Лафик

На столе скучали две чашки чая и шоколад с марципаном. Гость, полчаса назад внезапно позвонивший в дверь, неловко наклонился, запустил длинную руку в рюкзак, стал доставать из него что-то, завернутое в белую помятую бумагу.

– Я привёз вам подарки. Вооот, это дочке твоей. Как её зовут? Ала?

– Аля.

– Вот, для неё. Кофточка. Смотри, какая красивая. Надеюсь, что подойдёт.

Тёплая молочного цвета кофта с капюшоном и правда выглядела очень уютной. Хотя Лена такую бы ни за что не купила для маленького ребёнка. PhD student, она приехала в местный университет пять месяцев назад по программе академического обмена, а для жизни выбрала этот маленький городок в получасе езды на электричке – и жилье тут дешевле, и в садик Альку взяли без проблем. Но никак не могла привыкнуть, что найти её здесь может кто угодно. В любом магазинчике спроси, где живёт русская пани с красными дредами и ребёнком, – расскажут. Нежданный гость, видимо, так её и нашёл. Они встречались всего пару раз осенью, случайно познакомившись практически на улице. Тогда же он спросил, может ли с ней увидеться, когда приедет снова из Кёльна. Увидеться, а не прийти к ней домой без предупреждения. В Лене боролись привычная вежливость и желание спросить, какого черта он здесь делает.

– И вот, – замялся, – правда, не Рождество уже... Я давно для вас подарки собрал. Смотри, Ала, он умеет ходить.

Гость развернул красного упитанного Де... Санта-Клауса. Завёл, поставил на пол, и тот пошёл, тарахтя и перебирая ногами. Алька попятилась, спряталась за кресло, в котором сидела Лена.

– Рафик, так ведь март уже.

– Рафик-нафик. Я Рафаэль. Ну, март... Я раньше приехать не мог. Завтра покажу тебе город, какой я люблю. Ты этих мест не знаешь.

Наутро Алька надела новую кофту, опустила капюшон на глаза – из-под него смешно торчали золотистые кудряшки – зажала в руках плюшевого медведя и сказала, что в садик не хочет, а хочет гулять с Лафиком. Лена, со вчерашнего вечера пребывающая в некоторой растерянности, решила взять Альку с собой.

На улице Лафик подхватил Альку двумя руками, посадил себе на плечи и повёл девочек на прогулку. Это был город его детства. Теперь он приезжал сюда только иногда, соскучившись по польскому воздуху в немецких коридорах и кабинетах. Но город по-прежнему был сказочный, любимый, с крутыми лестницами и выложенными булыжниками мостовыми, готическими соборами и чудными двориками, со светловолосыми голубоглазыми детьми и светящимися женщинами, с ажурными скатёрками на столиках в уютных кафешках и речкой, разделяющей его на две половины...

Ради Альки они подолгу останавливались у фонтанов, ели мороженое на старой площади, потом забрались поваляться втроем в огромный гамак, зачем-то поставленный прямо на улице рядом с культурным центром...

– Штефан! – пожилая опрятная женщина стояла метрах в трех от гамака. Лафик вздохнул и, с сожалением посмотрев на Лену, (извини, я сейчас) спрыгнул на землю. Приобняв женщину и о чем-то разговаривая с ней по-польски, отвёл её в сторонку. Минут через пять ещё раз оглянулся на Лену и Альку и пошёл с женщиной вверх по узкой улочке.

Штефан? Лена отмахнулась от разливающегося внутри негодования. Ей нужно было решить другую задачку: как выбраться из высоко закрепленного гамака вместе с дочкой, когда рядом никого нет?

Штефан... Интересно, однако. Медленно спускаясь с уставшей Алькой к реке, сразу за которой их ждал дом, теперь такой любимый, Лена думала, что все к лучшему. Вот и не надо ломать голову, подходит ли ей Лафик или нет. Хотя он и не Лафик вовсе.

Вечером не-Лафик написал, что хочет завтра зайти, пока Ала будет в детском саду. Лена сначала согласилась, а к утру передумала. Написала, что нужно уехать по делам. Негодование разрослось уже до приличных размеров, обида и "какая же я дура" заставляли двигаться быстрее, остервенело оттирать пригоревшую кашу с плиты, отмывать и без того чистый холодильник, а заодно и полы...

Он пришёл через три дня в кафе, где она иногда подрабатывала по вечерам. Студенческая виза для иностранцев позволяла немного зарабатывать легально, пока за Алькой присматривала соседка. Сел за столик, попросил кофе для себя и для неё. Сказал, что пришёл попрощаться: он снова уезжает, через пару часов поезд. Сделал маленький глоток кофе.

– Мне жаль, Лена, что я ушёл тогда. Маме была нужна помощь.

Ещё один глоток.

–Теперь не знаю, когда приеду. Заводи иногда Санта-Клауса для Алы. Ничего, что не Рождество. Он хороший.

Помолчали.

– Так ты Штефан или Рафаэль?

– Штефан Рафаэль Давид. Мама зовет меня первым именем, но оно мне не нравится. Для всех остальных я Рафаэль.

В тёплой комнате в доме у реки Алька сняла капюшон и спросила, где мама и когда придёт Лафик.