- Давайте, я покажу вам, как играю Хому в «Ведьме», - сказал Женька. И начал «представлять»…
На самом деле, Хому он еще не играл. Его только назначили на роль. И это была первая серьезная роль во взрослом спектакле. И самая главная новость, которой хотелось поделиться с друзьями, приехав к бабушке в деревню. Они посидели у костра, попели песни. А потом отправились «в театр», точнее, зашли в старую полуразрушенную церквушку на берегу реки. Женька очертил вокруг себя прутиком.
- Это еще зачем? – спросил Гоша.
- Защита от панночки, Вия, вурдалаков, - объяснил Женька. – Представь, вон там, например, гроб стоит. В гробу мертвая панночка. Я читаю молитву и боюсь: а ну как встанет?
- Ну, ты артист! – восхитилась Лиза.
Взял воображаемый молитвенник и начал читать:
- Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небесного водворится…
Стены церкви словно бы повело: Женьке показалось, что у него земля уходит из-под ног.
В пустых глазницах окон проплывала луна, стало светло, но свет этот был призрачным.
Женька запнулся, и вдруг чей-то голос продолжил:
- Водворится Небесного Бога…
- Кто-то тебе вторит, - сдавленно хихикнул Сашок.
- Живый в помощи Вышняго… - сделал еще одну попытку Женька и оглянулся.
- Вышняго…вышняго… - прошелестело в ответ.
- Эхо что ли? – спросил Гоша.
- в помощи… живый… - не унималось эхо.
Круглый глаз луны застыл в проеме двери.
Женька перекрестился и пробормотал:
- Во имя Отца и Сына, и Святаго духа…
- Не верю, - сказал голос.
- Смотри, луч от луны прямо к нам ползет! - крикнул Сашок и выбежал из церкви. Гоша -за ним. Лиза торопливо шагнула за очерченный Женькой круг и попросила:
- Не молчи! Продолжай читать!
Женька забормотал «Отче наш», крестясь и кланяясь.
- Не в той стороне, - внятно сказал голос.
- Что не в той стороне? – переспросил Женька.
- Наверное, алтарь не в той стороне, - подсказала Лиза. – Здесь же непонятно, что в какой стороне было. Церковь-то разрушена.
Сашок с Гошей вернулись и тоже встали в круг, сказали:
- Там еще страшнее. Наш костер потух.
- Женя, читай! – умоляла Лиза. – Ты же учил роль!
- Отче наш, Иже еси на небесех!
Да святится имя Твое… - забормотал артист.
- Твое имя святится да… - прошелестело, и лунный луч приблизился к очерченному кругу.
Женька замолчал. Ребята стояли, тесно прижавшись друг к другу, неотрывно смотря на луч. Откуда-то сверху послышался стон. Повеяло холодом. Женька почувствовал, что он не может не только произнести слова молитвы, но даже шевельнуться. Все его нутро как будто покрылось ледяной коркой, и казалось, что это навсегда. Он будет стоять здесь вечно, как в преисподней. Кто-то рассказывал, что в аду жарко. Нет, там очень холодно, невозможно согреться.
В дверном проеме вдруг показалась свинья, освещенная луной. Постояла некоторое время, потом зашла внутрь. Все непроизвольно перекрестились. Свинья встряхнулась, как собака, задрала голову вверх и завыла.
- Не те! - ответил ей голос.
- Читай молитву, Женька! Читай! – прошептала Лиза.
Женя очнулся и прочитал «Отче наш» с начала и до конца, не сбиваясь.
Свинья окинула каждого пронзительным взглядом - таким, что внутри у них все перевернулось, и выбежала из церкви.
- Смотрите, луч исчез! – сказал Гоша.
Ребята осторожно вышли из круга.
- Ну и роль у тебя, - поежилась Лиза.
- Фомы неверующего, - кивнул Женька.
- Ты же говорил – Хомы? – переспросил Сашок.
- Фомы, - качнул головой Женька. – Я только сейчас это понял.
Друзья вышли на улицу. В деревне запели петухи, и над рекой стало подниматься солнце. Свинья подбежала к оврагу, присела на зад и съехала вниз, потом с разбегу бросилась в речку и поплыла. И словно бы исчезла. Может, утонула? Как ребята ни всматривались, больше они свинью не видели.
- По домам? - предложил Гоша. – Очень спать хочется.

Дома бабушка налила Женьке кружку молока. Спросила:
- Ну что, полуночник, где был?
Внук все рассказал. И про роль, и про церковь, и про свинью, и про голос.
- Это батюшка Алексий с вами разговаривал, - сказала бабушка.
- Какой батюшка? – спросил Женька.
- Полицаи в войну священников в церкви убили.
- Голос в церкви все молитвы наоборот говорил, - не согласился внук.
– А потом наши вернулись, и полицая одного, который не успел с немцами убежать, тоже в церкви расстреляли, - вспомнила бабушка. - Так что, может, свинья - это полицай был. Разве теперь узнаешь? Много крови там пролили. Кровь за кровь.