В начале нулевых контора, где мне довелось тогда трудиться (профиль – «купи-продай», должность – старший менеджер), благополучно обанкротилась, и я оказался без работы.Двадцать восемь лет, съёмная квартира, холостяк, не обременённый не то что семьёй, но и серьёзными отношениями с какой-нибудь девушкой.

Я бросил клич по всем друзьям и знакомым – необходимо было найти подходящую по профилю контору, но не мыльный пузырь-однодневку, а с приемлемыми условиями.

Друзья не подвели, и уже с понедельника начались собеседования, но ничего подходящего не попадалось. Где-то по результату выходила низкая зарплата, где-то, наоборот, агентский процент получался высоким, но клиентская база никакая.
На исходе второй недели позвонил друг Виталик, и предложил шикарную вакансию: серьёзная фирма с выходом на зарубежье, хорошие условия, высокий процент, мощная клиентская база.

– Если тебе всё подходит, подъезжай завтра с утра со всеми документами, – сказал он, – я о тебе словечко замолвил, ты им подойдёшь. Конечно, будет собеседование, но мне кажется, оно сведётся к пустой формальности.

– Ну, дружище, с меня магарыч! – радостно крикнул я в трубку, – Завтра же лечу!

– Погоди, Макс, дослушай до конца, – слегка осадил меня друг, – там есть один нюанс. Нет, проценты, оплата, клиенты, всё на высшем уровне, как и говорил. Но вот рулит отделом продаж в этой конторе баба.

– Ох, едрит твою кочерыжку, Виталя, на хрен ты вообще звонил, знаешь же, что я под бабу не пойду!

– Знаю, Макс, всё знаю. Если не хочешь, и разговору нет. Просто скажу им, что ты уже устроился, и всё, вопрос закрыт. Но всё же подумай. Контора очень серьёзная, не однодневка, с твоими способностями ты там хорошую карьеру можешь сделать, хату купишь, будешь в шоколаде. К ним просто так не устроишься, они мою рекомендацию ценят, но тянуть тоже не будут. Если с утра не появишься, они другого тут же возьмут, не такого гениального, как ты, но и без твоих, прости, забобонов! – друг явно начинал сердиться.

– Ладно, дружище, не буду упираться лбом, сколько у меня есть времени подумать? И что там за баба рулит?

– Времени – час, сегодня нужно им отзвониться, а слишком поздно беспокоить серьёзных людей неприлично. Что касается начальницы, знаю очень мало: она молода, амбициозна, говорят, что толкова. Вроде как-то связана с Генеральным – он занимается международными контрактами, а она командует продажами. Фамилия у них одна– Кузнецовы, но сам понимаешь, это ни о чём не говорит. В общем, решай. Если через час ты не выйдешь на связь, мы закрываем эту тему.

Вот ведь попадос! У меня и вправду имелся пунктик насчёт женщин-руководителей. Не буду вдаваться в причины, но я стоял на твёрдой позиции, что женщина в офисе может выполнять какую-то работу, даже быть грамотным специалистом, но не начальником. Разве что в чисто женском коллективе. Ну не бабское это дело – командовать, принимать решения, рулить серьёзной конторой. Ещё бы как-то я мог смириться с шефиней типа Мымры из известного фильма, но молодая девка, наверняка любовница папика-однофамильца, скорее всего – тупая блондинка…

А, впрочем, с тупой блондинкой, может, и сработаемся нормально – она будет строить из себя охренительную начальницу, а я – делать своё дело и рубить бабло. Ещё немного поколебавшись, позвонил Виталику, получил инструкции, куда завтра являться, и пошёл отдыхать, оставив все проблемы на утро, которое, как известно, мудренее вечера.

Утром я был на месте вовремя. Меня посадили в уголке большой комнаты и велели ждать ту самую начальницу – Ингу Анатольевну, чей кабинет находился здесь же, за перегородкой с хилой фанерной дверью.Сидел тихонько, незаметно разглядывая будущих, возможно, сослуживцев, и прислушиваясь к беседам по телефонам, которые они вели с клиентами. Пока что мне здесь нравилось: мужики казались вполне адекватными, девушки – симпатичными, по обрывкам разговоров я понял, что дела у фирмы идут отлично, продажи крупные, агентский процент высокий, а, значит, и заработки соответствующие.

Минут через двадцать в комнату вошла молодая девушка в обычных джинсах и футболке, блондинка с распущенными волосами и какой-то папкой в руках. Быстрым взглядом окинула помещение и направилась прямиком ко мне.

– Вы Максим, по поводу работы? –спросила она.

– Да…

– А я – Инга Анатольевна. Прошу, – открыла она дверь, приглашая меня войти в кабинет.

Честно говоря, я немного растерялся. Конечно, Виталик предупредил, что начальница молодая, но я всё же ожидал чего-то более солидного. По фигуре, одежде и прочему, её можно было принять за студентку или какую-нибудь секретаршу. Она села за небольшой стол в углу кабинета, показала мне на стул, и начала задавать быстрые, резкие, снайперски точные вопросы, проверяя и изучая мои навыки и решая, насколько моя персона может удовлетворить её высокие требования.

Мне стоило огромного труда отвечать спокойно, грамотно, не забегая вперёд и не сбиваясь. Первое впечатление о ней, как о легкомысленной блондиночке, занявшей такую должность благодаря «папику» и изображающей теперь деловую курицу, вылетели из моей головы, словно пар из котла. Пятью-шестью вопросами она распластала меня, словно подопытную лягушку, мгновенно разобравшись в моих достоинствах и недостатках, деловых качествах и прочем. Взгляд её синих глаз проникал, как мне показалось, до самого спинного мозга – ничего не скроешь ине утаишь.

– Хорошо, – после короткого, но показавшегося мне бесконечным, допроса, начальница поднялась со своего кресла, – вы нам подходите. Можете прямо сейчас приступать к работе, нечего тянуть кота за хвост. Никаких особых выпендрёжей типа дресс-кода и прочей хрени у нас нет. Распорядок дня и другие мелочи объяснит Андрей, он у нас тут типа бригадира. Усвоили? Тогда пойдёмте, представлю вас коллективу.

Мы вышли в общий зал, Инга Анатольевна подняла руку, требуя тишины.

– Наш новый сотрудник, Максим Васильевич Аникеев, менеджер по продажам. Андрей, найдёте ему место, объясните наши правила. Сами разбирайтесь, знакомьтесь, не маленькие. И – за работу. Я буду у себя, меня пока не беспокоить.

Так началась моя работа в этой фирме. Сотрудники оказались, в соответствии с первым впечатлением, вполне адекватными, уровень продаж гораздо выше, а моя зарплата даже в первый месяц – в два раза большей, чем раньше. Однако отношения с шефиней были далеки от идеальных. Она одновременно восхищала своей хваткой, и бесила грубым поведением, командным тоном, пренебрежительным отношением к подчинённым.

Мы неплохо сдружились с тем самым Андреем, «типа бригадиром», он рассказывал мне все нюансы отношений в коллективе, мы обсуждали с ним рабочие и личные моменты – я не боялся, что он меня подставит: мы не являлись конкурентами по работе, он имел дело с заказчиками совсем другого профиля. И вскоре мне пришлось впервые увидеть нашу Ингу во всей, так сказать, красе.

Тогда Андрей знатно накосячил. Где-то толком не договорился, кому-то не вовремя перезвонил, в общем, контракт сорвался. Конечно, по головке за такое не гладят, но то, как его отчитывала шефиня, на глазах у всех, в общей комнате…

– Вы понимаете, что сорвали контракт?

– Да, понимаю, это моя вина, Инга Анатольевна.

– Почему вы не позвонили заказчикам ещё в четверг?

– Я думал, что можно это сделать и в пятницу.

– Вам не следовало заниматься столь сложным мыслительным процессом, а просто руководствоваться общепринятым в нашей компании порядком. Ваша должность называется «менеджер по продажам», а не «мыслитель»!

– Виноват, Инга Анатольевна, больше такого не повторится…

– Я тоже надеюсь, что вы сделаете правильные выводы. За этот месяц лишаю вас премии. А от всех остальных требую усвоить этот урок и заниматься размышлизмами исключительно в свободное от работы время. У меня всё.

Мне очень хотелось вступиться за товарища, но я понимал, что это бесполезно. Формально правда была на стороне начальницы, Андрей безусловно допустил знатный промах. И что ей сказать? Что нужно выбирать выражения, или делать разнос подчинённому в своём кабинете, с глазу на глаз?

Инга Анатольевна не делала различий, устраивая экзекуции сотрудникам. Могла накричать даже на беременную Олесю – тихую, спокойную девушку, которая при этом только молча плакала, или на пожилого, обстоятельного Михалыча. Народ глухо роптал в курилке, но вслух все боялись высказаться, тем более, что при всём своём неуёмном базарном характере, шефиня была грамотным руководителем, добывала «жирных» заказчиков, и значительная доля нашего успеха, а, следовательно, и высокой зарплаты, достигались благодаря её усилиям.

Иногда после хорошей сделки она могла и похвалить. Сказать, что, молодцы, мол, старались. Ну, давайте, теперь нужно закрепить успех, двигаться дальше. Что думаете по этому поводу? В основном мы бодро отвечали, что нужно в ближайшее время заключить ещё пару таких сделок, а потом ещё! А как это сделать, что для этого нужно? И смотрит выжидающе. А что ей отвечать? Что надо звонить, предлагать, добиваться? Так это и сама она знает. Зачем тогда лезет с глупостями? Самодурка, что сказать…

Как-то в пятницу, после трудного, суетного дня, мы с Андреем зашли в кафешку выпить водочки и потрепаться. После очередной рюмки я напрямую спросил товарища:

– Андрюха, вот скажи мне честно, почему ты столько времени терпишь издевательства этой малолетки? Ради бабок? Ты же здесь уже больше трёх лет вроде бы. Я ещё года не проработал, но уже хочу дёрнуть отсюда к такой-то матери. Буду постепенно себе что-то подыскивать, а потом свалю. Не могу больше эту наглую тварь терпеть!

– Наглую тварь, это ты верно сказал, – пьяненько усмехнулся Андрей, – и про бабки точно заметил. Правда, она тут рулит не с самого начала, а всего лишь года два. Ты холостой, меня не поймёшь, а у меня двое детей малых, жена-библиотекарь с нищенской зарплатой, и тёща с ещё меньшей пенсией. Они с меня пылинки сдувают, прихожу домой, мне тапки чуть не в зубах несут, за стол сажают, блюда подают любимые, выслушивают и сочувствуют. Глядишь, через час-другой отойду, успокоюсь, с детьми поиграю, с женой поговорю, тёще комплимент сделаю. Вот так и восстанавливаюсь, чтобы завтра снова идти в наш бедлам. Мои-то бабы не дуры, понимают, что если я отсюда вылечу, то всему нашему благополучию сразу трындец придёт, вот и стараются. А Ленка меня ночью ещё и ублажит по полной, вот и бегу с утра бодрячком, позитивом заряженный.

– А я, Андрюха, не могу больше. Может, ещё немного помучаюсь, подкоплю, куплю себе хату, да уйду. Нервов не хватает видеть это гестапо.

– Это ты сейчас так говоришь, а хату купишь – её обставить надо. Потом женишься, и не факт, что тебе такой ангел попадётся, как Ленка моя. А там только успевай бабки приносить!

– Слушай, – мне не хотелось углубляться дальше в эту тему, – а всё же, кто она, эта Инга? То, что умная – не поспоришь, но всё равно, одним умом тут не обойдёшься, может, она у Генерального в любовницах, пользует он её в нерабочее время?

Андрюха выпил ещё водки, закусил. Потом медленно, вдумчиво сказал, понизив голос:
– Не знаю, Макс, как там Генеральный, а я бы скорее Лидию Сергеевну поимел, чем эту гадюку малолетнюю!

И так он это веско сказал, что я ему сразу поверил. Даже несмотря на то, что предпенсионная Лидия Сергеевна из бухгалтерии имела массу в добрый центнер с гаком и фигуру бегемота.

***
Так прошло ещё три месяца. Я почти накопил нужную сумму для покупки небольшой квартирки, присматривал новую работу, но с сожалением убеждался, что такого уровня, как здесь, достигнуть не смогу. Пару раз косячил, нарывался на скандалы с Ингой, но в отличие от Олеси, Андрея, и других, показывал зубы, огрызался, как мог.

Вскоре Инга Анатольевна принесла новость. Наше руководство отправляло на семинар типа повышения квалификации лучших сотрудников отдела продаж. В число счастливчиков входили я, Андрей, и, разумеется, она сама. Всё устраивалось по высшему разряду – неделя на богатом лыжном курорте, занятия, тренинги, после обеда – экскурсии, катания на лыжах, в конце что-то вроде зачёта, и банкет.

Занятия оказались интересными, экскурсии – увлекательными, местный бар – уютным и относительно недорогим. Почти все были молодыми, весёлыми, как сейчас говорят, креативными. Наступил последний день семинара. С утра провели итоговое занятие, сдали нечто вроде зачёта, а вечером организаторы устроили банкет. Было много хорошей выпивки и еды, выступали приглашённые артисты, проводились забавные конкурсы по рабочей тематике, как бы для закрепления материала.

Это было весело, но мы с Андреем не старались победить во что бы то ни стало, нас больше привлекал сам процесс, шутливые перекрикивания с конкурентами, пикировки с их девчонками на грани флирта.

А вот Инга Анатольевна взялась за дело не шутя. Казалось,что, если мы не победим в этих конкурсах, для неё мир рухнет. Она требовала от нас полной отдачи, победы любой ценой, сама вскакивала и кричала правильные ответы на вопросы викторины. Но при этом, если почти все просто веселились, она, проигрывая, злилась всерьёз, и вскоре за нашим столиком воцарилась атмосфера любимого офиса: шефиня орала на нас, отпускала колкости, зачастую просто хамила.

С соседних столиков оглядывались, пожимали плечами. Мы с Андреем оказались в очень неловком положении, но поневоле пришлось тянуться за Ингой Анатольевной, и стараться выиграть конкурс: ему, чтобы угодить начальнице, мне – чтобы поддержать товарища. Однако по результату мы заняли всего лишь третье место, и тут нашу шефиню прорвало. Не обращая внимания на коллег за соседними столиками, она принялась отчитывать нас с Андреем, словно мальчишек.
Не помню точно всех обвинений, но последние слова запомнил почти дословно:

– Вы все трусы и слизняки, у вас нет никакого самолюбия, вы получаете свои проценты с продаж и даже не хотите напрячь мозги, чтобы расти дальше! Для вас честь фирмы – пустые слова, вы ничего не видите дальше своего носа и работаете хорошо только потому что трясётесь передо мной от страха. Взрослые, здоровые мужики, а ведь я девушка и мне только двадцать четыре. Но я добилась всего сама, потому что рвусь вперёд, а не грею задницу в тёплом кресле! А вы боитесь меня до дрожи, даже в неформальной обстановке я осталась для вас чудовищем, вам и в голову не пришло сделать мне комплимент, пошутить, пригласить на танец. Вы – импотенты, и по работе, и по жизни! И если Макс ещё как-то пытается огрызаться, то все остальные только молчат и сопят в кулак!

Она хотела ещё что-то сказать, но только махнула рукой и отошла в сторону.

На душе было гадко. Так меня не вываливали в дерьме никогда. Самое обидное заключалось в том, что девчонка была во многом права. Мы и впрямь воспринимали её как какого-то робота, грозное начальство без пола и возраста. А ведь она совсем не уродина, и даже в обычных джинсах или юбке в офисе смотрелась вполне привлекательно, и уж тем более, сегодня, на празднике: в вечернем платье, стильных туфлях, с умелым макияжем.

Значит, я действительно, импотент, как она сказала? Или это касается только работы? Ну нет, с женщинами у меня всё вроде в норме… Но ведь Инга тоже женщина, как не крути, а мы и вправду слизняки. И всё равно, она не имела права так говорить обо мне, я не импотент!

Остаток вечера прошёл скомкано. Не хотелось ни с кем общаться, казалось, что за спиной все ехидно посмеиваются. Я просидел ещё полчаса в угрюмом одиночестве, опрокидывая в себя рюмку за рюмкой и почти не пьянея.
Вскоре понял, что мне достаточно, поднялся и не совсем уверенно двинулся в наш с Андреем номер. По-прежнему душила злость на Ингу, на себя, на всю эту идиотскую ситуацию. Когда уже подходил к своей двери, внутри щёлкнул какой-то переключатель, я развернулся и направился в другое крыло, где располагались одноместные номера для начальства.

В пустом коридоре остановился у двери с номером 308 и резко постучал.

– Кто там? –голос спокойный, не сонный.

– Это Макс. Мне нужно с вами поговорить.

– О чём вам нужно поговорить ночью, когда все люди спят?

– Нужно. И если вы не откроете, я выломаю дверь. Конечно, будет скандал, но вам он нужен меньше, чем мне – честь фирмы и всё такое. Для меня это пустой звук, а вам…

Я не успел закончить свою тираду – щёлкнул замок, и дверь номера открылась. На пороге стояла наша грозная шефиня в каком-то легкомысленно-домашнем коротком платье; босая, с распущенными влажными волосами, ещё более, чем обычно, похожая на студентку. Она насмешливо улыбалась и смотрела на меня без малейшего испуга.

– Так о чём же мы будем говорить, господин Аникеев? О чести фирмы или о ваших мужских способностях?

Дальше я действовал на автомате, без участия разума. Втолкнул девчонку в номер, закрыл входную дверь. «Сейчас покажу тебе слизняка и импотента» – мелькнула мысль, которую я озвучил так:

– О моих способностях говорить не буду, просто продемонстрирую их на практике!

Она пыталась отступить, защититься, может, закричать. Со злобным удовлетворением я понял, что она наконец испугалась, протянул руку, схватил за шею сзади, притянул к себе. Свободной рукой стал срывать с неё одежду, легко отбиваясь от слабых ударов.

– Не вздумай орать, придушу, – хрипло пробормотал я, скрутил её руки за спиной, и впился в губы – грубо, жестоко, цинично. То, что я делал потом с ней, обмякшей, переставшей сопротивляться, не получилось бы назвать ни любовью, ни сексуальным актом. Просто грубое изнасилование – так, наверное,древний завоеватель овладевал пленницей после захвата города, или рабыней, купленной на невольничьем рынке.

Когда мои возможности иссякли, я поднялся, резко отодвинув её от себя. Девушка тихонько застонала, ударившись головой о диванную спинку, а я развернулся, и, не сказав ни слова, вышел. У себя в номере заснул тяжёлым, чугунным сном без сновидений, полностью выключившись из реальности.

Я не боялся, что Инга поднимет шум и заявит об изнасиловании, с её-то характером это будет ей хуже смерти. Но вот если она пожалуется своему папе или папику, Генеральному, мне несдобровать. Впрочем, я надеялся на её разум – сознаваться в таком деле – плохая идея.

По приезде, на следующее утро, я пришёл в офис с готовым заявлением по собственному, но меня сразу же повели к Генеральному, который,не дав мне раскрыть рот, приказал собираться на стажировку от нашей компании в Германию:
– Ты у нас молодой, холостой, хорошо себя проявил, да и Инга Анатольевнатебя рекомендовала, ещё до семинара, так что поедешь пока на полгода, а там видно будет. У тебя с языками как?

– Английский почти свободно, немецкого не знаю, – машинально ответил я.

– Английского на первых порах будет достаточно, потом и немецкий подтянешь. Документы мы запустили в работу ещё когда ты гулял на семинаре, так что собирайся и вперёд!

Я вышел из кабинета Генерального в полном шоке. Зашёл в офис, забрал вещи, передал дела, и вскоре уехал.

Так сложилось, что пришлось задержаться в Германии надолго. Звонил Андрею, спрашивал, как дела. Он как-то растерянно сказал мне, что Инга Анатольевна сразу после приезда уволилась и уехала из города. Как выяснилось, она не имела к Генеральному никакого отношения – ни дочка, ни любовница. Я больше никогда её не видел и не знаю, что с ней теперь.
Очень хотел бы забыть эту историю, но не могу. Особенно мучают меня слова Генерального:«Инга Анатольевна тебя рекомендовала, ещё до семинара», и при этом я вижу её, лежащую в нелепой позе на диване, в разодранной одежде, с гримасой боли и отвращения на лице, и мне становится совсем плохо.

Май 2020