Константин представлял собою тип закоренелого холостяка образца 2020-х. Имел собственную квартирку, выменянную в своё время родителями и бабушкой. Квартирка эта находилась недалеко от центра, имела две небольшие смежные комнаты, совмещённый санузел и довольно просторную кухню.
Дальняя комната служила ему кабинетом, убежищем от редких гостей, особенно, женского пола. Там стоял удобный одинарный диван, письменный стол образца середины 20 века, застеклённый шкаф, где хранились его книги и альбомы с иллюстрациями по истории Древнего Рима. Он мог часами рассматривать красочные изображения суровых легионеров, читать об их быте, историях знаменитых сражений, даже пытался писать об этом роман. Имелся также запасец чая-кофе-сахара и электрочайник, ну и чашки, ложки, блюдца – чтобы при необходимости не бегать на кухню.
Комната эта была тайная, при любом визите он закрывал её на ключ, и принимал гостей либо на кухне, либо, при необходимости более близких контактов, в большой комнате, изображавшей спальню, где стояла широкая кровать, шкафы для одежды, небольшой сервировочный столик.
По легенде, квартиру эту он снимал, а в закрытой комнате находились вещи хозяев, которые в настоящий момент были им не нужны. Таким образом, любые попытки предприимчивых дам завладеть соблазнительной жилплощадью в качестве супруги вполне симпатичного, обеспеченного, малопьющего холостяка тридцати двух лет, да ещё и владельца отличной жилплощади, терпели полный крах:
«Зайчик, я не готов к серьёзным отношениям. На работе высоко прыгнуть не могу, начальство затирает, квартира съёмная, сижу только и жду, когда хозяевам она понадобится, и меня выгонят. Или аренду подымут до небес. Давай пока не заморачиваться высокими перспективами, я тебя, конечно, люблю, но…»
Умные, либо не строящие долгосрочных планов женщины понимали всю подоплёку его цветистых иносказаний, и продолжали лёгкие, ни к чему не обязывающие отношения, или уходили, лелея обиду. Иные с энтузиазмом открывали тему «Квартира – не главное, мы ведь любим друг друга и всего добьёмся вместе!». В этих случаях приходилось находить другие способы, чтобы расстаться максимально культурно и не травматично для женской психики.
Самый опасный момент во всех этих отношениях наступал, когда его женщина решала применить самый сильный и коварный приём: «Ой, у меня две полоски!». До сих пор Костя умудрялся избегать таких ситуаций: очень внимательно следил за способами предохранения и как только замечал малейшее расслабление в разговорах подруги о преждевременности обзаведения детьми, мгновенно принимал экстренные меры – вплоть до спешного расставания.
Ох уж эти дети… Помимо явной опасности успешного посягательства на свою свободу, существовал ещё совершенно иррациональный страх перед детьми вообще, даже чужими, не представляющими для него никакой опасности. Он совершенно не понимал, как себя с ними вести, что говорить, во что играть. С собственными племянниками, детьми родной сестры Ируси, пацанами четырёх и семи лет в свои редкие визиты обходился протокольными приветствиями и вопросами-ответами типа «Привет, как дела?», «Норм!», и дальше общался со взрослыми.
Дети шумели, требовали к себе внимания, перебивали серьёзные взрослые разговоры, не давали спокойно пообщаться. Он старался избегать визитов в дома, где были дети, но иногда приходилось переламывать себя и идти на какие-то праздники-мероприятия к своим друзьям, которые ну никак не могли на этот вечер освободиться от детской кабалы – вырваться в кафе, или сплавить мелочь к каким-нибудь родственникам.
В таких случаях он отбывал обязательную повинность в течение пары часов, а потом находил благовидный предлог и смывался в тишину и покой своей квартиры открывал заветную комнату, заваривал свой любимый жасминовый чай, читал исторические книги, а если позволяло настроение, писал очередную главу своего романа о суровых римских легионерах, воинах и завоевателях, не обременённых семьёй и детьми.
В принципе, Костя был вполне доволен жизнью, даже можно сказать, счастлив. Свою работу он любил, делал хорошо, начальство его ценило, зарплата выходила хорошая. Бытовые вопросы также не создавали проблем. У него имелись все необходимые домашние электрические помощники, выполняющие любые работы вроде стирки, уборки, мытья посуды и прочих забот, какие в основном выполняют женщины, но при этом не требующие внимания, цветов, заверений в любви, затрат на покупку пятнадцатой пары туфель, подготовки к визитам тёщи и выслушивания её ценных указаний.
И главное, он по ночам спал мирно и спокойно, отвлекаясь в лучшем случае на ласки очередной подруги, но не на плач по поводу мокрых подгузников или режущихся зубов. С большой долей уверенности можно сказать, что Костя был счастлив.
При этом, надо сказать, что любовные приключения не были для него самоцелью, он охотно заводил лёгкие знакомства, но не любил сложных интриг с плетением кружевного вранья и одновременных отношений с несколькими дамами. Больше всего он ценил покой, но женщина ведь так устроена, что покоя с ней не бывает…
***
В тот день к нему домой пришли необычные гости – давний приятель Юра с женой и маленькой дочкой. Этот самый Юра позвонил ему и попросил срочно встретиться для решения какого-то важного вопроса. Костя пригласил его к себе, совершенно не рассчитывая, что тот будет не один. Когда зашли визитёры, он внутренне поморщился, но возражать не стал, сам виноват, что не предупредил товарища заранее. К счастью, вопрос оказался несложным, они обсудили всё буквально «на ногах», и гости собрались уходить.
Юрина жена оказалась очень милой, невысокой блондиночкой, а дочка лет трёх – спокойной, улыбчивой девчушкой, не лезущей во взрослые разговоры, одной ручонкой прижимая к себе толстого игрушечного леопардика, а другой схватившая папину руку. В какой-то момент папа Юра отпустил ручонку дочери, чтобы проиллюстрировать свой рассказ необходимой жестикуляцией, а Костя вдруг почувствовал, что его ладонь обхватила маленькая детская ладошка. Очевидно, малышка автоматически схватилась за свободную руку, которую Костя, не задумываясь, опустил вниз, а папина ладонь оказалась чуть дальше.
Оба не сразу поняли, что произошло. Девочка не замечала, что держит не папину руку, а совсем чужого дяди, Костя же банально растерялся и не знал, что делать. Он сразу понял, что малышка просто перепутала руки, но не знал, как на это реагировать. Просто выдернуть свою руку? Как-то некрасиво, девочка же не виновата. Обратить на это мамино внимание? Тоже не очень – здоровый лоб сам не может решить такой пустяковый вопрос.
Самое странное, что он не чувствовал ожидаемого дискомфорта. Маленькая ладошка очень уютно устроилась в его руке и почему-то ему совсем не хотелось освободиться. Это было настолько новым и необычным ощущением, что Костя просто растерялся. Доверчивое прикосновение детской ладошки, трогательная мордочка игрушечного зверя, лежащая не плече маленькой хозяйки – это был какой-то другой, совершенно незнакомый для него мир, в который он заглянул не по своей воле, и теперь почему то не спешил покидать его…
Юрина жена заметила необычность происходящего, и с милой улыбкой сказала:
– Ленуся, отпусти дяди Костину руку!
– Ой! – смутилась малышка, а потом засмеялась и добавила: – Перепутала, простите, дядя Костя!
– Ничего, маленькая! – пробормотал дядя Костя, а потом сделал то, чего никак не ожидал от себя – присел на корточки, притянул к себе кроху и нежно поцеловал в шелковистую макушку…
***
– Ух, ты, а это что за дядьки такие? – маленькая Вероничка с восхищением рассматривала большую, красивую книгу с картинками суровых древних воинов, опирающихся на огромные щиты и размахивающих короткими мечами.
– Это римские легионеры, дочка!
– Римские? Вот это да! – восхитилась Вероника. – А что они делают?
– Они отдыхают, и ждут, когда им снова прикажут идти воевать.
– А когда они закончат воевать, то пойдут домой?
– Нет, маленькая, они только и делали, что воевали, или тренировались. У них не было дома.
– А почему не было дома?
– Ну, работа такая – войны, походы, сражения…
– Как скучно! – воскликнула девочка. – Я бы с тоски померла от такой жизни!
– Ну конечно, ты же девочка, а они мужчины, – улыбнулась мама.
– А почему наш папа этих ле-ги-о-не-ров, – малышка с трудом произнесла незнакомое слово, – рисует?
– Он не рисует, доча! – засмеялась мама, – их давно нарисовал художник, а наш папа когда-то хотел написать про них книгу!
– А почему же не написал?
– Потому что ему стало скучно писать про древних легионеров, у которых не было маленьких дочек-почемучек и сыночков-крикуночков. и он открыл некую потайную комнату, выбросил от неё ключ, чтобы больше не закрывать…
– … а там нашёл себе меня, а потом Игорёшку! – радостно перебила малышка.
– Нет, милая, сначала он нашёл меня, и я помогла ему не скучать без своих легионеров, а потом мы уже вместе нашли вас!
– А тебя он тоже нашёл в этой комнате?
– Да не совсем, меня он нашёл в интернете!
– И теперь бедные ле-ги-о-не-ры так и лежат заброшенные, никому не нужные, на дальней полке?
– Нет, доченька, папа говорил мне, что он обязательно допишет про них книгу, но только когда вы подрастёте и будете ему помогать!
– Ой, как всё запутано! – замотала хвостиками на голове Вероничка. – А скоро папа придёт?
– Скоро, они с Игорёшкой нагуляются и придут. Давай-ка, дочь, ужином займёмся, пока суд да дело!
– Ладно, давай, порадуем папу, он у нас поесть любит!