Гоша - женоненавистник. О женщинах он всегда отзывается с интонацией лёгкого презрения и пренебрежения; обожает пошлые анекдоты, подчёркивающие женскую недалёкость и даже продажность; да и книги предпочитает с мачо в роли главных героев. Женщины, которых в жизни у Гоши было много, Гошину жизнь не то, чтоб сломали, но изрядно покорёжили; и ни одна из женщин не принесла Гоше долгого семейного счастья, которого он несомненно заслуживал. С ранних лет очаровательные представительницы слабого якобы пола его завлекали в свои сети, а потом бессовестно бросали и предавали. Хотя, если разобраться, во всём был виноват его неистребимый романтизм.

Ещё в школьные годы взаимоотношения с девочками складывались по одной и той же унизительной для него схеме. В какой-нибудь понедельник он восторженно рассказывает бабушке, смазывающей внуку-рыцарю раны зелёнкой, очередную эпопею сражения за честь дульсинеи-одноклассницы:

- Он её назвал шлюхой - а я ему как вмазал!
- А он спрашивает - ты чего?
- А я ему - извинись перед Таней
- А он хмыкнул, а я опять ему вмазал! и бабушка, жалостливо вздыхая, просит его быть поосторожнее и в драки больше не ввязываться.

А на следующий день, во вторник, коварная Татьяна и глядеть не желает на своего непрошеного защитника. Она порхает, как мотылёк у лампочки, вокруг его вчерашнего врага, и плевать ей на недавнее смертельное оскорбление! Они о чём-то весело болтают и хихикают, дай Бог, чтоб не о том, как этот бугай подкараулил Гошу после школы и изрядно-таки вздул. Но чёрт с ней, болью от побоев; куда острее и нетерпимее боль душевная: как Таня может пренебречь им, её рыцарем, ради этого придурка, в голове которого не может задержаться ни одна математическая формула, ни одно уравнение по химии или физике?

И не то, чтоб Гошу обделяли вниманием все его одноклассницы: он был не дурен собою, и хоть невелик ростом, но пропорционально сложен. Да и тёмные Гошины глаза были красивы, но умненьких девочек-хорошисток, способных оценить его таланты, эти глаза упорно не замечали. Гоше нравились барышни - скороспелки, умеющие подчеркнуть давно проснувшийся женский инстинкт яркой броской косметикой, а он, с его восторженной говорливостью и умением сыпать стихотворными экспромтами, казался этим девочкам нелепым чудаком, человеком не их среды.

Начитавшийся российских классиков Гоша в каждой из своих избранниц подсознательно искал сонечек мармеладовых или катюш масловых, - нежных, романтичных, но падших не по своей воле, которых необходимо спасать и наставлять на путь истинный. Hо даже самые разбитные Гошины сверстницы ещё не успели пасть настолько низко, чтоб ощутить непоправимость своего положения и ждать спасителя. Они скорее находились в головокружительном начале падения, от души наслаждаясь им, и совсем не хотели чтоб их зачем-то спасали.

Свою сонечку мармеладову Гоша нашёл уже в институте, куда поступил сразу после школы, блестяще сдав вступительные экзамены. Институт был в одном из уральских городов, где Гошины родители нашли в сотрудниках дальнюю родню. Родня, конечно, - восьмая вода на киселе, иначе не скажешь, но даже восьмая вода на киселе лучше никакой; будет кому присмотреть за неопытным мальчиком. Поначалу дальним родственникам и в голову не приходило, что за мальчиком нужен глаз да глаз: парень учился лишь на пятёрки, отзывы о нём были замечательными, на кафедре его заприметили с самого начала, и были не прочь оставить там же после окончания институтского курса. Но Гоша, увы, приглянулся не только преподавателям...

Людмила, как звали Гошину пассию, по рассказам, дошедших до Гошиных родителей, успела пройти сквозь огонь, и воду, и постели многих его однокурсников. Она была на несколько лет старше, за курсовые охотно расплачивалась своим телом, и мальчику была совсем не парой. Но обалдевший от яркой страсти Гоша нацелился на спасение несчастной блудницы, и плевать ему было на слухи и на пухнущий у невесты живот. Он, по правде говоря, и сам не знал, от кого ждёт ребёнка его любимая; отбить красавицу у однокурсника оказалось на редкость легко; однокурсник и не думал сражаться с Гошей за любовь и право грядущего отцовства. Победа состоялась на одной из вечеринок, где пьяный вдрабадан соученик свою подругу, как водится, чем-то оскорбил, а Гоша - вступился за попранную честь красавицы. Но обошлось без драки: однокурсник в ответ на пылкую Гошину речь лишь хмыкнул и охотно посторонился, - мол, совет и любовь. И любовь восторжествовала тем же вечером, в одной из комнатушек общежития, откуда соседки Людмилы куда-то очень кстати испарились. Людмила у Гоши была первой женщиной; он буквально парил в небесах от восторга, и почти не удивился, узнав через неделю, что новая подруга скоропалительно залетела. Разумеется, зашла речь о скорой свадьбе, было написано письмо родителям, а те, как водится, принялись наводить справки.

Добытая информация привела родителей в ужас: девушка была не просто "гулящей", что возмущало Гошину маму. Отец Людмилы был парторгом в одной из колоний, которых в тех местностях было не считано, а если кого папа Гоши, Владимир Михайлович, и ненавидел всю свою жизнь, так это вертухаев и партийных бонз. И напрасно Гоша в отчаянии кричал отцу, что дети за родителей не отвечают: судьба острой Гошиной влюблённости была изначально обречена стать несчастливою. Сам-то Владимир Михайлович всю свою жизнь "отвечал" за своего отца и Гошиного деда. Ещё до войны, когда Володе не исполнилось и пяти лет, отца его арестовали по 58 статье. Мать собрала свои вещи и срочно с сыном уехала к родственникам, от греха подальше. По счастью, они с дедом формально расписаны не были, и клейма жены репрессированного бабушке Гоши удалось избежать. Но мучительный страх перед воронками и всем, что с ними связано, а также ненависть к властям предержащим она передала сыну в полной мере. В оттепель освободившийся дед разыскал жену, но реальной близости с сыном ему добиться не удалось. Всю свою жизнь перед глазами Владимира Михайловича стоял облик беззубого, пришибленного старика, в которого превратился бесстрашный удалой красавец, увезенный по словам его матери в воронке, и он не простил "вертухаям" ни своей загубленной безотцовщиной юности, ни своего мучительного перед ними страха. И тут, его родной сын собирается связать свою жизнь с дочерью одного из этих... Одним словом, отпросившись с работы, отец и мать примчались на Урал спасать единственного сына.

Авторитет отца в Гошиной семье был непререкаем; Бог весть, чего стоили Гоше два месяца изнурительной борьбы за своё романтическое решение. Людмилу он, как ему казалось, любил. В своих собственных глазах он уже больше месяца ходил в благородных героях, спасая доверившуюся ему заблудшую душу от окончательного морального падения; но отец непреклонно гнул своё, мать непрестанно рыдала, и её дважды с сердечным приступом увозила скорая. Однажды в отчаянии Гоша на глазах родителей полоснул ножом по своему запястью, но нож отобрали, кровотечение остановили, а его выходку долго вспоминали в любых разговорах, как аргумент против Людмилы, - мол, она его довела до такой истеричности. Сама Людмила с приездом его родителей тоже изменилась. Из глаз её полностью исчезли былые восхищение и нежность; она возненавидела всей душою будущих свекровь и свёкра и исподтишка повела войну против них. Родителей Гоша при всех перипетиях любил искренне и беззаветно, и все язвительные замечания и уколы в их адрес воспринимал болезненно. А Людмила на них не скупилась, ведь Гошины старики пытались сломать вымечтанное ею семейное счастье.

Кто знает, чем бы кончилось это противостояние, если бы Людмила в отчаянии не перешла в наступление, и не попыталась взять в союзники любимую партию и государство. Страсти всё ещё полыхали, вопрос "быть или не быть" всё ещё стоял перед Гошей, измученным дилеммой - возлюбленная или родители, а на стол декана уже легло заявление о том что Георгий такой-то, воспользовавшийся неопытностью Людмилы такой-то, вступил с ней в незарегистрированную связь, приведшую к беременности, и оформлять отношения не спешит. Oна, Людмила, просит руководство института помочь ей призвать к ответу несостоявшегося жениха в случае, если он её бросит с нерождённым ещё ребёнком, отказавшись заключить законный брак.

Чёрт его знает, о чем думала несчастная девушка, сочиняя это дурацкое письмо. По натуре Гоша был романтиком; чувства его были наивными и чистыми, и призывать помощь чужих равнодушных людей, наделённых административной властью было неразумно. Возможно, Гоша казался Людмиле нелепым слабаком, с пластилиновой душою, а в мощи государства, всегда стоявшего за спиной её семьи, сомневаться не приходилось: оно ломало и не такие характеры. Но жалкий интеллигентик, не способный устоять ни перед её чарами, ни перед занудливыми нравоучениями собственных предков, явно лезущих не в своё дело, её таки удивил. Hа комсомольском собрании этот нелепый слабак сказал "нет" довольно жёстко; да и в деканате от своего "нет" не отказался. Железное "нет" стоило Гоше и утраты комсомольского билета, и исключения из института, после чего он на автомате загремел в армию. Эта печальная история легла краеугольным камнем в фундамент Гошиного разочарования в любви и прелестных дамах, но увы, не отучила его от владеющей его сердцем достоевщины: этой безумной интеллигентской мании вечно спасать униженных и оскорблённых.