По роскошной, хотя немного старомодной обстановке дома было заметно, что благополучие хозяйки обеспечено несколькими поколениями преуспевающих предков. Перед зеркалом стояла царственная красавица с яркими карими глазами и тяжёлыми, отливающими золотом волосами, уложенными в высокую причёску. На вид ей было лет двадцать восемь.

– Мари, ты сегодня наденешь своё ожерелье? – спросила племянницу пожилая красивая дама, оценивая наряд молодой женщины, собирающейся в театр.

– Да, милая тётушка, синие сапфиры подчеркнут глубину моего образа.

– Это ожерелье носила ещё твоя прабабушка. В сочетании с бриллиантами они напоминают брызги божественного напитка. На них отпечаток небесного величия!

– Я хочу сегодня быть загадочной! Бархатистый оттенок камней слегка скрывает их прозрачность. Но зато придает им таинственный вид!

– Дорогая, это камень монахинь, он отождествляется с чистотой и святостью. А ты так стараешься, чтобы произвести на кого-то впечатление?

– Ну ты же знаешь, что я совсем не святая. Я люблю роскошь и удовольствия! Ладно, тебе расскажу. Недавно в городе появился художник и уже успел сделать несколько прекрасных портретов богатых заказчиц. Среди них есть мои подруги. Я тоже закажу ему портрет, но хочу, чтобы эта картина была потрясающей! Поэтому сначала хочу очаровать его своим образом. Эта картина станет знаменитой! Тётушка я хочу быть на портрете в этом платье и с сапфировым ожерельем!

– Конечно, Мари, твоя красота заслуживает того, чтобы её запечатлеть на полотне! – ответила тётушка и бросила взгляд на шкатулку с украшениями Мари.

– Этот художник пока не знает цену своего таланта. И мне надо успеть, пока он не слишком дорог.

– Ты рано стала женой и уже потеряла мужа. Но уже слишком привыкла к свободе. Пора выходить замуж! Молодость и красота проходят. Всё-таки подумай о моих словах. Кто-то должен позаботиться о том, чтобы твоё состояние приумножилось. Ты не очень любишь заниматься делами.

– Нет, узы брака меня утомили. Я слишком рано связала себя ими. Подумаю… потом когда-нибудь, – ответила Мари и позвала прислугу.

– Машина внизу?

– Уже стоит у входа. Водитель ждёт вас.

Мари закрыла шкатулку с драгоценностями и поставила её в невысокий отливающий лаком шкафчик, повернула ключик и положила его в вазу.

– Я поеду с тобой Мари, мне по пути. Хочу домой, ко мне придет приятельница, – сказала тётушка, поднимаясь с кресла.

***
В театр Мари приехала в прекрасном настроении. Опера «Жизель» – нежная и вместе с тем мистическая история о молодой и наивной девушке, любящей всем сердцем и уверенной в ответных чувствах своего избранника Альберта, казалось ей слишком слащавой.

– Нет, это точно не обо мне, – размышляла Мари. – Я не такая наивная.

Женщина игриво подумала, что её жизнь становится похожей на спектакль и она с блеском сыграет главную роль. И сегодня она не собиралась погружаться в переживания героев и чувствовать себя соучастником чужого спектакля.

– Пусть этим займутся зрители в партере и амфитеатре, там великолепный обзор и звучание, – подумала она.

Взглянув на афишу, она вспомнила, что композитор был также известен тем, что дрессировал свою лягушку, живущую в стеклянной банке у него на столе и задорно прыгающую под аккомпанемент. Эта мысль вызвала у неё улыбку и удерживая сияющее выражение лица, Мари несколько раз прошлась по большому, выложенному мрамором вестибюлю, кланяясь знакомым. Распахнутые настежь двери открывали глазу кипучую жизнь сверкающих огнями бульваров. Наконец она увидела того, кого ждала и убедившись, что пристальный взгляд входящего широкоплечего мужчины оценил её блестящую красоту, она стала подниматься по лестнице в зрительный зал.

Занавес из красного бархата тонул во мраке перед слабо освещенным партером. Поднимаясь в ложу с левой стороны, она взглянула на губернаторскую ложу бенуар на ярусе прямо перед сценой и увидела там свою давнюю подругу Стеллу. В последнее время ее муж стал преуспевать в делах, и сам губернатор покровительствовал ему. Увидев Мари, Стелла отвернулась. Мари поняла, что она затаила обиду из-за реплики о старинном особняке. Прадедушка Мари забрал особняк у предков Стеллы за долги.

Этот дом любил покойный муж Мари и часто туда ездил. Потом в доме никто не жил и Мари всё никак не могла приступить к ремонту, чтобы продать дом. Но на стенах долгое время оставались фамильные портреты предков Стеллы. Подруга считала их неотъемлемой частью особняка. Мари догадывалась, почему Стелла не забирала портреты. Она продолжала считать этот дом своим. Мари это не нравилось, и она не так давно отправила их подруге. Но кто-то видимо передал её слова, неосторожно сказанные в присутствии недоброжелателей:

– По особняку до сих пор разгуливают духи её предков… Я надеюсь, что вместе с портретами они, наконец, уберутся из этого дома.

После спектакля Мари не задержалась, как обычно, чтобы в фойе немного поболтать с подругами, а сразу уехала домой.

***
Молодой широкоплечий брюнет был скорее похож на артиста, чем на художника. Он торопливо одевался. Темноволосая девушка сидела на диване, застеленном потёртым зелёным покрывалом. Бледность придавала её лицу особенную прелесть. Она тревожно всматривалась в лицо мужчины.

– Артур! Ты снова уходишь?

В комнате было прохладно. Заботливо укутав её плечи пледом, мужчина ответил:

– Анни! Мне же надо появляться в обществе. Сегодня меня пригласили в известный в городе салон, мне надо заводить знакомства. Ты же знаешь, нужны заказы. Нам надо на что-то жить. Два дня назад я был в театре и мне показалось, что одна дама хотела привлечь моё внимание. Хотя я увидел её мельком. Возможно, я не ошибся.

– Да, конечно. Но ты не будешь задерживаться?

– Мне скучно с этими напыщенными дамами. Я хочу заработать и создать себе имя, а потом рисовать то, к чему душа лежит. А пока что – красивые портреты. За них хорошо платят.

– Смотри не влюбись в какую-нибудь светскую красавицу!

Анни тревожно всматривалась в лицо Артура, но он успокоил её:

– У меня есть ты и никто мне больше не нужен.

– Артур ты же знаешь, я очень боюсь бедности. Но я даже не представляю, как можно иметь столько денег, чтобы ни о чем не беспокоиться, ни в чем себе не отказывать…

Анни вздохнула.

– Не беспокойся, скоро мы будем богаты и уедем отсюда.

– Мне кажется, что наша жизнь выглядит, как набросок твоей картины, которую ты не закончил.

– Ты начиталась книг, Анни! Мне пора идти!

Когда за Артуром закрылась дверь, Анни поняла, как сильно она его любит. Она сказала о бедности, но осознание её любви к Артуру постепенно ломало многие прежние представления о ценностях реальной жизни. Смутные чувства девушки теперь вытеснялись зрелым сознанием женщины. Артур показался ей большим доверчивым ребёнком, которого могли жестоко обмануть, и она задумалась о своих правах и обязанностях жены.

– Жизнь, как набросок картины… – повторила Анни свои слова и взглянула на сделанную Артуром маленькую миниатюру, в которой угадывался её образ.

***
Швейцар распахнул массивные двери ювелирной лавки, и пропустив пожилую красивую даму, торопливо скользнул вслед за ней внутрь. Вид обилия разноцветных и переливающихся драгоценных камней, серебра и золота поражал воображение. Но дама стойко встретила блеск камней и золота и гордо прошла внутрь. Навстречу ей немедленно вышел невысокий худощавый ювелир и проводил в свой кабинет.

– С удовольствием выполню любое ваше желание, госпожа.

Дама протянула ему футляр. Ювелир открыл его и вопросительно посмотрел на заказчицу.

– Здесь моё любимое украшение, но я последнее время стала бояться его потерять. Вещь памятная, старинная. Мне нужна хорошая копия, – ответила посетительница.

– Нужен дорогой материал, – понимающе ответил ювелир. – Неделю подождёте?

– Конечно, я не тороплюсь. Я надеваю его в особых случаях. В ближайшее время таких событий не предвидится.

– Через неделю получите оригинал и копию. Я всегда рад вам услужить, – ответил ювелир. – Вас проводят и вызовут такси.

– Желаю вам всякого благополучия, – произнесла дама и ювелир услышал в её голосе нотки, предупреждающие о том, что их разговор не должен стать достоянием других людей. Взглянув на ювелира, она поняла, что её интонация достигла цели.

***
Прошло несколько дней после премьеры в театре. Артур получил письмо, в котором его пригласили для того, чтобы обсудить детали нового портрета. Он, не раздумывая, согласился. Артур уже знал заказчицу. Хотя она только один раз прошла мимо него в театре, художник понял, что это неспроста. Потом он узнал имя незнакомки и в каком районе она живёт.

Старинный особняк выступал из глубины сада. Вокруг здания вырисовывались резкие контуры стволов и жёлто-зелёные шапки деревьев. Начиналась осень, но день стоял душный. Огромная туча – плотная, синяя, в розоватых проблесках света надвигалась, заслоняя собой полнеба и перед ней бежали быстрые, набухшие дождём серые облака. Но с другой стороны здания светило солнце, и небо ещё оставалось голубым. На фоне затянутого тучами горизонта особняк сверкал отблесками окон.
Артур позвонил в дверь и, прислуга впустила его в дом.

– Госпожа ждёт вас, – приветливо сказала она и проводила в зимний сад.

Рядом с ветвистой пальмой стояла Мари Давер. Он узнал её. Эта женщина привлекла его внимание в театре. Взгляд художника сразу отметил, что сегодня она ошеломляюще красива, но красота её была не броской, в ней сквозило неповторимое очарование античных статуй.

Мари рукой показала на большое кресло, а сама расположилась напротив на маленьком диванчике. Сиреневое платье из переливающейся ткани струилось до самого пола, глубокий вырез был украшен живыми розами.

– Артур! Позвольте мне называть вас так. Я видела ваши работы и восхищаюсь ими, поэтому просто горю желанием заказать свой портрет в полный рост, – произнесла она, глядя прямо в глаза художнику.

Артур окинул взором зимний сад и прошёл к искусственной арке из вьющихся цветущих лиан.

– Я бы предложил это место, набросок картины могу сделать прямо сейчас. Я представил вас среди живой природы, свободной и раскрытой, в лёгкой и простой одежде!

– Только для портрета я хочу выбрать другое платье и украшения, – сказала Мари.

– Если вы хотите создать образ роскошной женщины в этом саду, нужно выбрать соответствующий фон.

– Я хочу парадный портрет! – воскликнула Мари.

– Хорошо, пусть будет так. Назначьте мне время, и я приду, чтобы начать работу.

– Я сообщу вам, когда ваше рабочее место будет готово.

– Вот и хорошо. Я прощаюсь. До встречи.

Артур направился к выходу. Служанка подала ему зонтик и шляпу.

***
Был поздний вечер, когда Артур вернулся домой. Он стремительно вошёл в маленькую прихожую квартиры на мансарде и радостно произнёс:

– Анни! Я получил новый заказ!

– Опять портрет прекрасной дамы?

– Милая, все они мне на одно лицо! Все такие напыщенные, довольные собой! А мне нужен заработок!

Артур широко улыбнулся и сказал:

– Я очень люблю тебя! Я бы хотел ни в чём тебе не отказывать! Я как-то думал, что готов для тебя стать героем, богачом, нищим, даже преступником! Ты моя мечта – жена, друг, любовница, смысл моей жизни!

Он подошёл к дивану, на котором сидела Анни, свернувшись под тонким пледом и сказал:

– Пойдём сегодня в ресторан! Поужинаем, послушаем музыку, потанцуем!

Он обнял Анни и встретил нежный взгляд. Через полчаса они вышли из дома и прошли на набережную к маленькому уютному ресторану. Артур был в белом костюме, Анни в чёрном вечернем платье с открытой спиной. Накрапывал мелкий дождь и Анни набросила на плечи красную шаль.

По набережной разгуливали продавщицы, нагруженные изящными плетёными корзинами с цветами. Артур выбрал небольшой изящный букет и протянул продавщице купюру. Цветочница отсчитала сдачу, Артур не глядя сунул её в карман.

Вернувшись к Анни, он, улыбаясь, вручил маленький букет. Затем обнявшись, молодые люди направились к ресторану, вошли внутрь и выбрали столик.

– У тебя хватит денег? – спросила Анни.

Артур полез в карман и увидел, что при расчете за цветы ему по ошибке дали сдачу намного больше, чем было нужно. Он вскочил:

– Я должен отдать деньги! Это же весь её заработок! – И быстро выбежал на набережную.

Продавщица была на том же месте и бережно поправлял фиалки. Он вернул цветочнице деньги и получил в награду такой благодарный взгляд, что у него защемило сердце. Артур попытался отшутиться и вернулся к Анни.

***
Мари пожелала, чтобы портрет был сделан на красивом фоне. Для этого она показала художнику развалины старинного замка, когда-то принадлежащего её роду. На картине художник должен был восстановить образ дворца. Этим Мари хотела подчеркнуть свою связь с достопочтимыми предками. Фон уходил на задний план, а впереди на портрете стояла величественная роскошная женщина. Художник согласовал эскизы и работал над портретом уже три недели. После того, как Мари уставала позировать, он работал в оборудованной для него комнате. Заказчица подгоняла его и он задерживался допоздна.

***
Утром Мари ждала художника, чтобы он продолжил работу, но неожиданно пришёл управляющий делами. Он много лет служил семье, уверенно ориентировался в колебаниях биржевых курсов, спокойно воспринимал их взлёты и падения. Но вчера маклер предоставил цифры, которые сильно огорчили управляющего.

– Мари, я думаю, что за много лет я заслужил право на прямоту суждений. Наши убытки по продаже акций слишком высоки. Вам нужно это учесть.

– Мне это кажется странным, – удивилась Мари. – Я всегда была уверена в вашей интуиции… Так решайте же эту проблему!

– Я это уже делаю, но, видите ли, вы допустили бестактность и как-то на одном приёме оскорбили память родителей своей подруги Стеллы. Теперь её агенты устроили атаку на вас.

– Не вам судить… – начала Мари, но продолжила уже испуганно: – Что теперь будет?

– Придется сократить затраты, я надеюсь это временно, – ответил управляющий после некоторого раздумья.

– Мне хочется думать, что это временно и вы справитесь, – заявила Мари, быстро приходя в себя. Она позвала прислугу, и та принесла на подносе счета от портного, а также на ремонт и реставрацию старинной мебели в доме.

– Мне, пожалуй, лучше расстаться с этими памятными вещами, чем постоянно поддерживать их, – посетовала Мари, пытаясь под фальшивой улыбкой скрыть своё раздражение. Но улыбка быстро исчезла, не оставив светлой тени на лице.

***
Мари вошла в комнату и посмотрела на портрет. Конечно, она была довольна работой. Нужно было теперь заплатить художнику. Но слова управляющего и сокращении расходов не выходили у неё из головы. Обещанная сумма теперь казалась ей огромной. Она могла бы задержать зарплату прислуге, сократить другие постоянные расходы…

– Может заплатить ему частями? – задумалась она, но отбросила эту мысль. – Есть способ получше… Да кто он такой!

Она взглянула на портрет. Ожерелье сияло… Действительно, брызги божественного напитка! На них отпечаток небесного величия! Так сказала тётушка! Мари заставила художника чётко выписать украшение, и он несколько раз переделывал изображение.

Мари вернулась в свою комнату, взяла ожерелье и поднесла к портрету… Не отличить от настоящего!

Мари взглянула на рабочий халат художника и вдруг её осенила коварная мысль.

В комнату вошла служанка.

– Я приберу в вашей комнате, госпожа, – сказала она и прошла мимо Мари.

Шкафчик, где Мари хранила украшения был раскрыт и это удивило прислугу. Она не удержалась и заглянула. Ожерелье всегда лежало сверху в шкатулке, а сейчас его там не было. Это немного удивило служанку, но она подумала, что Мари собралась его надеть.

– Скоро придёт художник, передайте его вещи, а деньги за работу он получит у моего управляющего в банке, мне надо уехать, – сказала Мари.

Служанка собрала вещи художника и сложила их в большую коробку. Артур был немного удивлён, что хозяйка его не дождалась, но молча забрал свои вещи, поблагодарил и простился.

***
Подходя к дому Артур увидел недалеко от входа полицейскую машину. Рядом с ней стояли двое мужчин в форме, они непринуждённо разговаривали и Артур не придал этому значения. Когда он оказался у самой двери, один из полицейских, высокий и худощавый с рельефными мышцами, проступающими под форменной одеждой, обратился к нему:

– Вы Артур Ридер – художник? Возвращаетесь из дома Мари Давер? Позвольте взглянуть на ваши вещи.

– По какому праву вы меня задерживаете и собираетесь обыскивать? – заявил удивленный неожиданными вопросами Артур.

– Мы получили сигнал и его нужно проверить! – Худощавый приблизился к художнику и протянул руку к его сумке.

– У вас есть разрешение на мой обыск? – попытался возражать возмущённый Артур.

– Что ты с ним голову морочишь! – Другой толстый полицейский схватил его за руку и вырвал сумку. – Сейчас проверим и всё.

Он вывалил на сидение машины содержимое сумки Артура и взял в руки его замазанный красками рабочий халат. Обшарив карманы, он вытащил ожерелье.

– Как прикажете это понимать? Вы украли эту вещь у госпожи Мари Давер! Мы вас задерживаем!

– Позвольте мне поговорить с женой! Она ничего не знает!

– Мы ей скажем, – буркнул толстый. – В полиции ей всё объяснят. Если она захочет слушать!

И с этими словами худощавый полицейский грубо подтолкнул Артура к машине.

***
– Красивая вещица! Старинная… дорогая? Это настоящее? Придется вернуть владелице. Я бы подарил такое своей жене. Знаете, а художник как-то не похож на вора. Я разбираюсь в людях. Правда женщины для меня загадочные и лишенные логики существа.

Огромного роста полицейский положил на стол ожерелье и обратился к инспектору:

– Тут, пожалуй, нечего расследовать, Мэдиссон. Вор пойман с поличным. Надо передавать дело в суд.

– Я хочу выяснить у ювелира действительно ли это ожерелье представляет ценность. Как-то странно, что хозяйка так небрежно относится к дорогим и памятным вещам, – возразил инспектор.

– Вы можете выяснять сколько угодно, а мне все понятно, – ответил здоровый детина. – А лучше пусть сама Мари разбирается со своими украшениями. Завтра мы её вызовем и лично вернём украденную вещь. Я думаю, что об этом не помешает написать в газете. Представляете заголовок: «Полицейские Скотланд-Ярда поймали вора с поличным! Прекрасная дама не успела даже заплакать, как получила назад свою игрушку! Жители города могут быть спокойны под неусыпной заботой полиции!»

– Позвольте всё-таки мне навестить ювелира. Надо проверить стоимость украшения. Это нужно для суда для определения меры наказания.

– Вы слишком дотошный, мистер Мэдиссон! Конечно, проверьте!

***
Инспектор на минуту остановился перед массивной дверью ювелирной лавки, рассматривая табличку на входе. Замысловатая вязь из букв, которые складывались в имя хозяина лавки, была произведением искусства.

Он решительно вошёл и направился к кабинету ювелира.

– Такой неожиданный гость! – приветствовал Мэдиссона хозяин заведения. – Нужно поговорить?

– Мне нужно оценить одно украшение, – ответил инспектор. Положив на стол ожерелье Мари, он почувствовал лёгкое напряжение ювелира и заметил блеск глаз, но отнёс это к профессиональному интересу. Ювелир внимательно рассматривал украшение. Конечно, он узнал свою работу.

– Должен вас разочаровать… – ответил ювелир. – Это подделка. Работа хорошего мастера.

– Я так и думал, – ответил инспектор. – Вы очень помогли и мне и ещё одному человеку.

***
– Что будем делать? – спросил Мэдиссон огромного полицейского в участке.

– Как что? Вернём украшение хозяйке. Да, жаль… В газету теперь не стоить помещать такую заметку. Через четверть часа приедет Мари Давер. И дело закончено. С художником пусть суд разбирается. Он же хотел украсть настоящее ожерелье. Да… Давайте поговорим о чём-нибудь другом. Не подскажете, кто выиграет дерби?

Но, прежде чем Мэдиссон успел ответить, в комнату вошла Мари.

– Присаживайтесь, госпожа Давер, – пригласил даму полицейский, проявляя неожиданную для его огромного роста галантность. – Вы сейчас получите свою вещь и нужно будет подписать протокол передачи.

– Я тороплюсь. Давайте побыстрее. Даме моего положения не пристало посещать подобные заведения.

Она достала сумочку, положила в неё украшение, быстро, почти не читая, черкнула протокол и направилась к выходу.

– Всегда к вашим услугам, госпожа Давер! – полицейский встал, чтобы проводить даму.

– Мне не доставляют удовольствия такие визиты! Прощайте! – нервно ответила Мари, когда полицейский закрывал за нею дверь.

– Я думаю, что заметка в газете должна быть, – произнес полицейский провожая взглядом Мари. – Она только что подписала, что получила ожерелье. Но эта дама ни за что не признается, что её ожерелье поддельное, даже если узнает об этом. А мы покажем свою работу.

– Вот не ожидал от вас таких тонких ходов, – заметил инспектор.

– Надо порадовать начальство. Мне не помешало бы повышение зарплаты.

***
На следующий день, прочитав в утренней газете сообщение о том, что у её племянницы украдено ожерелье, тётушка Мари очень огорчилась. Она не думала, что дело примет такой оборот и спешно отправилась к своей племяннице. Она достала футляр и протянула Мари настоящее украшение.

– Дорогая, ведь я спасла твоё ожерелье! Когда я узнала, что ты собираешься в нём позировать, я побоялась, что украшение украдут. Видишь, я почувствовала опасность. Давай я заберу подделку. Пусть она будет у меня, чтобы ты не перепутала вдруг когда-нибудь. Всё хорошо получилось.

– Да уж куда лучше, – ответила Мари. – И портрет написан и ожерелье нашлось. И я не заплатила! Ты – просто старая плутовка, тётушка!

– Ну и ты не проста, моя дорогая! Как ты решилась так рискнуть?

– Мои финансовые дела не так хорошо идут, как раньше. Всё же надеюсь на способности управляющего разрешить мои проблемы. Я подписала протокол передачи мне ожерелья. А там не написано, что оно поддельное! Я заявлю, что художник его подменил!

– Мари! Тебе нужно быть очень осторожной и не замарать честное имя твоих предков! Ведь это ожерелье обладает удивительной силой! Сапфир побуждает в человеке его самые лучшие чувства! Камень дает защиту только доброму, целомудренному человеку! Ты должна иметь чистые помыслы! Поэтому я и хотела его сохранить! Но видишь, только я его забрала и у тебя появились проблемы!

– На фоне грядущего разорения, я надеялась, что, продав ожерелье, поправлю свои дела. Нет! Я потребую возврата стоимости настоящего!

***
Артур сидел на скамье в камере и разглядывал надписи, оставленные на противоположной стене его предшественниками.

– Интересно, как сложились их судьбы? – думал он, пытаясь по почерку понять, что за люди были здесь раньше.

Он старался не думать о ждущей его участи и удивлялся своему спокойствию. Прошлого будто не было. Настоящее было здесь, среди сырых осыпающихся стен. Будущее его не интересовало, он чувствовал болезненное безразличие, видимо его обожжённое несправедливостью сознание застыло, перестало чувствовать душевную боль. Он надеялся, что возврат хозяйке ожерелья смягчит наказание, но с карьерой художника ему придётся проститься.

По коридору раздались шаги, послышался лязг запоров и в двери показался охранник.

– Идёмте со мной, – сказал он простуженным голосом.

В конце длинного коридора охранник распахнул дверь и Артур оказался в маленькой чистой комнате.

Через минуту в сопровождении полицейского в комнату вошла стройная дама в сером простом, но дорогом платье с лицом, скрытым за вуалью. Она сделала знак полицейскому и тот вышел.

Дама приподняла вуаль и Артур узнал одну из своих первых заказчиц.

– Перейдём сразу к делу, – произнесла она повелительным голосом. – Я хочу помочь вам. Я внесу выкуп, и вы будете на свободе. Дело будет закрыто. Вы поедете в мой дом, вас никто не увидит и не будет знать, где вы. Вы получите всё необходимое и сделаете мне портрет, такой, как я скажу.

– Почему вы хотите мне помочь? – спросил удивлённый Артур.

– Вас это не касается. Хочу кое с кем свести счёты. Одна дама доставила мне большие неприятности. Я хочу ответить ей тем же.

– Завтра вас заберут отсюда, – сказала на прощанье дама и вышла из комнаты.

Артур понял, что ему нужно довериться этой женщине и молчать об их разговоре.

***
Мари рассматривала портрет.

– Да, картина потрясающая. Этот портрет – лучшая работа художника.

Она даже пожалела, что так с ним обошлась, но быстро отбросила эти мысли, гордясь своей выдумкой – как она всё устроила, ей не пришлось платить за работу. Да и больше тот художник не сделает ничей портрет.

Служанка принесла письмо – удивительно, Стелла, словно забыв о размолвке, приглашала госпожу Давер на прием и обещала сюрприз. Под письмом лежала утренняя газета.

На первой полосе Мари увидела крупными буквами:

«Сенсация! Украденное у Мари Давер драгоценное сапфировое ожерелье оказалось подделкой!»

На первой странице был размещена фотография Мари и подпись:

«Было ли настоящее ожерелье?»

Мари отшвырнула газету.

– Успела! И тут меня обошла эта Стелла!

Мари не знала, что ей делать. Могут нагрянуть репортеры. Что им говорить? Конечно, теперь она может доказать, что украдено настоящее ожерелье и спасти свою репутацию, но заработать ей не удастся!

***
Артур закончил картину. Всё это время он жил в доме заказчицы, никуда не выходил, его видел только один старый слуга, который не был расположен к разговорам. Он очень хотел увидеть Анни, но заказчица строго запретила ему выходить из дома. Часть денег за картину он уже получил и намеревался отдать их Анни. Из окна он рассмотрел, что по увитому прочными старыми лианами балкону можно спуститься вниз, а затем осторожно перелезть через забор. Таким же путем он собирался вернуться назад.

Когда стемнело, ухватившись за стебли и прислоняясь к стене, он перебрался через балкон и нащупал ногой трубу, на которую можно было опереться и затем спрыгнуть. Несколько минут он прислушивался, не заметила ли его охрана и осторожно прокрался вдоль стены к забору. Было уже довольно темно и ему удалось выбраться из двора незамеченным.

Квартира, в которой они с Анни жили последнее время, находилась в отдалённом районе города. Тускло светили фонари и начал накрапывать мелкий дождь. Артур торопливо пошёл по улице и не сразу заметил стоящего за колонной человека. Тот стоял, засунув руки в карманы и увидев Артура заругался и отпрыгнул в сторону.

– Господин, вы хорошо одеты. Не найдётся ли у вас несколько фунтов для бедного человека?

– Я не так богат, чтобы помогать таким бродягам, – отмахнулся от него Артур и поспешил, чтобы выйти на освещённый участок улицы.

Человек тихо свистнул и из темноты показались два силуэта в надвинутых на лбы кепках и руками, засунутыми в карманы.

– Господин не хочет помогать бедным, – проговорил первый бродяга плачущим голосом.

Артур почувствовал, как говоривший подошёл сзади и стал у него за спиной. Он сделал шаг вперёд, но было уже поздно. Внезапная странная слабость охватила его, и он почувствовал прикосновение холодного металла к своей груди. Он упал на колени, но не смог удержаться и упал лицом вниз. Теряя сознание, он успел услышать топот ног, бегущих по улице, и заметил три тени, вскоре скрывшиеся в темноте. Уткнувшись лицом в каменную мостовую, он почувствовал, что-то тёплое, расползающееся лужей вокруг головы.

***
Мари лениво пила кофе и читала утреннюю газету. На последней странице она увидела сообщение:

«В реке найден труп мужчины. Вода сделала свою работу и личность трудно установить. Мужчина одет, как бродяга, но в кармане обнаружен дорогой бумажник с инициалами А.Р.»

«Ставший известным в городе художник, которого обвинили в краже ожерелья, вдруг исчез из тюремной камеры, и полиция не знает его местонахождение».

Служанка, забирая газеты, рассказала, что по городу ходят слухи, что найденный в реке труп – это и есть утонувший художник.

– Что он успел рассказать? – подумала Мари. – В общем, всё к лучшему. Река будет молчать.

***
Утром Стелла обнаружила, что художник исчез. Пока она раздумывала, куда он мог деться, прислуга принесла газеты. В одной из них было сообщение:

«Ночью произошло нападение шайки бандитов в результате которой человек, личность которого полиция устанавливает, получил опасное ножевое ранение в область груди. В безнадёжном состоянии он доставлен в госпиталь. Полиция усердно ищет членов преступной шайки, занимающейся уличным грабежом и орудующей на окраине города».

Стелла подумала, что исчезновение художника и это нападение возможно имеет связь. После долгих размышлений Стелла решила ничего не предпринимать, чтобы не оказаться замешанной в это дело. В её доме художника никто не видел. В тюрьме не проболтаются. Пусть считают, что он сам сбежал из тюрьмы.

В это время два врача стояли у койки в госпитале, с сожалением глядя на раненого. Один был постарше, другой совсем молодой.

– Выживет? – спросил тот, что помоложе. – Рана глубокая. Пробито лёгкое. Да… Не повезло. На бродягу он непохож. Возможно, найдутся те, кто его знает.

– Если он переживёт хотя бы эту ночь…, – ответил пожилой хирург. – Позовите сестру, пусть уложит его поудобнее и посидит в ним.

***
Артур проснулся от яркого света. Солнце потоком вливалось в раскрытое окно и лёгкий ветерок шевелил шторы и пожелтевшую крону, отрывая ослабевшие листья.
Сиделка подошла к его изголовью.

– Вас недавно перенесли в эту палату. Здесь светло. Я только не знаю, как вас зовут. Сейчас я принесу вам завтрак. Вы поправитесь!

Артур почувствовал голод. Он ел больничную кашу, не чувствуя вкуса, просто утоляя голод.

– Куда вы пойдёте, когда вас выпишут? У вас есть кто-нибудь в городе? – допытывалась сердобольная сиделка.

– Я никого не знаю. Возможно, уеду, – равнодушно ответил Артур. – Теперь… с такой репутацией… После случившегося вернуться к Анни было уже невозможно.

***
Стелла отправилась в банк. Вместе с мистером Доунером она просматривала свои счета. Её маклеры хорошо поработали и план разорения Мари уже начал осуществляться.

Мистер Доунер был в хорошем расположении духа и сообщил ей приятные новости:

– Акции, которые я уже считал убыточными теперь приносят десять тысяч в месяц.

– Мы достаточно нажали на Мари?

– Удар достаточной сильный. Но если вам этого мало, вы можете попробовать испортить ей репутацию, хотя бы настроение. Это сразу станет заметно и принесет нам дополнительные дивиденты.

– Я думала над этим, мистер Доунер, и кое-что мне уже удалось. – сказала она, не скрывая удовлетворения.

***
Анни пришла в тюрьму и узнала, что Артура там больше нет. На вопросы, где он находится, полицейские отвечать отказались.

– Если вы не знаете, где искать своего жениха, я вам сочувствую. Возможно, он нашёл себе утешение, – фамильярно сказал охранник, беззастенчиво разглядывая Анни.

***
Большой зал пестрел от множества цветов, фруктов и туалетов дам, разодетых по случаю устроенного Стеллой приема. Дамы, разогретые напитками и сплетнями, с нетерпением ждали обещанный сюрприз. Наконец, хозяйка пригласила всех в другую комнату и сдернула лёгкую ткань с картины. Портрет хозяйки дома в полный рост вызвал всеобщий интерес.

На картине была изображена женщина в парадном платье синего цвета и в ожерелье из сапфиров.

– Я ещё не приобрела такое ожерелье, – придавая значение каждому слову, проговорила хозяйка. – Но ювелир пообещал сделать точно такое, как на картине. Эта идея художника мне очень понравилась. Мастер пообещал заказать сапфиры василькового цвета в Кашмире, чтобы их привезли из старого индийского месторождения. Эти камни – большая редкость и представляют очень большую ценность. Они являются предметом охоты коллекционеров.

Мари почувствовала, что пол закачался под ней и она скоро упадёт в обморок.

– Всё зависит от того, какие чувства испытывает художник, работая над полотном, – с воодушевлением продолжала хозяйка. – И зрители чувствуют очарование жизни и свободы. Так хорошо, что я успела заранее заказать эту картину. Жаль, такой талант утрачен для всех нас… я хотела бы получить от него ещё несколько портретов… Я трепетно отношусь к прошлому, настоящему и будущему моей семьи и хотела бы сберечь эту дорогую память для потомков.

В эту минуту Стелла посмотрела на госпожу Давер – этот взгляд Мари ненавидела – и дополнила:

– Одна и та же вещь может стоить очень дорого и не стоить ничего. Если за неё не заплатили, она ничего и не стоит. Поэтому не стоит внимания.

Мари почувствовала, что в висках застучало, дыхание участилось, а стук сердца стал отдавать где-то в области горла. Её поглотила обида, смешанная с недоумением и бессильной злостью... Мари из последних сил пыталась сохранить самообладание, понимая, что её идея показать свой новый портрет в приближающийся день рождения, Стеллой уничтожена.

***
Прошедший год принес Мари мало радости. Она стала реже появляться в свете. Ей казалось, что она всюду видит осуждающие взгляды. Портрет был вынесен в прихожую, и она проходила мимо него, не оборачиваясь.

***
Лондон скрывался в густом тягучем тумане, и агент сыскного бюро Дэн Мэдиссон неожиданно подумал, что город словно специально прячет от него свои тайны. Сырой противный дождь хлестал по тротуарам и стенам домов, стекая по табличкам с названиями улиц. Наконец, он нашёл нужный адрес, поднялся по мраморной лестнице на второй этаж и позвонил в массивную дверь.

Чопорная прислуга встретила его и впустила в переднюю. Вскоре он оказался в большой комнате, мягко освещённой слабым светом хмурого дня. В полумраке комнаты Мэдиссон увидел силуэт женщины, но присмотревшись, понял, что это портрет в полный рост. Агент на мгновение замер у картины, у него перехватило дыхание, он ещё не осознавал, чем изображение так поразило его. Прислуга провела его в зимний сад.

Рядом с негромко журчащим фонтаном в большом кресле сидела хозяйка. Она не поднялась навстречу, но внимательно посмотрев на визитку, сразу перешла к делу.

– Сэр Дэн Мэдиссон! У меня украли фамильное, очень дорогое украшение, – произнесла она мягким обволакивающим контральто.

Агент старался рассмотреть женщину, но она видимо специально выбрала место, чтобы свет не падал на её лицо и выражения его нельзя было увидеть.

– Госпожа Давер, вы хотите сказать, что его украли второй раз? Когда вы заметили пропажу? Вы подозреваете кого-нибудь? – начал обычные расспросы агент, пристально глядя на женщину и пытаясь заметить её реакцию.

Но она держалась очень спокойно и ответила:

– Два дня назад ожерелье было на месте, в шкатулке. Прислуге я доверяю, в дом никто не приходил.

– Окна были открыты? Вы не заметили ничего странного?

– Нет, всё как обычно.

– А кто-нибудь интересовался вашим ожерельем?

– Я часто его надевала, и мои друзья привыкли его видеть.

– У вас есть враги? Недоброжелатели?

– Не знаю, думаю нет, – ответила Мари, но в её голосе почувствовалось напряжение.

Она встала с кресла и подошла к окну. Агент был поражён, как точно передан образ хозяйки дома на картине, вероятно, портрет был наполнен сильным чувством художника. Но вскоре он понял, что не восхищение красотой изображённой на картине женщины заставило его замереть – от картины пахнуло дыханием смерти, не совместимым с надменным роскошным образом.

– Постарайтесь что-то вспомнить и сообщите мне, а я скоро вас навещу снова, – сказал агент, прощаясь.

Прислуга стояла у окна и казалось была очень заинтересована жизнью улицы. Она проводила Мэдиссона до двери, но помедлила его выпустить. Вдруг, словно решившись, женщина проговорила:

– Я не хотела бы, чтобы хозяйка заподозрила меня. Я надеюсь, что скоро вы в этом убедитесь.

– Почему вы так думаете?

– Воровство не всегда имеет целью обогащение. Возможно, это месть, – робко произнесла прислуга и опустила глаза.

Оказавшись на лестнице, Дэн заметил лежащую на подоконнике книгу. Раскрыв её, он заметил в середине помятую надорванную картинку – мужчина в белом костюме и женщина в открытом платье танцевали. Он держал её за обнаженную спину, их лица соприкасались. Агент подержал книгу в руках, размышляя, имеет ли книга отношение в краже или просто кто-то её забыл и вернется. Но подумав, решил забрать её с собой.

Выйдя из дома, он посмотрел на стену, к которой была прикреплена пожарная лестница. Ловкому человеку не составило бы труда пробравшись во двор, подняться по лестнице и добраться до окна. А открыть его снаружи было совсем не сложно и заняло бы несколько минут.

Вернувшись в бюро, агент увидел стопку новых газет. Он поспешно пересмотрел заголовки и ему бросилось в глаза соболезнование. Год назад в реке утонул мужчина – предположительно известный художник Артур Ридер. Под текстом была короткая подпись – Анни.

Слова прислуги, книга и соболезнование казались никак не связанными друг с другом, но почему-то крутились в голове, не складываясь в одно целое.
Он торопливо встал и отправился в книжный магазин. Продавец вспомнила, что молодая женщина с вуалью долго смотрела книги и альбомы, она просила только с иллюстрациями. Наконец, выбрала, и продавец узнала показанную агентом книгу.

– Где мне найти эту женщину?

– Я видела её впервые. Ничем не могу вам помочь.

***
– Что там с нашим делом? – спросил шеф Мэдиссона.

– Никаких зацепок. Только эта книга. Но что-то мне подсказывает, что она как-то связана с Мари Давер. Прислуга мне намекнула о мотиве кражи. Она считает, что это месть.

– Ну так уже есть кое-что. Надо понять. Возможно, у госпожи Давер есть личные тайны, но их не скроешь от подруг и близких родственников. Кто мог ей мстить? За что? Дэн, дело надо раскрыть, это наша репутация.

***
Вернувшись в бюро, Дэн позвонил в редакцию газеты, чтобы выяснить, кто разместил соболезнование. Выяснилось, что это была дама с вуалью, но личность установить не удалось.

Это совпадение озадачило агента и обдумав все версии, на следующее утро агент снова отправился к Мари Давер. Дэн предложил ей выставить в музее свой портрет, и она неохотно, но согласилась.

Заняв место в укромном уголке зала, агент с самого утра сидел в зале. Наконец, появилась дама с вуалью. Она обошла картины, ненадолго останавливаясь у каждой и подошла к портрету Мари. Дэн внимательно наблюдал за её лицом. Рассматривая картину, она вымученно улыбнулась, но её улыбка была больше похожа на раскрытую рану. Затем в пристальном взгляде женщины проступила ненависть, но, когда она провела рукой по имени художника, на её лице отразилась глубокая печаль.

Вероятно, она почувствовала взгляд и настороженно осмотрела зал, потом постояла ещё немного у картины и ушла.

***
– Что вы сделали с ожерельем, Анни? – спросил Дэн молодую женщину, сидевшую на потертом диване в бедно обставленной комнате.

– Я отдала его Артуру.

– Тому художнику, который утонул?

– Он утопился. Из-за неё. Он не был виноват. Она несправедливо обвинила его в краже.

– Зачем вы подбросили книгу? Вас видела прислуга госпожи Давер?

– Я хотела, чтобы Мари узнала обо мне. Я любила его, а он меня. Она отняла у меня самое дорогое – мою любовь и затем подставила его. А я отняла у неё то, что дорого ей. Она гордится своей красотой и любит подчеркивать её. Это ожерелье ей дорого, как память, напоминает ей о преуспевающих женщинах её рода и подпитывает. Артур исчез… потом несчастный случай… он утонул. Артур был – рассудительным, благоразумным, полным духовных и физических сил. Я наняла человека, который принёс мне это ожерелье и утопила её фамильное украшение в реке. Там же, где Артур утонул. Мари недостойна иметь эту вещь. Меня ждет заключение под стражу?

– Покажите мне это место, Анни. Думаю, мы найдём украшение госпожи Давер.

Он посмотрел на бледное лицо девушки, на котором печаль уже успела оставить свой след, на тонкие руки и представил её весёлой и счастливой, танцующей с мужчиной в белом костюме. Было ли это именно так или нет, но ему стало невыносимо жаль её, и он тихо произнес:

– Я никому ничего не скажу.

***
В углу комнаты была незаконченная картина – пейзаж местности, где раскинулся маленький городок. На ярком полотне вырисовывались необычной формы деревья на фоне летящих в синеве облаков.

– Картина кажется нереальной, но в ней чувствуется такая радость настоящей жизни, что не хочется отрывать взгляд. Здесь исцелилась твоя душа, Артур!

Коренастый мужчина с суровым лицом доброжелательно смотрел на Артура, отмечая, что художник вернулся в состояние гармонии с окружающим миром.

– Портреты не принесли мне счастья, один из них погубил меня, другой освободил, врачи спасли мне жизнь, – сказал широкоплечий рано поседевший мужчина, обращаясь к смугловатому, одетому в простой костюм своему собеседнику. – Зато здесь я работаю и пишу то, что близко моей душе. Здесь такие яркие закаты и рассветы… такая музыка водопадов и проливных дождей… А лесные поляны, засыпанные пышной листвой, сияют под нежарким солнцем в синеве небес. Я живу теперь здесь – в тишине безветренных вод, в криках кочующих птиц…

– Артур! Я привезу Анни сюда. Пожалуй, о тебе в том городе уже забыли. Прошёл год и дамы забавляются новой игрушкой, в салонах их развлекает молодой поэт. Как сказал когда то один умный шотландец – в жизни нет ничего лучше собственного опыта.

Артур грустно усмехнулся, но вскоре лицо его стало озабоченным.

– Она помнит меня?

– Она напомнила о тебе всем, утопив настоящее ожерелье Мари в реке. Смелая девушка, к счастью, его нашли.

***
Когда Анни возвращалась домой с утренней прогулки, у входа её ждал незнакомый мужчина. Она была удивлена этим визитом – последний год прожила почти в изоляции, поддерживая отношения только с соседями. Но что-то в облике мужчины было такое, что вызывало доверие.

– Анни! Я знаю ваше имя от Артура. И знаю, где он сейчас. Я думаю, что вам надо встретиться. Вы должны отправиться со мной и уверяю, не будете разочарованы. Собирайтесь, поедем прямо сейчас. Вы узнаете его работу? Это миниатюра с вашим образом. Он дал его мне, чтобы вы мне поверили.

Молодая женщина взглянула на маленький набросок – это была почти точная копия той миниатюры, которую она хранила, как работу мужа.

– Да, я узнаю дух его произведения. Так рисует только он. Я верю вам.

Покрытые травой холмы, на фоне которых белели домики, напомнили Анни одну их первых картин Артура. Когда они приехали в маленький городок было утро и в прохладном горном воздухе тихонько позванивали колокольчики коз, пасшихся неподалеку. Высоко в туманной дали терялись пики высоких скалистых гор, опасных и загадочных, надёжно укрывающих долину от незваного вторжения.

Они вышли из машины и направились к красивому домику на окраине городка. С возвышения внизу открывался вид на озеро. Анни вошла в дом.

У камина сидел мужчина и смотрел на огонь. Он, казалось, о чём-то размышлял. Распахнутая дверь всколыхнула пламя, и он повернулся к выходу.

– Артур! – в голосе Анни послышалось волнение и радость. Встретившись глазами с мужем, она почувствовала, что в её душе поднялись глупые и чистые чувства, которые окутывали их во время первых встреч. Она подошла совсем близко и уткнувшись в плечо мужа, заплакала от счастья.

***
Жизнь города постепенно менялась. Мари Давер, наконец, вышла замуж. Её молодой энергичный супруг занимался продажей земельных участков, и агенты Стеллы были его компаньонами. Став снова подругами, дамы часто встречались в родовом имении Стеллы, куда вернулись все портреты её предков. Подруги совсем забыли о несчастном художнике. Молодой поэт вдохновенно слагал стихи и оды в их честь и наивно полагал, что ему очень повезло в жизни – ведь его принимают в таком высоком обществе. Он думал, что счастье и удача будут сопровождать его всегда.