Мы с Котькой захотели к лету сбросить в общей сложности килограммов десять набранного за зиму веса. Ну как захотели? В нашей семье все решения принимаются демократическим путём. Мы посоветовались, и я решила. Тем более, от кота я не услышала ни единого слова против. Он только с укоризной сверкнул зелёным глазом и пошёл доедать вареного тунца. Правда, силой кошачьей мысли он успел мне передать, мол, пришла беда, откуда не ждали или откуда у неё такие умные идеи берутся, наверно, ветром весенним надувает. Но я же – камень, если что решила, то ни шагу назад!

Когда Котька вылизал миску и повернулся ко мне, начав жаловаться на жизнь, я немного подсластила пилюлю:

– Ладно, так и быть, потерю десяти килограммов разделим не поровну, тебе в минус уходить никак нельзя. Я беру на себя девять с половиной, а тебе остаётся похудеть только на полкило. Это же такая малость, что ты даже не заметишь.

– Мя-а-а-у! – с деланной скукой прогнусавил котяра, что можно было перевести с кошачьего на людской, как поживём-увидим. Вот только слово “поживём” уж больно было похоже на “пожуём”.

Утром я приступила к реализации с дуру принятого решения. Да-а-а… Девять с половиной килограммов – это я погорячилась. А ведь как легко вчера это решение пришло мне в голову, казалось таким жизнеспособным. Наверно в составе куриного окорочка, который я вечером умяла за ужином, была какая-то блокирующая здравый смысл “ешка”. Потом я подумала-подумала, посмотрела на Котьку и решила, что этот блокиратор был в жареной с лучком картошечке, которую приготовила на гарнир. Ведь Котька картошку не ел, а трапезничал таким же, как у меня, окорочком, только без зажареной шкурки. Но слово сказано, решение принято. Остаётся только его исполнять. А то как я перед Котькой буду оправдываться? То принимаю решение, то отменяю, я же не политик какой-нибудь, а серьёзный человек.

На завтрак я подала йогурт и половинку апельсина, честно разломив целый плод пополам. Понюхав обезжиренную белую жижу в миске с миллионами полезнейших лактобактерий, кот брезгливо фыркнул и сделал лапой неприличный жест, будто он закапывает своё, простите, дерьмо. От цитруса Котьку шарахнуло в сторону, а в его глазах я прочитала желание немедленно сдать меня в дурдом.

– Надо, Федя, надо! – процитировала я крылатую фразу Шурика из известного кинофильма, но Котька людской классики не помнил, а потому обиженно повернулся и ушёл из кухни. – Ладно, апельсин можешь не есть, но хоть йогурт попробуй, – крикнула я ему вдогонку.

Однако, душевная рана у моего друга была настолько глубока, что Котька даже ухом не повёл. Он меня игнорировал, как только умеют игнорировать людей коты. Надо сказать, что я тоже хороша. Своей диетой посягнула на самое святое в кошачьей жизни, на еду. Честно говоря, я уже наполовину растаяла и пожалела об опрометчиво принятом вчера решении худить Котьку. Но пусть знает, кто в доме хозяин, то есть, хозяйка. Худеть так худеть! Ничего, проголодается, не то что апельсины, лимоны жрать будет.

После йогурта с апельсином мысли полдня крутились вокруг вчерашнего ужина. В обед я сходила к соседке и выпросила у неё на неопределённое время беговую дорожку. Надо сказать, с трудом. Нет, никто из её домочадцев и не думал использовать спортивный предмет мебели по назначению. Покупка эта была спонтанной, примерно как и у всех обладателей домашних беговых дорожек. Но соседка ловко приспособила её под сушилку для белья, и абсолютно не собиралась расставаться с привычным предметом интерьера.

Когда тренажёр был доставлен и занял четверть жизненного пространства комнаты, Котька с опаской обошёл вокруг неизвестного зверя, обнюхал его, а потом, потеряв всякий интерес к венцу спортивной индустрии, вернулся на окно. Там, всего в паре метров от дома росло дерево, на ветвях которого резвились недосягаемые и такие желанные птички.

Перед обедом я решила побегать, чтобы, как говорится, нагулять аппетит. Честно говоря, нагуливать его не было никакой необходимости, потому что даже кот укоризненно оборачивался на особенно громкие звуки марша, который играли кишки в моём животе. Но худеть так худеть! Никаких поблажек.

– Никаких, понял? И ни для кого! Слышишь, Котька? Давай, заканчивай дуться, спускайся со своего олимпа и побежали.

Ответом на мои искренние призывы было только презрительное подрагивание уха. Ладно. Включила спортивного монстра и побежала. Когда я взглянула на Котьку, чуть не вылетела с дорожки. Он сидел на окне, отвернувшись от своих птичек и круглыми от ужаса глазами пялился на меня. В воздухе большими буквами висели невысказанные вопросы:

– Что с тобой? Ты совсем спятила? Что ты делаешь?

– Котенька, иди ко мне, не бойся. Побегаем вместе, а потом пойдём кушать.

При слове “кушать” во взгляде кота появилась осмысленная заинтересованность. Я решила, что на сегодня с меня хватит тренировок, всё-таки, минут пять побегала. Быстро освободила беговую дорожку от собственного веса, и мы с Котькой дружно направились на кухню. На обед был салат из огурцов и половинка яйца. Вторую половинку я положила в миску Коте. Предложить ему салат из огурцов я не рискнула. Котька обнюхал подношение со всех сторон, коготками подцепил желток, попробовал его на зуб, пожевал, а потом … заплакал. Честно-честно, в уголке глаза появилась слезинка. А во взгляде моего любимого Котеньки была такая пустота, что я быстро убрала диетический продукт из его миски, открыла банку печени трески в масле, разделила её содержимое поровну и окончательно плюнув на диету, наелась этой калорийной вкуснятины. Котька не заставил себя упрашивать дважды.

После трапезы я прикорнула на кресле. Ненадолго, всего минут на пятнадцать. Открыв глаза, увидела, как Котька шагает по статичной беговой дорожке то в одну сторону, то в другую, и это новое для него действие доставляет ему удовольствие. Ничего-ничего! Не всё сразу. Мы ещё побегаем вместе с Котенькой. Дайте только время.