Ещё в детстве дед-музыкант учился играть на этом пианино. Элегантное, украшенное бронзовыми канделябрами, для него оно было членом семьи. Он любил рассказывать внукам, что раньше ноты освещались свечами, вставленными в эти подсвечники, ведь тогда ещё электричества не было. Малыши любовались инструментом, уважали его солидный возраст.
Когда началась война, детей эвакуировали, а дед уезжать отказался - остался в родном городе, дежурил на чердаках, тушил зажигалки.
Но из-за застрявшего в ноге осколка снаряда даже поход за хлебом или за водой на Неву был для него серьёзным испытанием. Да к тому же страшный холод. Всё же дома он каждый день играл любимые вальсы и мазурки: разрабатывал замёрзшие пальцы и поднимал настроение умирающему старику-соседу. Музыка вселяла надежду.
В тот вечер он уже лёг, накрылся двумя одеялами и пальто и пытался читать при слабом свете коптилки - благо по карточкам керосин дали. Вдруг раздался громкий удар, близко, совсем рядом, будто в соседней комнате! А ведь там пианино! Его любимое пианино! Он сполз с кровати и приоткрыл дверь - перед ним была сплошная пылевая завеса измельченной извёстки… потянуло холодом… Ощущение, что где-то рядом открыто окно…
Оказалось, что взрывной волной снесло наружную стену дома. По счастливой случайности пианино уцелело. С улицы теперь открывалась печальная картина, напоминавшая о мирной счастливой жизни: стена с нарядными обоями и сиротливо прижавшееся к ней пианино.
Когда жителей дома переселяли, то чудом выживший дед перевёз чудом сохранившийся инструмент в комнату, где были все четыре стены.
Теперь сверху на пианино в память о войне поставили фарфоровое украшение - Самсона, раздирающего пасть льва. Музыкант считал эту скульптуру олицетворением победы.
Его маленькой внучке так хотелось посмотреть вблизи и потрогать эти фигурки, но ей это запрещали, чтобы не разбила.
После войны у деда почему-то появилась смешная привычка: сняв галстук, вешать его на один из подсвечников. Бронзовые канделябры на деке это не просто дань старине, - смеялся музыкант, - смотрите, и в ХХ веке они востребованы: на канделябре всегда болтались два-три галстука.
И вот как-то прибегает к бабушке в кухню плачущая пятилетняя внучка: “Я сломала! Сломала! Сломала ту штуку, куда галстуки вешают!” Оказалось, воспользовавшись отсутствием взрослых, девочка ухватилась за подсвечник и полезла на пианино, чтобы рассмотреть скульптуру. Подсвечник лопнул… “Штука, куда галстуки вешают” очень всех насмешила! Ребёнка даже не ругали. А дед отвинтил оба подсвечника - целый и поломанный - и куда-то убрал.

Разлетелась по свету семья, неизвестно куда делось знаменитое пианино… Приехала в родной Питер немолодая уже внучка и в антикварной лавке увидела… те самые “полтора подсвечника”! “Наши подсвечники”, - пробормотала женщина. “Ваши? Вроде бы не Вы сдавали… Да это неважно…Так что ли покупаете?” - “Не знаю… денег с собой нет…” А берите так! Дарю!” - и антиквар протянул ей полтора подсвечника - всё что осталось от ее прежней жизни.