым, «адмиральским часом».

Но Лялин, не обращая внимания на недовольный тон приятеля, уже проскользнул в его каюту и, хитро сощурившись, достал из-за пазухи чёрного котёнка.
- Принимай животину в подарок, чиф! – Воскликнул Лялин и положил котёнка ошеломлённому Горохову на колени.

- Слушай, Серёга, у тебя все дома? – Спросил Лялина Михаил, - только кошки мне здесь не хватало для полного уюта!

- Во-первых, это кот, звать его – Фёдор, можно – Федька. Во-вторых, это презент тебе от боцмана, Пахома Никодимыча Потапова; им он бьёт тебе челом, поскольку, по его словам, ты безумно любишь животных, особенно – кошек, и просит напомнить, что неделю назад ты обещал ему состряпать положительную характеристику в кадры Северного пароходства, а в третьих – посмотри, какой красавчик этот Федька, а? Да и проблем с санвластями у нас не будет, поскольку за рубежи нашей необъятной Родины наш научный лайнер не заворачивает и эти самые власти нас не шмонают.

- Красавчик! – Пробурчал Горохов и почесал Федьку за ушком. Котёнок сощурился, замурчал и выпустил коготочки, - вот и поселял бы его у себя...; да ладно, пусть живёт тут, - добавил он, увидев, что Сергей протянул было руки к котёнку, - если, конечно, Кэп не спишет этого зверя с корабля.

- Не спишет, не спишет! – Заверил Лялин, - он тоже животных любит; вон, Доцент с весны у нас живёт и, вроде бы, уже как член команды!

Щенка финской лайки, которого моряки нарекли «Доцентом», принёс на судно тот же боцман Никодимыч полтора месяца назад; капитан, увлекающийся в свободное время чеканкой, отчеканил ему бронзовую медаль с именем «Доцент» и названием судна, которую щенок гордо носил на своём ошейнике.

- А уживётся ли этот малец с Доцентом? – С сомнением спросил Михаил Сергея.
- Уживётся! – Уверенно заявил Лялин, – Доцуша – добрый парнишка.
- Ну да ладно, хай живе! Слушай, Серёга, а чего это боцман тебя ко мне подсылает с презентами, понимаешь, а не сам заявляется? Какого рожна ты тут посредником выступаешь?

- Да, понимаешь ли, курил я в шкафуте, а он как раз к тебе направлялся, а тут Кэп высунулся с крыла мостика и позвал его зачем-то. Ну, он мне котёнка сунул, попросил, чтобы я тебе его отнёс: не будет же он с котом за пазухой перед капитаном представать, несолидно это как-то. Подойдёт он попозже за характеристикой. Ты ведь её приготовил уже?

- Да ничего я не приготовил! Сейчас, вот, сяду и напечатаю за пять минут! Делов-то. А у меня к тебе просьба: сходи с Федькой на камбуз да покорми его там чем-нибудь, пока кок на берег не свалил. Ну а потом приноси опять ко мне, а я ему здесь спальное место оборудую.

Лялин с Федькой ушёл, а Горохов сел за стол, придвинул к себе печатную машинку, зарядил её бумагой и задумался. Вспомнил он, как неделю назад боцман приходил к нему с просьбой выдать ему характеристику: мол, полгода штрафных он отработал на научнике, и теперь, при наличии положительной характеристики с судна в кадры пароходства, ему должны вернуть паспорт моряка загранплавания.

- Так ты что, Никодимыч, покидаешь нас? Жаль..., я думал, что ты надолго в нашу контору пришёл... А за что, кстати, тебя к нам сослали-то? Чего натворил? Вроде бы у нас ни в чём предосудительном замечен не был и вполне себе заслужил прекрасную характеристику.
- Ай, лучше не спрашивайте, Петрович! - потупил глаза боцман.

- Нет, ну всё же? – не отставал от него Горохов.
- Начпрода я душил на День Нептуна...
- Как это? За что? Шутка что ли такая? Не понял! – Воскликнул Михаил.

- Ну, понимаете, переходили экватор, я был в роли Нептуна, крестили новичков, как положено... Потом, отмечали это дело, Кэп дал распоряжение начпроду выдать команде по бутылке сухого вина каждому... Отмечали это дело не все вместе, а разбрелись по каютам, по своим компашкам; у меня, кроме того вина ещё кое-какой личный запасец спиртного был, ну и перебрал я малешко... А тут, кореша подзуживают: Нептун ты, Пахом, или куча ветоши? Пойди, востребуй у этого жлоба-начпрода ещё винца! Короче, попёрся я к нему и вежливо начал просить: дай, мол, ещё винца, не хватило ребятам... А он, скобарь амбарный, оскорблять начал, алкашом обзывать... Ну я его того малость... – и боцман слегка согнул свои пальцы, похожие на сардельки.

Горохов внутренне поёжился, представив свою шею в этих ручищах.
А боцман продолжал свой невесёлый рассказ:

- Ну, вернулись мы в Архангельск, а этот чмырь кляузу на меня закинул в пароходство... Вот и отвели меня от загранплавания на пол-года, да – к вам, на исправление. А что, разве наш Кэп вам не говорил? Он-то в курсе... Я вначале к нему обратился за характеристикой, а он к вам отправил...

- Нет, не говорил, - вздохнул Михаил и ещё раз добавил:
- Жаль, Никодимыч, жаль; придётся опять в пароходстве другого боцмана выпрашивать. А характеристику я тебе напечатаю, отличную, заслужил!
- Да? Вот спасибо, Петрович! А я вам за это каюту покрашу! Вон, линкруст-то весь пооблупился, никакого вида!

- Да не надо, Никодимыч, сам как-нибудь выберу момент и покрашу...
- Нет уж, чиф, боцман Потапов сказал сделает – значит сделает! И не думайте отказываться!
Вот такой разговор состоялся неделю назад между старпомом и боцманом, когда НИС «Новодвинск» занимался ещё своими научными работами в Белом море.

А сейчас, когда судно стояло у причала в порту, как раз и подошёл срок получить боцману долгожданную характеристику.

Михаил застучал по клавишам пишущей машинки, расписывая заслуги замечательного боцмана Потапова Пахома Никодимовича, и напечатав завершающую фразу, почему-то традиционно проставляемую в стандартных характеристиках: «Политику Партии и Правительства понимает правильно», затем бросил взгляд на облупившийся линкруст на переборках, так и не покрашенных боцманом и подумав о том, какие всё-таки необязательные люди эти ребята-поморы (у него это был уже третий по счёту случай, когда местные товарищи предлагали свои услуги, что-то обещали, а потом об этом забывали), вздохнул и допечатал: «но по-своему». То есть, заключительная фраза характеристики теперь звучала так: «Политику Партии и Правительства понимает правильно, но по-своему».

Затем, зарядив в машинку новый лист, напечатал ещё один экземпляр характеристики и, ухмыльнувшись, плюхнулся на каютный диванчик, в ожидании Лялина с Федькой, да и Никодимыча.

Они заявились в каюту старпома все втроём: Лялин, Никодимыч и Федька.
Сергей опустил котёнка на старпомовскую койку и ушёл, а боцман стоял в ожидании заветной характеристики.

Наконец, получив её на руки от старшего помощника и глянув на первые фразы, напечатанные на стандартном листке: «За время работы на НИС «Новодвинск» боцман Потапов П.Н. показал себя настоящим лидером палубной команды...», Никодимыч не стал читать дальше, а широко улыбнувшись, поблагодарив Горохова и пожав ему руку, вышел на открытую палубу. Михаил вышел вслед за ним. Он увидел, как боцман прощался с двумя матросами и механиком, вышедшими его проводить.

- Эй, Никодимыч, погоди чуток! – Крикнул Горохов боцману.
- Да, я слушаю! – Повернул тот сияющее широкое лицо к старпому.

- Ты внимательно характеристику прочитал? Всё тебя в ней устраивает?
- Да прекрасная характеристика! Спасибо вам большое ещё раз! Век не забуду!
- А ты прочти ещё раз повнимательнее!

Боцман открыл прозрачную папочку, в которую вложил характеристику, достал её и начал читать.
Дойдя до фразы «Политику Партии и Правительства понимает правильно, но по-своему», вдруг изменился в лице и поднял на Михаила обиженный и недоумевающий взгляд:

- Петрович, что это? За что так?
- За что? Слово своё надо держать, боцман, вот за что! – Сказал старпом, затем подошёл к нему, забрал у него характеристику и сунул ему в руки другую, в которой вставка «по своему» отсутствовала.

Боцман с недоумением уставился на старпома, но, затем, хлопнув себя ладонью по лбу воскликнул:
- Ну я и балбес! Я же каюту вам обещал покрасить! Как же это я забыл? Но я, мамой клянусь: обещал – сделаю, чиф!

- Да ладно уж, иди с Богом, Никодимыч, попутного ветра тебе и семь футов под килем, - сказал Горохов, и двинулся к себе в каюту.

Заключение.

Через три дня, спустившись с мостика и зайдя в свою каюту Михаил обнаружил в ней отставного боцмана Потапова, азартно красившего каютные переборки. Котёнок Федька, развалившись на старпомовской койке внимательно наблюдал за ним своими жёлтыми глазами.

- Никодимыч? Ты как здесь? – Удивился Горохов.
- А вон мой пароход! – И боцман кивнул в сторону иллюминатора.
Михаил выглянул в иллюминатор и увидел новый красавец-сухогруз, ошвартованный у соседнего пирса.