Помнишь… Первое, что слышим мы при встрече с друзьями из далёкого детства. У каждого из нас, наверное, эта встреча происходит. Удивительные чувства проявляются, когда нужно рассмотреть, осмыслить и одновременно радоваться встрече. Да-да, и эти волшебные чувства, непередаваемые словами, когда ты вновь из взрослого дяденьки превращаешься в того шалопутного подростка, внезапно выворачивают наизнанку силы природных законов, хотя бы на несколько минут. Ух, ты... – двадцать лет прошло! А если двадцать пять? А если сорок? Вытаращишься и смотришь на стоящего впереди тебя, поседевшего, располневшего до невероятных размеров друга детства. Ведь всегда он представляется тем пацаном из далёкого-далёкого прошлого. Такое же ощущение и у него, стоящего напротив тебя, пришельца из безоблачного СССР. Только тут стопроцентно осознаешь до самого конца, как время несправедливо жестоко и с ним, и с тобой, и со всеми нами!

Ранимые воспоминания... милые и добрые, исходящие из самого сердца. Почему-то всегда вспоминаются самые добрые, безобидные, но смешные эпизоды, закравшиеся в душу от того детского чудесного тепла.

Искренне утверждал я в те времена, что с Женькой Симаковым садиться в шахматы играть бесполезно даже взрослому, а вот в карты... В карты Женьке не везло. Если гирю поднимать надо, ещё умудрялся выигрывать, но на желание – никогда. Однажды Симаков проиграл и поехал в танкистском шлеме, с высунутым языком и трясущимися руками – в троллейбусе от конечной остановки до конечной. А ещё ходил зимой в одних трусах с подтяжками на остановку – стрельнуть сигарету.

Всё это семечки, но вот тот случай, про который сейчас расскажу, запомнился каждому из нас - друзей далёкого милого детства.

Если бы да кабы, но проигрался Женька в пух и прах целую серию игр. Такая дрянная карта пошла, что и Дедушка Мороз, стоящий под ёлкой, не помог. А ведь наказание таково: выйти на улицу, снять штаны, сесть голой задницей в сугроб и не вставать, пока не пропоёшь от начала и до конца всем известную песню Юрия Антонова.

Театр, да и только… лучше даже. Ребята, придумщики, отошли в сторону, спрятавшись за подстанцию, чтобы проигравший остался один на один со случайным прохожим-зрителем. Женька долго гладил ладонями снег, пытаясь таким образом согреть его. Огляделся он по сторонам и, не видя никого, стал решительно снимать штаны.

Зима. Снега навалило. Холодно. В это самое время, секунда в секунду, возвращалась домой Симакова Галина Ивановна. День был тяжелым, и ещё эти сумки с продуктами на новогодний стол, будь они неладны. Тащила еле-еле – по узлу в каждой руке. Подойдя к углу дома, Галина Ивановна услышала, исходящие из-за этого самого угла неестественное завывание, хотя некоторые слова были все же различимы. Она зашла за дом и… «Оглянись назад прохожий! Мы с тобою так похожи…»

Измученная женщина ошалела! Сумки моментально выпали из рук, ноги подкосились и даже звёзды над головой затряслись, словно в судороге. Перед её материнским взором буквально в двух шагах восседал в сугробе без штанов собственный родной и любимый сынок. Кругом никого, ни души. Только наверху захлопали форточки окон любопытных граждан, у которых был нарушен покой. Сын запрокинул голову, с невероятным чувством всматриваясь в самую высокую ввысь! Он обеими ладонями опирался на снег, как бы пытаясь оторвать свое измученное дурацкими условиями бренное тело, и хотел взлететь, взлететь туда… к звездам! «Мы вместе с птицами в небо уносимся… – гулко разносилось по двору. – Мы вместе с звездами падаем-падаем вниз… – раздавалось ещё громче, а эхо подхватывало: – Из-из-из...»

Мама, бедная мама… Как только песня закончилась, Женька моментально вскочил на ноги и, отряхивая задницу дворницким веником, повернулся. Галина Ивановна даже и сказать ничего не успела, только охнула с надрывом и повалилась без чувств на снег. Женька, не застёгивая штаны, подлетел к матери. Та была без сознания. Вокруг уже носились, встревоженные таким положением дел, ребята. Один названивал в скорую из близстоящей телефонной будки, другой, самый сообразительный, побежал за нашатырём, остальные пытались придать телу правильное положение. Галина Ивановна очнулась раньше прибывших врачей, и принесенного нашатыря. Обошлось без инфаркта.

А ведь только сейчас, когда у многих уже нет дорогих и милых мам, мы начинаем, наконец, по-настоящему осознавать, сколько ненужных огорчений от нашей детской бесшабашности мы им приносили.