Когда у Лизы случались неприятности, она закрывалась, пряталась, как улитка в домик. Не делилась проблемами с подругами, не вытряхивала перед ними душу. Не записывалась на прием к психологу. Брала с книжной полки томик любимого поэта и вела с ним бесконечный диалог.

Грустно, как в застрявшем лифте,
Где вот-вот погаснет свет,
Кто там?
Двери отоприте!
За лифтерами сходите!
Ну, хотя бы подойдите,
Потолкуем тет-а-тет.*

Знакомые строки обнимали Лизу, и клаустрофобия отступала. Становилось понятно: помощь придет. Вселенная услышит – и отзовется.

Пахнет осенью поздней планета,
Острый ветер напорист, как нож.
Удирай хоть со скоростью света, -
Сам себя все равно не спасешь.

И созвездия грустно свисают,
И костер пропадает в золе…
И любовь никого не спасает,
Кроме тех, кто живет на земле.

Лиза случайно наткнулась на его книжечку в библиотеке – и неожиданно для себя украла. Не смогла расстаться. Положила на полку рядом с кроватью. Из предисловия она узнала, что автор – врач, терапевт, и «принимала» его стихи, как таблетки от боли.

Сыро-сыро пахнет снегом,
Детством, памятью, тоской.
Низким-низким небом-небом
И осеннею рекой.

Тихо-тихо, страстно-страстно
Снег идет,
идет,
идет, -
Совпадет душа с пространством,
Время точно пропадет.

Однажды прочитала в сети о творческом вечере поэта в библиотеке, той самой, где украла его книгу. Пришла, заняла место среди читателей и почитателей. Созерцала внутренним зрением не декламирующего поэта – своего любимого бродяжку. Бродяжка никогда не говорил о чувствах, но сейчас вдруг в его
молчании Лиза услышала:

Я тебя приручил как собаку
К нежной боли, к любимой судьбе
И бессонному древнему страху
Потеряться в веселой толпе.

Только рвать поздновато рубаху
И шептать среди белого дня:
Я тебя приручил как собаку… -
Если ты приручила меня.

Так в чеховских пьесах герои проговаривают вслух свои внутренние монологи. В жизни так не говорят, а на сцене – пожалуйста. За этим идем в театр, для этого читаем книги. Чтобы услышать себя и других. Однажды Лиза с мамой смотрели «Трех сестер», после спектакля мама сказала:

- Как наша Антонина Ивановна…

Лиза переживала в постановке свое одиночество, а мама узнала в Наташе золовку, выжившую ее из родительского дома. У кого что болит…

Лиза дождалась, когда схлынет очередь поклонниц поэта, протянула книгу для автографа.

- Борис Абрамович, вы знаете… мне было очень плохо, и я каждый вечер засыпала с вашими стихами.
- Это хорошо… То есть плохо, что тебе было плохо, но хорошо, что стихи помогают, - мягко ответил он.

Домой Лиза не шла – летела, как будто у нее были волшебные башмачки с крылышками. Откуда эта легкость? Оттого, что поэт поделился с ней своим талантом. Вселил уверенность, что все плохое можно пережить, а потом обязательно будет светлая полоса.

Воздух тоньше и острей.
Даль светлеет понемногу.
Как сказал один еврей:
Все проходит… - слава Богу.

Лиза тоже с ним поделилась – читательским талантом, вселила веру, что его стихи нужны. Он, конечно, и без Лизы это знал, но все-таки… доброе слово и кошке приятно, а уж человеку, тем более творческому – необходимо как воздух… Произошел круговорот добра в природе - и мир вокруг посветлел. Так, наверное, чувствуют себя верующие после службы. Вроде бы никаких очевидных событий не случилось, а с души словно камень упал…

- Ну ладно, проси уже прощения, - улыбнулся бродяжка.
- Раскаялся, - перевела Лиза с его тарабарского. Почувствовала, как затрепетали крылышки на сандалиях, взяла любимого за руку - и они полетели…

• Здесь и далее в тексте цитируются стихи Бориса Скотневского

28 июля 2023г