Геннадий

Концерт был на улице, на лужайке у набережной. Музыканты в париках и фраках сидели на старинных стульях и словно возвращали в прошлый век. Геннадий остановился послушать. Девушка в длинном платье с белыми кружевами, будто сотканными из морской пены и снега, играла на скрипке. Ветер трепал её волосы – золотистые, как цветок одуванчика. Гена с трудом подавил желание протянуть руку и погладить девушку по щеке, обласканной ветром.
Он узнал, когда заканчивается концерт и отлучился на некоторое время, но вскоре к артистам подъехала золотистая карета, запряжённая парой лошадей.
– В благодарность за доставленное удовольствие приглашаю Вас прокатиться по Питеру, – обратился он к артистке.
Девушка улыбнулась, она была ещё во власти звучавшей музыки. Гена попросил Весту не переодеваться, и они провели вместе целый день – катались в настоящей карете, поднимались на мосты, выходили к фонтанам. И делали снимки – Веста в дворянском платье с букетом цветов, а Гена в джинсах и белой рубашке. Мастер, улыбаясь, сказал, что их фотография – связь времен – девушка из прошлого и парень из настоящего.
Гена рассказывал о себе. Он словно торопился – вместить в этот день целую жизнь. На следующий день он уезжал в горы. Его рыжая кошка оставалась без присмотра, и он попросил Весту взять её к себе на время поездки.

Андрей

Небо нигде не бывает таким синим и ослепительно радостным, как в горах. Хотя любоваться природой можно только на стоянке, краем сознания Андрей отмечал:
– Какая синева!
Он шёл в связке первым, забивал крючья, навешивал перильные веревки и уже не смотрел на реку, кипящую на дне ущелья. Ощущение глубины давно стало привычным, не сковывало движения, не парализовало мысли.
Две сходящиеся внутрь скальные плоскости напоминали раскрытую книгу. Ощупывая скалу рукой, Андрей непроизвольно посмотрел вверх: «Что там, выше?»
Ещё снизу были видны огромные, в неустойчивом равновесии, глыбы льда на гребешках, на полочках. Солнце и ветер постепенно превратили снег на вершине в лёд. Одна глыба торчала прямо над головой, и обойти её никак нельзя – путь только здесь, по внутреннему углу, который замыкается этой льдиной.
Андрей отыскал рукой на гладкой поверхности скалы крошечную, еле заметную зацепку, чтобы поставить ногу. Попробовал – держит, подтянулся, пытаясь достать следующую зацепку, и стал забивать крюк, физически ощущая тяжесть нависшей сверху ледяной глыбы. Сколько она собирается вот так простоять – столетие или минуту? Кто может это знать?
Он невольно подумал:
– Кому из нас двоих сейчас труднее? Пожалуй, мне. Надо вблизи, на скале выбрать рациональный путь подъема, самый короткий и безопасный. Да, работа на грани риска... Второй пойдет уже прищёлкнутым к закреплённой верёвке. А потом меняемся ролями. Мне придётся стоять неподвижно, в тисках нервного напряжения. Расслабиться, отвлечься ни на секунду нельзя, ведь снизу можно заметить то, что не увидишь близко. Нужно страховать напарника, выдавать или выбирать верёвку, давать советы – идти влево или вправо. Да, не прав я. Труднее тому, кто внизу.
Андрей вспомнил, как утром очень медленно собирался. Всё делал через силу, будто кто-то невидимый нашептывал на ухо: «Постой, не спеши». Потом увлёкся, забыл об утренних неясных тревогах. И вот теперь – эта глыба. Поскорее бы пройти внутренний угол. Дальше пойдём по горизонтальному траверсу и выйдем на полку. Там поставим палатки. Надо восстановить силы. Предыдущие две ночи почти не спали – одну ночь провели в гамаке, висевшем на стене, а другая ночёвка была сидячая. Сидели на полке плотно друг к другу, спать не могли, только дремали.
Он забил крюк в едва заметной ложбинке в стене. Хорошо забитый крюк должен отзываться на удары молотка чистым, ясным звуком – «петь», как говорят альпинисты, но сегодня ему эта песня не понравилась.
И тут... Вот оно! Удар по каске. По плечу, по рукам... Держись! Держись же, чёрт возьми! Грохот. Снова удар. Ещё. Опять. Лёд. Много льда. Куски. Обломки. Острые. Твёрдые. По рукам. По спине.
Он изо всех сил прижался к скале. Вцепился в зацепки мертвой хваткой. В голове беспорядочные обрывки мыслей – ненадежные зацепки... хоть бы выдержал крюк!
Стало тихо, и Андрей понял, что остался на месте, не улетел. Оборвался лёд, и камни посыпались... Если бы он оказался на их пути его бы уже... Нас бы уже...
И вдруг страшная мысль ворвалась в сознание, и он услышал крик:
– Генка! Генкааааа...
Это был его голос, он смотрел вниз, камень летел, и уже не успеть...
– Вестаааа.... най.. ди... её! – кричал снизу Гена и эхо повторило несколько раз слившиеся слова.
В звуке эха Андрей не понял, о чём друг хотел сказать в последнюю минуту своей жизни. Он чувствовал резкий запах льда. Камни продолжали сыпаться и он, забыв об опасности, только смотрел вниз, ещё на что-то надеясь...
Простирающаяся над необъятным и властным миром гор синева неба стала ещё пронзительнее. Вершина надежно хранила свои тайны и своё очарование от них – тех, кого навсегда покорил её могучий зов и готовых сойтись с ней вплотную в смертельном поединке.