Воображение — это самое главное, оно является отражением того, что мы притягиваем в свою жизнь.
—Альберт Эйнштейн

Селим зажмурил глаза и внезапно быстро раскрыл их.
— Ты увидел? — Иоахим жадно посмотрел на спутника. — Мудрые люди говорят, что холостяки могут так увидеть спрятанные клады…
— Нет, друг, я ничего не увидел, кроме цветных кругов перед глазами. Пойдём по домам, мы тратим время впустую — в этих развалинах сокровищ нет.
— А может, ты не холостяк? Или ты увидел сокровища, но не хочешь со мной поделиться? — Иоахим достал нож. — В любом случае, ты узнал много, а я взамен получил меньше, чем ничего. У меня не появились драгоценности, и ты знаешь теперь тайное место. Попробуй ещё разок и не пытайся меня обмануть, или я выколю тебе глаза.
Селим крепко зажмурился.
— Ну же, открой глаза так внезапно, чтобы прежде чем видения окружающего мира войдут в твой разум, ты увидел сокрытое. Не медли, не заставляй меня причинить тебе вред. — Руки Иоахима затряслись от возбуждения, и он едва не выронил нож. — Я хочу отдать тебе десятую долю найденного, Селим, так зачем ты мучаешь меня? Люди, продавшие мне свои знания, не ошибались, открой же свои глаза!
Селим резко распахнул глаза и уставился на Иоахима.
— Ты купил эти знания? Так ты богат? Мудрые люди умеют считать деньги и задёшево не отдают секреты. Но так ли велико сокровище, десятую часть которого ты мне предлагаешь — стоит ли мне стараться ради этого?
— Закрой глаза, ещё крепче закрой, чем делал до этого, и вообрази дворец нашего падишаха. Вообразил? Ты сможешь построить свой дворец не хуже. Открывай глаза! Ты что-нибудь видишь?
— Вижу! Надо копать у края разрушенной стены, там где лежит густая тень.
Мужчины подошли к ишаку, привязянному к засохшему дереву, и отвязали с поклажи пару лопат. Селим потрепал животное по холке и вдруг снова зажмурился… Потом резко раскрыл глаза, постоял несколько секунд и неторопливо пошёл к обрушенной стене. Он копал молча, а Иоахим всё мечтал вслух, на что потратит сокровища. Яма была достаточно глубокой. когда Селим заговорил.
— Осталось немного, и мы — богачи. Хороший у тебя ишак, друг Иоахим. Но сможет ли он увести большой груз?
— Да, да, да… — затараторил не прекращающий копать мужчина. — Он может нести очень много!
— Не заупрямится ли твой ишак в пути, своим криком привлекая грабителей? — Селим вылез из ямы и стоял, опёршись на заступ.
— Это самый послушный ишак… О, Аллах, лопата упёрлась во что-то! Спускайся, Селим, помоги мне расширить яму…
— Такой вполне достаточно, — возразил Селим и ударил своей лопатой по голове спутника. Потом начал неспеша засыпать яму с лежащим в ней Иоахимом. — Вообрази дворец… Вообрази десятую часть сокровищ… Дурак, ничего тут нет и никогда не было. Но мне достался ишак просто за то, что я зажмурил глаза несколько раз и слегка поработал лопатой…
Ах, если бы Селим видел, как упавший Иоахим в предсмертных судорогах смахнул песок с дубовых досок закопанного сундука...