Наверно, так у многих бывает в начале семейной жизни – периодически вокруг тебя возникают дискуссии о невестках, свекровях, прочих родственниках мужа и сложных отношениях с ними... И всякий раз, когда в ответ на безапелляционное «да разве могут быть с ними хорошие отношения?» я произносила «да, могут!», главным доводом моих оппонентов было ехидное: «Это потому, что вы вместе не живёте»...
Но так как наша жизнь любит преподносить нам сюрпризы, однажды представился случай это проверить. В чернобыльский год выбора не было. В волшебно-тёплые первые майские дни на работе обсуждалась единственная тема: кто куда уматывает из Киева. Мне все завидовали, потому что я уматывала дальше всех – к родным мужа, в Узбекистан.

Этот год, прожитый под одной крышей (полгода до родов и полгода после), был замечателен даже не тем, что мы ни разу не поссорились – в этом я и не сомневалась; я узнала человека из категории «таких не бывает». Бабушка Анна. Нюся. Она приняла меня, как родную внучку, не только потому, что я внукова жена: просто она была такая, наша бабуля. Если приходил тот, у кого беда, он был дома. «Не переживай. Всё наладится. Давай-ка, садись поешь»...
Все картинки из своей жизни она, наверно, и сама уже не помнила – только некоторые. Как осталась сиротой и с юности работала в чужой семье; как двоих из четверых детей потеряла в войну; проводив мужа на фронт, работала весь день, а по дороге с работы вязала на ходу пуховые платки, чтобы продать их и кормить детей; а однажды нашла хлебные карточки, потерянные кем-то из эвакуированных. И пошла искать растеряшу – ведь она знала не понаслышке, что такое голод. После того, как бабуля появилась в квартале, где жила эвакуированная еврейская община, и вернула карточки рыдавшей от отчаяния женщине, многие приходили через весь город поблагодарить или просто посмотреть на неё.
Из шестнадцати (на тот момент) бабулиных правнуков большинство жили далеко, и когда у меня родилась Анна-младшая, каким счастьем лучились бабулины глаза! Как возилась она с ней – и песенки, и ладушки, и люленьки... И произошло чудо: помимо внешнего сходства, вместе с ладушками и люленьками Анна-большая передала Анне-маленькой лучик своей светлой души.
Через год мы возвращались домой. Самолет был снова полон детей. На этот раз мы сидели в первом ряду, и стюардесса повесила на стенку колыбельку для нашей полугодовалой Анны.

... Старшей Анны давно нет, она ушла из этого мира в самом начале XXI века. Взрослая моя дочь – сама уже мама. Как и остальные дети, улетела из гнезда и живёт своей семьёй. И приходя к ней, и мы – родители, и брат, и сестра, и друзья, и подруги – все оказываются «дома». «Тебе что помочь, Нюська-Буська?» – «Да потом помочь, отдохни. Давай-ка, садись поешь» – встречает всех Анна-младшая, улыбаясь карими, с хитринкой, прабабушкиными глазами...