$IMAGE1$

Из окна квартиры на двенадцатом этаже был виден весь город: днём, окрашенный осенней палитрой, а ночью напоминающий россыпь сияющих драгоценных камней. В этой квартире на двенадцатом этаже жили сыновья Анны Петровны и она любила здесь бывать. Справившись с делами, которые были важны больше для неё, чем для сыновей, энергичная женщина средних лет собиралась на вокзал. С удовольствием взглянув на новые обои, напоминающие воздушные шары, взлетающие к потолку, и новую люстру, тоже в виде бумажного шара, она улыбнулась, вспомнив слова младшего сына о том, что этот светильник представляет собой ценность только как идея. В этот день старший сын был на работе, а младший на несколько дней уехал домой.
Анна Петровна чувствовала усталость: ей удалось поспать совсем немного из-за бесконечных доделок и уборки после ремонта. Автобус должен был приехать на остановку рядом с домом через несколько минут, и она, взяв сумку, вышла к лифту, который, на счастье, работал, и ей не пришлось спускаться пешком. Всё складывалось отлично.

Однако никто не может знать, когда именно в жизни случаются моменты, когда судьба, словно заправский фокусник, вытаскивает из шляпы не кролика, а целую цепочку нелепостей, и всё это ради какого-нибудь пустяка вроде пакета круассанов. Поэтому поездка, начавшаяся обыкновенно, таким удивительным образом повлияла на тонкое равновесие вещей, что обернулась историей, достойной того, чтобы вам её поведать.

Сидя на привокзальной площади, когда Анна Петровна уже мысленно представляла себя в вагоне поезда, она получила звонок от младшего сына.
– Мам, привези круассаны, у нас таких не пекут! – произнёс он с той настойчивостью, которая заставляет матерей сворачивать горы. В запасе до прибытия поезда было двадцать минут, и Анна Петровна, будучи женщиной решительной, ринулась в кондитерскую.

Но перед прилавком её ждало первое препятствие в лице высокой дамы в шляпе с полями, одетой так, будто она собралась не за печеньем, а на бал. Дама перебирала нежную, хрустящую выпечку с видом королевы, выбирающей жемчуг, и продавщица, измученная её капризами, выкладывала белоснежное бизе с такой медлительностью, словно пыталась выложить им мозаику. Между тем время таяло, как масло на горячем тесте, но Анна Петровна всё же выхватила свой трофей – пакет с круассанами – и, держа его в руке, словно знамя победы, влетела в метро.

Толпа подхватила её, как река подхватывает щепку, и понесла к эскалатору. Балансируя между сумками, пакетами и драгоценной выпечкой, женщина ступила на движущуюся лестницу в ряды пассажиров, ещё не подозревающих о своей роли в предстоящем спектакле, подстроенном судьбой, – и тут-то и началось представление. Покачнувшись, она задела движущуюся стенку, и эскалатор, будто решив сыграть с ней в рулетку, закрутил её вниз головой. Шапка слетела, сумки рассыпались, но круассаны – о, чудо! – остались невредимыми, гордо воздетые в руке, словно факел свободы.

И вот тут судьба щелкнула пальцами. Падая, Анна Петровна зацепила мужчину с ноутбуком, и он рухнул, задев даму в парике, а та, в свою очередь, не устояв на шпильках и запутавшись в длинном шарфе, увлекла за собой парочку студентов и рядом стоящего негра, наслаждающегося джазом посредством наушников. Через минуту эскалатор превратился в живую лавину из тел, сумок и возмущённых возгласов.

Оператор, узрев этот хаос, выключила машину, и от дополнительного толчка все пассажиры, верхние и нижние, находящиеся на эскалаторе, как карты в неудачной сдаче, сложились в кучу. Анна Петровна, лежа вниз головой, первым делом проверила круассаны – целы! – и только потом осознала, что юбка её предательски задралась, а вокруг копошатся люди, не подозревающие, кто заварил эту кашу.

Анна Петровна проворно собрала сумки и взяла протянутую ей кем-то шапку, затем выбралась в зал ожидания и помчалась к поезду. На перроне приятель мужа вручил ей коробку с факсом – ещё один груз к неудобной ноше. Пока женщина примерялась, как удобнее взять багаж, чтобы сдвинуться с места, незнакомый мужчина в потёртой куртке схватил её вещи и бросился к поезду, где проводница последнего вагона уже поднялась по ступенькам и собиралась закрывать дверь. И хотя номер вагона Анны Петровны, указанный в билете, грустно терялся в тумане, мужчина тоном, не допускающим возражений, потребовал взять опоздавшую пассажирку.

– С вас 500 рублей, – затем заявил он растерявшейся Анне Петровне, – иначе ваш багаж быстро отправится по другому адресу.
Запыхавшаяся и взволнованная, она не нашла в кошельке указанную купюру, нервно сунула ему 1000 рублей и с помощью проводника стала подниматься в поезд.

Теперь Анне Петровне предстояло добраться до своего вагона. К счастью, от места, указанного в билете, отделяло всего три тамбура с хлопающими дверями и качающимися на стыках полами, но она мужественно преодолела этот нелёгкий путь. В своём купе Анна Петровна просто рухнула на место, отходя от пережитого, но судьба, как оказалось, только разминалась. Поезд тронулся, за окном замелькал унылый осенний пейзаж. Проводница в строгом синем костюме пришла проверить билет и предложила кофе или чай.

– Нам привозят отличные круассаны, – сказала она как-бы мимоходом, – их пекут в кондитерской на привокзальной площади. Пассажирам очень нравится.

Анна Петровна перевела взгляд на пакет, доставивший столько хлопот, и вздохнула.

– Нет, пожалуйста, только кофе.

После пережитых приключений читать приготовленный в дорогу журнал «Караван» не хотелось, и она смотрела то в окно, то на проходящих мимо купе пассажиров, стараясь успокоиться. Перед глазами мелькали картины пережитых событий. Её ещё не отпустила энергия пережитого, и, вспоминалось множество курьёзных деталей, таких как выражение лиц участников спровоцированного ею спектакля и их фразы от сдержанных до нецензурных, как искры, возникающие в конце жестов страха, удивления, гнева. Стараясь отделаться от навязчивых впечатлений, она подумала, что ей очень повезло, что удалось быстро убраться с арены действий. Но теперь перед ней вертелся напористый взгляд неожиданного носильщика – вероятно, ему очень нужны были деньги, и удивлённое лицо проводницы, не желающей пускать её в последний вагон.

А воздушные круассаны – виновники всех приключений – миролюбиво лежали на столике, слегка подпрыгивая, когда поезд дробно постукивал на стыках рельс. За окном проносился тот же унылый осенний пейзаж, перечёркнутый косой сеткой дождя. Анна Петровна была уверена, что на этот день приключений вполне достаточно и можно спокойно отдохнуть до своей станции.

Однако… В середине пути, у столба с надписью «224 км», состав неожиданно замер. Проводница объявила, что вместо десяти вечера они прибудут на нужную станцию в три ночи. Боясь проспать, Анна Петровна то и дело поглядывала на часы, но усталость взяла своё, и она задремала. Через некоторое время женщина почувствовала, что мальчик в клетчатом пальто дёргает её за руку, называя мамой, и требует встать. А рядом с ним с укоризненным взглядом стоят мужчина с ноутбуком и женщина в шляпе с полями и коробкой воздушного бизе.

Анна Петровна резко вскочила. Пока сообразила, что это был сон, поезд поехал, и она увидела в окно свою уползающую станцию. Бегом накинув пальто, схватив сумки и факс, она в панике помчалась к выходу, ворвалась в купе проводницы и потребовала её выпустить. Поезд тем временем медленно набирал скорость. Та, сонная и раздражённая, видимо, не совсем соображая, что делает, повела пассажирку в тамбур и открыла дверь.

– Выбрасывай вещи и прыгай! – сказала она. – Пока поезд тихо идёт, здесь зона пониженной скорости.

– Факс разобью! – выкрикнула Анна Петровна, цепляясь за последний довод. Проводница выругалась и резко дёрнула стоп-кран.

– Теперь мне придётся объяснительную писать, – пробурчала она, окончательно проснувшись.

Поезд, пронзительно скрипя колёсами, немного проехал и остановился. А Анна Петровна, несчастная от переживаний, стала неуклюже вылезать из вагона и вытаскивать багаж. Наконец, она выбралась на платформу. Муж, увидев её измученный вид, только сказал с мягким упрёком:

– Ну что ж ты станцию проехала?

Утром, за чаем с круассанами, она поведала свою одиссею. Сын виновато тянулся за ароматной выпечкой, а муж хохотал до слёз.
Глядя на исчезающие круассаны, Анна Петровна думала:

– Вот ведь парадокс: ради этих пирожных я чуть весь мир не перевернула, а они даже не помялись.

Но ещё больше смеялись её сотрудники на работе, когда Анна Петровна по традиции, в понедельник, рассказывала им свою очередную историю поездки. Насмеявшись вдоволь, старшая коллега резонно заключила, что вся соль человеческой комедии в том, что судьба, посмеиваясь, подбрасывает нам приключения, а мы готовы на подвиги ради мелочей только для того, чтобы потом, смеясь, рассказывать о них за чашкой чая.