** * **

- Как думаете, удастся схватить этих господ вашим солдатам? – спросил комиссар. Его принадлежность к сословию судейских обозначалась лиловым костюмом, серебряной цепью на груди, парой браслетов на правой руке поверх манжета и увесистой тростью, на коей была вырезана барельефом фигура Правосудия – с завязанными глазами и с весами в руке. На носу, очевидно для солидности, красовались очки.
- Думаю, ваша милость изволит спешить, - усмехнулся в седые усы помощник окружного судьи, бывший морской офицер, до сих пор одевавший морскую форменную темно-зелёную куртку, расшитую серебряными звёздами в виде розы ветров, и любивший называть себя «капитаном» несмотря на то, что был у себя на судне старшим штурманом. Из всех судейских регалий капитан Пеллемс ограничивался лишь парой серебряных браслетов на правой руке. Он ещё раз перечитал желтоватые листы из папки, развернул свиток объявления. – Господа Йент и Фарреш – честные негоцианты и кавалеры дороги. Мы на то и правосудие, чтобы не судить кого и как попало.
- Господа Йент и Фарреш, как и подобает негоциантам и кавалерам дороги, водят дружбу с цыганами, натуфийцами и марранами. И не далее как вчера был арестован натуфийский старейшина и двое его учеников-послушников, готовившие покушение на короля.
- Вольные кавалеры никогда не мешаются в политических заговорах, - в комнату вошёл новоявленный правитель (наместник?) графства г-н Бернхаш.
- Вы так уверены в этом? – слегка в нос и растягивая слова проговорил комиссар.
- Уж поверьте, я хорошо знаю этих господ, - ответил наместник.
Комиссар удивлённо воззрился на офицера. Помедлил секунды две или три, и вышел.
- Наживём мы с вами благожелателя при дворе, - рассмеялся Пеллемс, чтобы снять напряжение.
- Кто знает, - Бернхаш расстегнул камзол и почесал грудь, - я всего лишь полгода не был при дворе. И, пока, слава Богу, я еще офицер епископской гвардии.
- Так объясните, ваша милость, какой смысл нам отряжать людей на поиски сих кавалеров? – помощник судьи постучал пальцем по папке с бумагами.
- Весь вопрос в деньгах, думаю. Недавний арест натуфийского аббата и его учеников – лишь повод, всем известно, что натуфийцы имеют много денег. Плюс – изгнанники, Пятиградие-то до сих пор во власти языческих племен, «хананеев» и «самаритян». Вольные кавалеры в первую гильдию не лезут, но денег и золота у них прилично. А раз господ рыцарей побили, и сильно, теперь за купцов и банкиров хотят взяться. Ну, и за тех, кто им помогает – кавалеров дороги, в нашем с вами случае.
- Только с одной смутой разобрались, как в другую лезем, - недовольно проворчал Пеллемс.
В дверь постучали. Наместник кашлянул, посмотрел выразительно на чиновника.
- Войдите! – крикнул тот.
Вошел курьер в красной куртке, салютовал по всем правилам правителю и протянул ему пакет. Бернхаш подписался в книге курьера, вскрыл конверт. Судя по содержанию письма, ничего хорошего оно не сулило.
- У вас какие распоряжения? Я должен писать ответ? – обратился Бернхаш к гонцу.
- Никак нет, ваше сиятельство, - ответил тот. – Послезавтра вечером я должен быть обратно.
- Завтра утром выедете, успеете. Я распоряжусь, чтобы вас накормили и дали выспаться.
- Благодарю, ваше сиятельство.
Когда же правитель и помощник судьи вновь остались одни, Бернхаш сказал:
— Вот вам, кстати, и новый благожелатель едет. Завтра вечером будет здесь.
- Сколько же их на нашу голову? Этот-то кто такой?
- Мой однополчанин, лейтенант гвардии Георг Эгль.

***
Орасио выехал из леса и только сейчас понял, что сбился с дороги. Хорошо, что прямо перед ним был хутор. Подъехав к одному из ближайших домов, он постучал в ворота. Залаяла собака во дворе. В доме скрипнула дверь, и кто-то крикнул:
- Кого носит в темень?
- Я сбился с дороги, пустите переночевать. Я заплачу за ночлег и еду, - постарался громче крикнуть Орасио.
— Вот ещё выдумали, платить за ночлег, - проворчал хозяин. Он протопал до ворот, открыл и впустил Фарреша.
- Проходите в дом, господин хороший.
Дом разделялся печкой и стеной на две больших комнаты, в первой – сидела семья: хозяйка, крепкая женщина лет под сорок, да сын с дочкой, погодки лет 16-17ти.
- И вы не боитесь лихих людей? – спросил молодой человек, ополаскивая в поданном тазике руки и вытирая красиво вышитым полотенцем.
- На лихих людей наш Барт по-другому лает, да и мы сами будем лихими, - хозяин присел за стол и кивнул в сторону стены, где висели пара арбалетов, длинноствольная пищаль, три или четыре бердыша, пара палиц и с десяток пик, из которых три были перекованы из кос. – Ворота и стены у нас прочные, Сим и моя супруга умеют управляться и с пищалью, и с арбалетом. Я сам лесоруб и охотник, Оген Адар, к вашим услугам.
- Орасио Фарреш, кавалер дороги.
- Вы – кавалер дороги? – карие глаза дочери и серые сына тут же уставились на Орасио, как если бы он представился офицером епископской гвардии, придворным самого короля Карла или гостем с Луны.
- Вы, наверно, много где бывали, сударь, - заговорил Сим. – Видели и кентавров на юге, и страшных змееголовых язычников-магиков из-за моря, и тех людей, что, поймав медведя, едят его целый день, лишь бы потом влезть в его шкуру и ходят одетые так всю жизнь…
- Эй, сынок, господин Фарреш устал с дороги, - поспешил прервать его отец. – Завтра ему предстоит долгий путь. Ведь кавалер дороги – что твой волк, его ноги кормят.
- Да ещё верный меч, - Орасио взял отставленный к стене меч, вынул из ножен, предлагая полюбоваться оружием. – И верный конь. Накормите, чем Бог послал, и, если сил у меня хватит, я расскажу вам что-нибудь.
Еда и тепло разморили его, и, начав рассказ о давнем морском бое, в котором сам принимал участие, Фарреш повалился на лавку. Хозяин с сыном подвинули лавку поближе к печке и укутали гостя в медвежью шкуру.

    Утром его разбудил Сим и стал уговаривать взять с собой. Орасио потянулся пару раз и пошёл во двор - умываться снегом. Хозяйский сын не отставал от него.
- Господин Фарреш, ведь мне скоро восемнадцать, а я только двух волков и трёх оленей убил из лука, ну, пару раз стрелял в воздух при виде разбойников. Ни в море, ни в солдаты отец меня не отпускает. Ну пожалуйста, ну возьмите меня с собой, я буду вам верным слугой и оруженосцем.
- Нет, и не проси, - решительно ответил Орасио, вытираясь полотенцем. – Что обо мне подумают твои родители и сестра? Приехал, увёл с собой брата и сына, защитника и помощника… И не думай даже! Я буду здесь проезжать и заезжать к вам – у меня порой много дел в ваших краях, но брать тебя с собой – ни за что!
Так они вернулись в комнату, где молчаливая сестра Сима раскладывала по глиняным мискам на столе дымящуюся фасолевую кашу.
- Господин Фарреш, но ведь мне скоро восемнадцать, так и жизнь пройдёт, а я ничего не увижу. Помню, мне было четырнадцать лет, когда в соседнем Вайендоке бушевал бунт, и солдаты подавляли его. Отец тогда страшными угрозами запретил мне бежать…
- И правильно сделал. Тебя запросто могли убить и бунтовщики, и солдаты короля, - грубо оборвал юношу Фарреш. – Будь добр, Сим, помоги мне оседлать моего Гайра, мне пора ехать.
- Господин Фарреш… - снова начал было Сим.
- Не переживай, я ещё буду заезжать к вам. Я же говорил – у меня в ваших краях дела.

***
Первая половина второго дня прошла благополучно - вчерашний лес остался позади, ехать пришлось по вполне утоптанной копытами и колесами дороге. А вот после полудня – судя по солнцу, между половиной первого и четвертью второго – дорога моряка и молодой дворянки стала труднее - вновь пришлось пробираться через лес, выбирать оленьи тропы – снега было аккурат по колено лошадям. Ко всему прочему, невдалеке ударил пистолетный выстрел.
- Похоже, опять разбойники, - и Теодор пришпорил своего уставшего конька, выхватывая из ножен меч. Элиона постаралась не отстать.
На открывшейся им лесной сцене всадник в кожаном дорожном полукафтанье, подбитом рыже-серым волчьим мехом, и черном плаще, отмахивался мечом от шестерых нападавших. Седьмой лежал поодаль с простреленной башкой. Два взмаха – и ещё двое разбойников повалились навзничь. Третий выставил вилы – и задел моряцкого конька. Элиона метнула в него ножом – и не промахнулась. Оставшиеся в живых бросились бежать.
- Благодарю вас, - человек в черном снял шапку и протянул руку Элионе. – Боже мой, вы – дама? Вы и ваш спутник подоспели как нельзя вовремя.
- Элиона Гемрит, к вашим услугам, - отрекомендовалась девушка, салютуя мечом.
- Теодор Маттияш, комит гребного флота Болеславии.
- Георг Эгль, офицер епископской гвардии, с огромной благодарностью. Еду с поручением в Вайендок.
- А мы вчера выехали оттуда, - моряк с грустью расстегнул ремни седла и уздечки, снял их с погибшего коня. – Мы вас проводим, здесь в четырех часах езды есть гостиница.
- Что ж, забирайтесь на моего коня сзади, - предложил моряку Эгль.
Проплутав ещё три с лишним часа, они выехали к уже знакомой Элионе по прошлогодним приключениям гостинице. Хозяйка, всё та же госпожа Мануэла, приветливо кивнула моряку, улыбнулась Элионе как старой знакомой. Одна из служанок брякнула на стол кувшин с ордорейским вином и большое блюдо с красиво порезанной копченой грудинкой в кружочках моркови, лука и репы. Поверх свинины лежали ломти козьего сыра и свежевыпеченного хлеба.
- У нас сегодня яичница с креветками, - заговорщицки сказала хозяйка Теодору.
- Давайте. Восемь яиц и две дюжины креветок.
- А жареные свиные окорочка в пивном соусе? Нежно обжаренный утиный и куриный филей? Суп из утиных и гусиных крылышек и ножек?
- Тоже давайте. И вина побольше.
- Мне не съесть столько, - смутилась Элиона.
- Под вино всё съедим, - успокоил её Теодор.
Вечером Теодор постучался к Элионе, благо она не спала.
- Успеем, как думаете?
- Постараемся, не переживайте. Неспроста этот господин Эгль едет в Вайендок, это уж я чую.
- Орасио и вам угрожает опасность?! – встревожилась девушка.

(продолжение следует, портрет Орасио - худ. Ю. Аросова)