Если бы меня спросили, хотела бы я заново прожить жизнь? - я бы ответила однозначно:
- Нет.
Время выпало на мою долю не самое лёгкое, но я всё равно вспоминаю его с щемящей грустью.

Сколько лет прошло, а я до сих пор помню первый рабочий день: день выдался пасмурный, но люди, при виде моего хозяина, улыбались и спешили навстречу.

Каждое утро меня распирало от гордости - сколько радостных вестей во мне несут! Мой хозяин шёл бодрым уверенным шагом, ведя под уздцы маленького ослика, безропотно нёсшего на спине драгоценный груз: на большом участке в несколько деревень без транспорта нам пришлось бы тяжело.

Время шло, хозяин вышел на пенсию, и на его место пришёл сын, у которого тоже подрастали дети, а меня по-прежнему возили на ослике. Конечно, это был другой ослик.

А потом наступили тяжелые времена: люди перестали улыбаться, мужчины ушли на фронт, дети сразу повзрослели. Мой старый хозяин, опираясь на суковатую палку, снова вышел со мной на работу - взамен ушедшего на фронт сына. Каждый день, в любую погоду мы с хозяином обходили свой участок, и люди встречали нас с незнакомым прежде для нас чувством; они ждали нас со страхом, боясь вместо весточки от родного человека получить сухую казённую бумагу. Я невольно чувствовала вину за то, что именно во мне хозяин вёз печальные вести.

Однажды ранней весной похоронка пришла и в наш дом. Женщины и дети заплакали, а старый хозяин только сильнее сжал палку, погрузил меня на ослика и тронулся в путь.
- Люди ждут почту, - сказал он.
Я чувствовала его боль. Писем было мало, но как тяжелы они были!

Говорят - время лечит раны, но от них остаются шрамы, которые ноют и саднят. Я видела, как старый хозяин с каждым днём всё сильнее и сильнее опирается на палку, давно ставшую привычной.

Маленький Миша, игравший вечерами в "почтальона", однажды утром увязался с нами в путь. Сначала хозяин не хотел его брать - путь был слишком труден для шестилетнего ребёнка, - но внук бежал за ним до тех пор, пока деревня не скрылась из виду, и дед сдался. С тех пор мы стали разносить почту вместе. Вскоре весь участок Миша знал наизусть и его, шутя, называли почтальоном.

Это произошло жарким летним днём, вскоре после полудня. Почти вся почта была доставлена по адресам, впереди лежала самая дальняя деревенька, всего несколько домов, но именно туда надо было доставить письмо в казённом конверте. Неожиданно старый хозяин охнул, схватившись за сердце, и медленно осел на пыльную дорогу, потянув меня за собой.
- Дедушка! - закричал Миша.
- Иди, письмо надо доставить, - сказал старый хозяин, с трудом выговаривая каждое слово. - Теперь это твой пост.

И Миша, прижав меня к груди, пошёл. Он шёл и плакал, и ни один человек в мире не осудил бы его за эти слёзы. Там, на дороге, умирал его дедушка, Миша очень хотел остаться рядом с ним, чтобы прижаться к нему в последний раз, - но люди ждали почту. Его горе было большим, но оно было только малой каплей в море всенародного горя. Я чувствовала себя знаменем на поле боя и понимала, что эти маленькие, но очень крепкие руки отныне меня не выпустят.
Домой мы вернулись на подводе, на которой везли тело старого хозяина, ослик шёл следом.

Ранним утром следующего дня Миша навьючил меня на ослика и собрался в путь. Мать, вышедшая следом из дома, удивлённо спросила:
- Ты не останешься проститься с дедушкой?
- Люди ждут почту, - сказал Миша, и мать не нашлась, что ответить.
Единственный мужчина в семье, кормилец, он был маленьким солдатом на большой войне, и не было его вины в том, что ему пришлось рано повзрослеть. Это был его рубеж, и он не мог оставить его без приказа. В тот день к нему впервые обратились по имени-отчеству.

Война закончилась, солдаты возвращались домой. Миша сел за школьную парту, но со мной не расставался. У него не было сомнений, кем он хочет стать. Другие дети мечтали стать генералами, а Миша не мечтал - он твёрдо знал, что генералы тоже ждут почту.
После армии во дворе его дома ждали верный ослик и я. Миша обзавёлся большой семьей, но в любую погоду мы выходили с ним в путь.

Время летит быстро, и не всегда так, как хочется. Оно менялось, и люди менялись вместе с ним. Пустели маленькие деревеньки, в каждом доме появился телефон, исчезла необходимость писать друг другу письма.
Дети выросли и перебрались в город, переманив с собой старого отца. Единственное, что он взял с собой из прошлой жизни, была я - часть его души и памяти.

Безжалостное время отняло у меня старого хозяина, но в этот раз ему некому было передать меня - его дети выбрали другой путь, сочтя профессию почтальона непрестижной.
Прошло время, молодые хозяева затеяли дома ремонт, попутно решив избавиться от старого хлама, в число которого попала и я. Меня вынесли на улицу и повесили на забор, на котором я и провисела весь день.

А вечером произошло маленькое чудо. Пробегавшая мимо ватага мальчишек остановилась, и один из них, увидев меня, радостно закричал:
- Смотрите, что я нашёл! Давайте играть в почту! Я буду почтальоном!
Это был самый счастливый день в моей жизни. Я снова почувствовала в себе приятную тяжесть. И пусть это были старые газеты, но именно в эту минуту я поняла, что жизнь моя не закончилась, а только начинается, и впереди меня ждут новые дороги.

ноябрь 2016