Я немного нервничаю. Договорились с мужем встречать Новый год по-итальянски, хотели немного погулять по городу, обнимаясь и смеясь, а потом… А потом его вызвали на работу. Нужно было срочно что-то досогласовать, довершить, дописать… горел контракт, который готовили целый год с итальянцами. Я примерила своё новое красное бельё, которое сидело на мне безукоризненно, потом расставила свечи на подоконнике и разложила между ними монеты, для того, чтобы деньги не просто были, а чтобы их хватало на все наши фантазии. Украсила люстру волшебным дождиком и снова посмотрелась в зеркало – всё складывалось хорошо! Я накинула на себя тонкий шёлковый халатик. Осталось приготовить что-то лёгкое. Наверное, сделаю фруктовый салат и немного цветных канапе.

Вот так! Тридцать первого декабря, когда вся страна готовится к празднику, отдельные представители вынуждены сидеть на своих рабочих местах и это, увы, реальность. Мой муж – моя такая реальность. Обычно в такой праздничный день никто так и не начинает работать в полную силу. Сотрудники собираются стайками и проводят внеплановые совещания, на которых то что-то весело обсуждают представители разных отделов и компетенций, находя компромиссы мгновенно, то вдруг раздаётся звон хрусталя, и чистый серебристый отзвук долго гуляет по коридорам и кабинетам. Всё самое интересное происходит в это волшебное время – праздник уже не просто рядом, его можно услышать в смехе, уловить в запахах мандариновых шкурок и в шуршании фольги, настроение буквально витает в воздухе.

Ну вот, нафантазировала себе… Но именно в это время, когда все нюансы контракта были учтены и протокол соблюден, когда день становился приятным исключением, мой муж пригласил одинокого коллегу-итальянца к нам на праздник. Он позвонил и сообщил мне эту радостную новость и попросил приготовить пасту, со словами: «Мы придём очень голодными». Сказать-то сказал, а какую пасту приготовить – не уточнил. Ну, я в томатную добавила немного перца, немного майонеза, всё взболтала – ничего так вышло… Всё же странные эти итальянцы. В новый год едят такую убойную пищу. Я даже с хлебом много не съем.
По тихой грусти намазала себе на хлебушек маслица, немного икорки и закрыла в блаженстве глаза. И тут снова зазвонил телефон. Муж просил срочно найти то, что мы будем выкидывать. Он говорил быстро: «У них такая традиция: как только часы пробьют двенадцать, сразу надо выкинуть что-то не нужное…».
Они, видите ли, избавляются от негативной энергии, которую копили целый год. У нас нет такой традиции – копить негативную энергию, мы её тут же тратим. Вообще, русские известны своей широтой души: ругаться, так ругаться; пить, так пить; есть, так тазиками, а что такого? Представляете, мы же в прошлом году только купили новую мебель, да и вообще в новой квартире нечего выкидывать, итак есть явный недостаток сидячих мест.

Немного поразмыслив, я приготовила коробку, в которой лежали любимые сапоги глубокого изумрудного цвета. Давно пора сменить их. А ещё старый вельветовый пиджак мужа, который почему-то переезжает с нами из квартиры в квартиру. Хватит, поездил! Потом подумала, что сапоги жалко и вернула коробку на место, а вместо неё положила рядом с подоконником коньки и лыжи мужа.

Когда муж вернулся домой, по-братски придерживая итальянца, у которого ноги заплетались, как остывшие спагетти, и увидел гору своих личных вещей, включая гантели, штангу, шахматную доску, туристическую палатку и спиннинг… Он сначала онемел, а потом стал говорить интенсивно с явно итальянским темпераментом.

Всю ночь мы утрамбовывали вещи по своим местам. Итальянец спал на диване и ему не мешали ни взрывы фейерверков, отгоняющие злых духов, ни песни лихих 90-х годов, которые транслировали на всю Россию по первому каналу, ни резкий звонок в дверь, когда соседка принесла морковный пирог, чтобы поздравить нас с Новым годом. А мы, прибираясь в квартире, устали так, как не уставали при переезде. Лыжные палки всё же остались лежать около подоконника, и муж остаток ночи грозился их просто выкинуть в окно, если они сейчас же не уберутся, куда им положено!