1.

- У тебя не хватает одной копейки, деточка, - сказала продавщица.
- А вы дайте мне сдачи, тогда хватит, - подсказала Алена.
- Так не получится, - улыбнулась женщина.
Девочка вышла из очереди. Слезы стояли у глаз, у горла, мешая ровно дышать. Какая непонятливая эта продавщица! Всем дает сдачу, а ей нет. У всех есть мороженое, а у нее нет. Весь мир разделился на тех, у кого есть мороженое – и у кого нет. Несправедливо.

Алена любила в беседе с подругой перетряхнуть душу, достать чувства, рассмотреть их на просвет, очистить от накипи, отмыть, выбросить лишнее. Она называла это – санитарный день. После такой уборки наполняешься солнышком, взгляд становится мягче, движения теряют резкость. Не идешь – плывешь, явственно ощущая шелест крыльев за спиной, еще чуть-чуть – и полетишь!
История с мороженым теперь вспоминается как милый эпизод из детства, а раньше – подумать только! – снилась… Такие чудеса преображения Алене под силу только вместе с Ликой, одной не потянуть. У одной – мысли ходят по кругу, чувства зашкаливают, эмоции переполняют. Необходимо выговориться. Обсудить. Казалось бы – как можно судить чувства. Однако Лика рассуждала: какая польза от обиды? Никакой. Один вред от нее. Алена варила кофе в турке, разливала по чашкам. Пока пили, делились новостями. Потом Лика рассматривала узоры на кофейной гуще:
- Потемнела твоя душа от обиды… Вот обидчик твой – не злой человек, ляпнул – и забыл… А ты все помнишь…
Однако так рассуждать Лика могла только о событиях в жизни подруги. Собственные неурядицы требовали также стороннего взгляда, только так можно отойти в сторону, оглянуться по сторонам: небо не упало на землю, значит, можно жить дальше. Даже если муж ушел к соседке по подъезду. Лика стала опаздывать на работу, чтобы не встречаться с ними в лифте.
- Можно спускаться по лестнице. Или выходить чуть раньше, - предлагала варианты Алена.
- Можно, - усмехалась подруга. – У соседки есть собственный ребенок, теперь они ждут общего. А я аборт сделала, муж тогда не готов был к рождению детей, жили с родителями, в девяностые все казалось беспросветным.
- Наверное, это было общее решение? – спросила Алена.
- Наверное, - кивнула Лика. – Только у него теперь все есть – дети, семья. А у меня детей больше не будет.
По сравнению с бедой подруги собственные обидки казались Алене пустяками. Придирки директора, ворчание мужа, непослушание дочери – мелочи, главное, что у нее все есть – дом, семья, работа…
Между тем, мужу Лики тоже было некомфортно жить в одном подъезде со своей бывшей. Новобрачные продали квартиру и купили в другом районе, с большей площадью.
- Вот видишь, все само уладилось, - невпопад брякнула Алена.
- Мне очень его не хватает, - покачала головой подруга. – Раньше хотя бы видела…
Алена взяла чашку подруги, вгляделась в причудливые узоры кофейной гущи.
- Тоска – не продуктивное чувство, даже фигурка еле просматривается… Совсем на себя рукой махнула, вся погрязла в страданиях. А вот и подсказка. Веник. Надо взять веник – и вымести все лишнее.
- Давай куда-нибудь съездим, дорога отвлекает, - обрадовалась Лика желанию подруги помочь. – Познакомимся с кем-нибудь…
- Ну что ты, - смутилась Алена. – Меня с работы не отпустят… и муж тоже… у дочки экзамены скоро… какая может быть поездка?
Муж скоро придет, а тут Лика. Алена нахмурилась. Ей казалось, что муж невольно сравнивает ее с подругой, подмечает сходство. Эта неуместная восторженность, да вообще все в ней нелепо, в этой Анжелике Ивановне, как ее имя-отчество. Алена словно бы отзеркаливает ее, только в кривом зеркале. Все, что раньше нравилось в подруге, казалось необходимым, как воздух, вдруг стало раздражать. Поездку какую-то выдумала. Алена путешествует только с семьей. И кофе так часто вреден…

Лика позвонила раз, другой… и всегда не вовремя. Была у нее такая манера – звонить в самое неподходящее время. Когда Алена на совещании у директора. Или когда встречает мужа с работы. Перезванивать тоже было некогда. Бывают такие периоды. Потом Лика исчезла, как будто ее и не было. Алена сначала не замечала, а потом как будто стало чего-то не хватать. Не с кем перетряхнуть душу, очистить от грязи и копоти. Муж не выдержит долгих женских разговоров, дочка – пока не поймет. А с Ликой в четыре руки они быстро навели бы порядок.
Мобильный Алены заглючил – и стер некоторые номера, в том числе номер Лики. Ничего не бывает просто так. Значит, время пришло. Алена старалась не думать о подруге, однако думалось. Алена просто физически ощущала, что Лика обижается на нее. Приходит вечером в пустой дом, одиночество сгущается вокруг нее, даже позвонить некому. Ну может и есть кому, но таких задушевных разговоров, как с Аленой, больше ни с кем Лика не вела. Такое совпадение редко бывает. Они были, как две половинки, поэтому муж и ревновал. А сейчас не ревнует. Хорошо стало, спокойно. Немножко скучно. Дышится не так легко, как раньше. Но можно привыкнуть. Ко всему привыкаешь.
16.07.24

2.

Пустота оглушала. Обступала Лику со всех сторон, не оставляя комфортного пространства. Временами в памяти освещалось родное лицо. Муж был ей и супругом, и сыном. Вместе с ним из дома ушла жизнь. Поселилась пустота. Лике казалось, если она откроет рот и что-то скажет, пустота отзовется гулким эхом. Она и молчала. На работе погружалась в спасительный мир цифр, безэмоциональный, с четко поставленными задачами и конкретными решениями, не предполагающий предательства. Стала брать работу домой. Садилась перед компьютером, чувствовала, как пустота пристроится за спиной, а на экране только цифры, в голове тоже цифры – нечем подпитаться. Далеко за полночь падала от усталости на постель, утром вставала по будильнику. Время бесстрастно тикало, Лика отпускала его без сожаления. Чем дальше от прошлой жизни – тем лучше. Хорошо, что она работает бухгалтером. Работа с людьми требует дополнительных усилий, нужно раскрашивать речь, рисовать улыбку на лице. Лика предполагала, что Малевич неспроста создал свой черный квадрат – заштриховал все, что было до… оставил землю под паром… пусть отдохнет в пустоте, наберется сил, тогда можно будет засеять снова…

Однажды Лика заметила, как время замедлилоcь, словно готовясь к переходу на новый виток. Она присела на скамейку в сквере, крошила булку голубям. Выходные тянутся бесконечно, поэтому хорошо заранее планировать, как их проведешь. Бабье лето располагало к прогулкам, и Лика облюбовала сквер рядом с Художественным училищем. Вечером можно заняться отчетом, а в обед хорошо пройтись, наблюдая за студентами на пленэре. Девушка пытается рисовать натюрморт с хлебом, а голуби мешают. Проголодались, надо покормить. Лика зашла в ближайший магазин, вернулась с московской плюшкой. Студентка благодарно улыбнулась ей и сосредоточилась на работе. А Лика на голубях, как, оказывается, интересно наблюдать за птицами, совсем не боятся, берут крошки прямо из ладони.
Почувствовала на себе чей-то взгляд: какой-то мужчина, видно, преподаватель, быстро набрасывает ее силуэт на листе ватмана. Она это не увидела, просто поняла. И Лике комфортно под его взглядом. Женщина ощутила легкий румянец на щеках. Подумать только – краски возвращаются… И звуки, и запахи. Лика тихонько засмеялась от удовольствия. Сто лет не слышала, как звучит собственный голос. Оказывается, хорошо звучит.

- Если вы располагаете временем, может быть, посидите еще, покормите птиц, пока свет не ушел? – попросил художник, когда Лика подошла к нему посмотреть на рисунок. Конечно, времени у нее сколько угодно. Если бы Лика научилась консервировать свободное время и продавать его тем, кому не хватает, она стала бы самым богатым человеком в мире. Лике просто не на кого было тратить свое время, не о ком заботиться, некого любить. Время уходило в пустоту. Период был такой. И вдруг ее время кому-то понадобилось...
Лика достала из сумочки еще одну плюшку и поудобнее устроилась на скамейке. Голуби, божьи птицы, обступили ее, брали хлеб из рук. Заполняли пустоту воркованием. А ведь у меня сегодня день рождения, вспомнила Лика. Пятьдесят пять. Две пятерочки. Бабье лето. Впереди осень, потом зима. Часики не стоят на месте, но это ее время, она не отдаст пустоте ни секунды.
23.07.24