В крошечной ветклинике нет анестезиолога — только врач, Анна Ивановна, и ее верная санитарка и уборщица Саня.
Саня уже не молодая, давно знает «Анну-Ванну», как называет ее при пациентах для солидности, и уже ничему не удивляется.
Когда привозят усыплять животное — Анна усыпляет любое и безропотно, особенно, если животное здорово. Саня знает, что Анна Ванна тут же шепнет ей: «Готовь клетку!» — и вскоре в «больничке» появится новый временный постоялец.
Доза наркоза должна быть не слишком большая, но и не слишком маленькая: в самый раз, чтобы животное крепко уснуло, но имело шанс проснуться.
Знакомых у Анны Ивановны много, и зверушка, рано или поздно, всегда бывает пристроена. И на корм не приходится тратиться: повздыхает Анна при других посетителях, в соцсетях напишет, какую, дескать, красоту к ней усыплять принесли!: «оставила бы на передержку — да кормить нечем...»
Глядишь, и подкинут что-то на разживу, кто денег, а кто пачку корма: тут магазинчик, прямо при ветклинике.
Санино дело — молчать, у нее так непринужденно всё равно не получится.
Сегодня на усыпление двое: кошка и тоскливая псина, будто с помесью благородной гончей в кровях.
— Кошка — та уже не жилец, — вздыхает Анна Ивановна, - А для собачки приготовь-ка большую клетку.
Она уходит за шприцами: «клиенты ждут!»
Их трое: сухонькая старушка с сыном и кошечкой, и нервный, краснолицый мужчина.
Анна Ивановна уходит сделать последний укол кошечке. Это почти благотворительная миссия, животное давно и сильно страдает.
А вот с собакой сложнее, та абсолютно здорова и настолько же нежеланна.
— Может, подумаете еще? У вас ведь дети, кажется? Они бывают привязаны к питомцам, — пробует отговорить клиента Анна Ивановна, отступив от своих обычных принципов: она слышала, хозяин собаки разговаривал по телефону, и, судя по непочтительности, — с ребенком.
— Куда—куда, - ворчал мужчина в трубку, - на кудыкину гору. В лес ее завезу или еще куда подальше... Будешь ещё мне слезы лить... А кто гулять с ней будет?! Ты ведь не хочешь!
В трубке слышались всхлипывания и причитания, может, это женщина?

— Ну уж нет, спасибо, - сухо отвечает мужчина ветврачихе. - Если не усыпите здесь — отвезу к другому ветеринару. Еще тратиться на неё... — начинает раздражаться он.
Анна примирительно кладет ему руку на плечо и склоняет голову:
— У нас недорого.
Она знает, аргумент способен успокоить клиента, как и шприц, который наготове в другой руке.

Где-то в параллельной вселенной, студентка и будущий ветврач, Анечка, сейчас мысленно всаживает этот шприц в хозяина псинки...

Но, хвала опыту, жизнь устроена не так просто, и Анна не настолько кровожадна. Конечно, если клиент здесь, — то уже вряд ли передумает. Это давно вынашиваемый план, не раз высказанный словами, в качестве угрозы домашним, но разве тут дело в собаке?
За свою довольно долгую жизнь Анна Ивановна ни разу не встречала здоровой кошки или собаки, которая, успокоившись, через пару дней не стала бы аккуратной. Как только почувствует надёжные руки и безопасность — сразу всё налаживается.
Но стоит ли ждать снисхождения к собаке, когда в семье такое отношение к людям? Нет. Ведь по сути, то что сейчас происходит, — это месть. И казнь. Ее настоящая причина кроется в чем-то ещё: в несчастливой женитьбе, неудачной работе, карьере и еще в каких-то «не». Безрадостность и рутина отупляют, делают людей несообразительными, крадут человечность. Такое ещё называют бездарностью и бескрыльем. А еще — бездушием.
Но Анна никого не осуждает. Есть мнение, и она с ним согласна, что самое «дно» и поможет ему оттолкнуться, что-то пересмотреть, испытать жалость и даже раскаяние. Или хотя бы просто неудобство и ощущение внутренней пустоты, для начала.
К сожалению, всё это будет позже, если будет, а сейчас надо спасать агнца на заклании.
Заложница ситуации совсем пала духом, и даже попыталась вырваться, когда Анна Ивановна тихо попросила: «подержите...» Она медленно вводила наркоз, и собака на глазах обмякла, прикрыла глаза. Зрачки мужчины расширились, лицо стало неподвижным. Казалось, он сам мысленно умирал с ней, какая-то его часть, безвольная, давно утратившая силу духа и мужество бороться.
- Это еще не всё, пусть полежит, а вы идите. - сказала женщина и стала убирать шприцы.
Пришла Саня, стала суетиться, протирать без того чистые поверхности, оттесняя мужчину ближе к выходу.
Тот постоял, и надтреснутым голосом спросил:
- Как, «идите», разве я не должен забрать ее?
- Нет, - спокойно ответила Анна Ивановна, - Вам повезло. Городские службы кремируют усыплённых животных, это такая благотворительная акция.
- Ну, ладно, тогда я пошел.
- Конечно, - устало отозвалась женщина, - вы ведь уже оплатили.
Мужчина накинул куртку, взял шапку и пошел, медленно, будто вспоминая, не оставил ли чего?

Позже, Стеша, лежащая на полу большой клетки, разлепила глазки, заморгала, но смотрела еще неосмысленно. Оконный свет слепил, а в животе урчало.
— О, гляди-ка, унюхала твой бутерброд с колбаской! - весело подмигнула Анна Сане, и уже собаке, ласково:
— Подожди, милая, тебе ещё нельзя кушать! Тебе сейчас может быть плохо...