В сентябре этого года я путешествовала по Баварии. На пути встречались небольшие уютные старинные города. Один из них запомнился тем, что жители украсили окна, дома и мосты круглыми искусно связанными тонкими салфетками. Я никогда такой красоты не встречала и не удивительно, что в насыщенном ароматами цветов воздухе этого городка витала сказка, которую я и хочу вам поведать.




В тёплом южном предгорье вдали от моря, где не дуют холодные ветра, среди рек и живописных долин с мирно пасущимися на лугах коровками, раскинулся маленький городок.



Среди благодушных и гостеприимных баварцев, жила девочка по имени Мирабель. Хотя она была самой обыкновенной девочкой, люди говорили, что Мирабель всем приносит счастье. Трудолюбивая и старательная девчушка каждый день вязала красивые кружевные салфетки. Она придумывала всё новые узоры и подбирала яркие сочные цвета. Мирабель словно читала в душах людей и созданный девочкой узор был рисунком счастливой судьбы.

Подаренными ею кружевными салфетками горожане украшали свои дома, и вскоре весь маленький городок наполнился дивными узорами. В городе поселилась радость, и жители, встречаясь на улицах, приветствовали друг друга и улыбались.

Благодарные горожане удивлялись искусству Мирабель, как чуду, и рассказывали о девочке разные истории. Говорили, что она волшебница, и поймала птицу счастья. Теперь эта птица живёт в её доме. Но пернатую гостью никто не видел, поэтому подумали, что Мирабель не так давно отпустила её на волю, а счастье осталось.



Другие люди рассказывали, что у девочки есть волшебный карандаш, который сам рисует узоры, а девочка их копирует. Иные говорили, что у неё есть чудесная лампа и Мирабель вечерами читает узоры на стене. Но и лампу в доме девочки никто не видел, да и карандаша тоже. Было поразительно, что маленькая девочка может сама создавать такие искусные волшебные кружева.

Но ни горожане, ни даже сама Мирабель, не знали, что Солнце очень любило играть своими лучами, проходя сквозь затейливые узоры, и всегда оставляло на них часть своего тепла. А по ночам Луна, касаясь кружев лучами, наделяла их загадочностью и мудростью. Поэтому салфетки, связанные девочкой, приносили людям счастье, и они жили весело.

На закате горожане собирались в тенистых садах за столами под шатром из салфеток. Кружевное сияние было ярче множества свечей. Женщины садились рядышком и вязали своим родным тёплые свитера и шарфы, с любовью поглядывая на своих мужей и детей, и при этом пели песни. А мужчины потягивали пиво и подыгрывали своим жёнам на старинных скрипках и волшебных свирелях. Разноцветные мотыльки, привлекаемые сказочным светом, слетались и кружились над горожанами, а дети бегали за ними, пытаясь поймать сачком.



Мирабель всегда вставала очень рано. Однажды, когда она открыла дверь, навстречу ей хлынули первые нежные потоки раннего утра. Молочный туман ещё неподвижно стоял над землёй и медленно таял от лёгкого прозрачного тепла, струившегося оттуда, где голубело небо. Вдали у горизонта синеватым пятном, окутанным лёгкой дымкой, виднелась сплошная полоса леса. Бронзовые стволы сосен выплывали из тумана, как острые мачты разбитых бурей кораблей. И робкие птицы застенчиво, но упорно прочищали застуженные за ночь горлышки.



Налетел ветер, проснувшийся в глубине леса. Тронув друг друга, зелёные ветви шуршали, шептались и замирали, встречая новый день. Мирабель обняла ствол высокого старого клёна, посаженного её отцом. Ей казалось, что родители остались жить здесь, в своём доме. Девочка всегда чувствовала невидимую связь с родными, а кленовые листья были похожи на мягкие руки матери. Ветер ласково гладил глянцевые ладошки листьев и проникал сквозь тонкие кружева, развешанные у домов. Но в маленькое сердечко Мирабель закралась тревога, словно волнующиеся кружева почувствовали её в потоках вездесущего ветра.

Она увидела, что из узкой улочки на площадь с грохотом выехала карета на высоких рессорах, с гербом на дверцах. В ней сидела старая седая дама в невзрачной шляпе, а на облучке – усатый кучер в цилиндре и в ливрее с большими светлыми пуговицами. Почему-то кучер показался Мирабель похожим на большого кота. Карета проехала вверх к мосту, где была гостиница. Дама вышла из кареты и направилась ко входу.

Возле дома Мирабель остановил свою повозку булочник и девочка выбежала навстречу. Передавая ей корзинку с пирожками, торговец взял протянутые ему салфетки для дочерей.

– Ждут уже! Как обрадуются! Для всех жителей твои салфетки словно обереги! Скоро все горожане будут иметь такие кружева с энергией счастья! Но сегодня я видел – к нам в город пожаловала фея Зелта. Она уже постарела и, пожалуй, будет вести себя тихо, – мягко сказал булочник на присущем баварцам особо звучащем языке, и поехал дальше развозить хлеб и пирожки.

Утренний городок наполнялся привычными ароматами белых колбасок, похожих на нежные сардельки – вайсвурсты. Горожане обожали их и ежедневно готовили на ланч, ведь тот, кто утром не успел полакомиться любимым кушаньем, вечером его уже не получит – такова традиция. Старая сердитая фея Зелта торопливо позавтракала, ей не терпелось увидеть, что изменилось в городе после её последнего визита.

Она с горечью осознавала, что давно прошли времена, когда она была молода и горячая кровь согревала её тело, а жгучие желания терзали ей душу и она заставляла людей выполнять свою волю. Её проклинали и боялись. Но, когда постарела, люди стали о ней забывать, ведь она стала похожа на обыкновенную женщину.

Горожане собрались у католической церкви. Близость Австрии и влияние Габсбургов выражались в вытеснении протестантов. Зелта долго жила в Гамбурге и уже не признавала католиков, а баварцы хранили свои традиции. Фея подумала, что идея разобщения горожан на этой почве совсем неплохая, если она не придумает лучше.

Мерные звуки колоколов всегда отражали настроение и мысли жителей городка. Прислушиваясь к их завораживающей музыке, они чувствовали радость или печаль, но сегодня в мерном звоне колоколов звучала необъяснимая тревога. Когда последний медный звук замер, верующие потянулись в храм.

Фея не пошла в церковь, она наблюдала за горожанами. Сейчас ей особенно бросилось в глаза то, как баварцы отличаются от северян. Здесь было гораздо меньше блондинов, и больше брюнетов с шатенами. Баварцы также были немного ниже ростом, чем северные немцы. Многие мужчины были одеты в знаменитые кожаные штаны-шорты, а женщины в традиционные баварские платья – дирндль.

– Какие они уверенные и основательные, – подумала старая фея. – Видимо, живут счастливо. Это очень мне не нравится.

Она рассматривала витрины магазинов. Город заранее готовился к празднованию Нового года и уже были сшиты и привезены от других мастериц национальные и маскарадные костюмы. Здесь же продавали короткие вельветовые мужские бриджи, подтяжки с вышитыми на них эдельвейсами, забавные шляпы с разноцветными значками и пучками перьев. А для женщин предлагались пышные женские юбки с передниками, корсажи с вышивками, кружевные белоснежные блузки.

– Мода не меняет привычек горожан, – заметила Зелта. – И они так же, как и раньше, умеют радоваться жизни!



Народный танец Баварии Лендлер

Зелта с завистью смотрела на наряды и даже представила себя в новой одежде, но витрина отразила её старое лицо. Вздохнув, она вспомнила, что в молодости была очень красивой и чудеса у неё получались так легко…

Фея заметила, что в городке повсюду развешаны круглые салфетки.

– Что ещё за новшество? Раньше я этого не видела.

Зелта почувствовала укол в самое сердце, когда рассмотрела на фоне салфеток задорное девичье личико. В белой блузке и зелёном платье, в кружевном переднике рыжеволосая девочка напомнила ей стройную березку. Жгучая зависть прошла по всему дряблому телу феи жаркой волной – Зелте представилось то время, когда люди прислушивались к её советам.



Тяжко вздохнув, Зелта побрела по улице. Увидев маленький магазинчик, где продавались разные шерстяные и шёлковые нитки, фея догадалась, что здесь очень многие женщины увлекаются вязанием. Заметив, что выставленное на витрине постоянно обновляется, она поняла, что хозяин лавки часто привозит яркий пушистый товар, и женщины с удовольствием его покупают. Вскоре в магазинчик пришла Мирабель и оставила торговцу стопку кружевных салфеток.

– Вот я её и увидела, – с досадой подумала старая фея.

Когда Зелта поняла, сколько радости приносят людям круглые солнечные кружева, она сильно рассердилась, и стала думать, как причинить зло Мирабель.

Фея знала, что каждая вязальщица вплетает в работу свои мысли. И это равносильно привороту. Или оберегу. Зелта подумала, что она легко сможет изменить добрые мысли вязальщиц сначала на настороженные, а потом на злые.

Старая фея прислушивалась к разговорам людей и поняла – если горожане верят в волшебство салфеток, созданных Мирабелью, они поверят и в приметы. Зелта села в плетёное кресло рядом с магазином, достала толстую старинную книгу, на обложке которой было написано: «Народные приметы», и стала внушать людям, что вязаные вещи приносят несчастье. Так она хотела доказать, что салфетки Мирабель приносят беду и кружева надо убрать с домов, подвесок над мостом, окон, убедив жителей, что в городе будет больше света.

Фея листала свою книгу и наставляла молодых девушек, поясняя, что вязаные вещи, подаренные любимому мужчине, предвещают скорое охлаждение чувств или даже измену.

– Даже кружевная салфетка может принести несчастье, – эти слова Зелты догоняли горожанок повсюду, как назойливое жужжание надоедливой мухи.

А когда возле неё останавливались пожилые женщины, фея, напрягая хриплый старческий голос, читала из затертой книги: – Нельзя дарить вязаные шерстяные носки, варежки, перчатки! Вы же не хотите, чтобы любимый ушёл из семьи? Никогда не вяжите ему носки – такой подарок принесёт вам разлуку или скорую ссору! – сердито треща, как старая сорока, запугивала фея Зелта.

– Да что же это за книга такая! – возмущались женщины, но в сердца их закрадывалась тревога и боязнь причинить горе своим близким. А Зелта всё тараторила и тараторила:

– Ведь это старинная книга! Здесь всё правильно и нельзя не верить в проверенные приметы! Для любимого лучше ничего не вязать – подаренный шарфик или свитер предвещают путаницу у мужчины с другими женщинами, – подносила старая фея свой древний фолиант прямо к глазам горожанок. – Зачем вам такие переживания!

Женщины в растерянности не знали, что делать. Как обычно, они принесли к магазину свои изделия – детские вещи, шарфы, носки, варежки, чтобы похвалиться своей работой, интересными узорами, а теперь смотрели на вязаные вещи и не знали, как с ними быть.

– Но ведь всегда считалось, что наоборот, шарф, связанный мужчине, поможет создать тёплую, прочную любовную связь! – возражала жена торговца нитками.

– А моей дочери вязаная шапка помогает при мигрени! – пыталась убедить жена булочника.

– Эти салфетки мы даже передаём по наследству! В них душа вложена! – спорила с феей жена жестянщика, показывая на витрину, где были выставлены кружевные изделия.



– А я всё равно буду вязать для своего будущего малыша шапочки, пинетки, кофточки! Разве это может принести беду? Или повлиять на здоровье? – резко заявила жена молочника, розовощёкая молодая женщина с аккуратно выпирающим животиком.

– Беременным вязать нельзя! Малыш будет нервным! – снова наговаривала злая фея. – Будут тяжёлые роды, малыш может запутаться в пуповине. Берегитесь!

Пока женщины спорили, Зелта увидела, что торговец нитками ненадолго покинул свой прилавок. Она с трудом поднялась с кресла, прихрамывая, подошла к разложенному товару и прочитала над ним злое заклинание.

Женщины стояли в замешательстве, а вернувшийся торговец нитками с досадой смотрел на старую фею и думал, о том, как он тщательно выбирал товар, чтобы всем угодить, а теперь надо везти нитки и спицы в другой город.

Но заклинание уже начало работать и женщины по одной отходили от прилавка, ничего не купив. Теперь горожане обвинили торговца и Мирабель в своих несчастьях и начали снимать с окон и с подвесок в городе все вязаные салфетки.

Солнце и Луна заметили, что исчезли их любимые игрушки, и перестали заглядывать в город. Наступили пасмурные дни без солнца, а ночью огорчённая Луна не показывалась, и на небе тускло светили лишь одинокие звёзды. Без солнца исчез даже тонкий аромат трав, хотя раньше воздух в городке словно был им пропитан, и от этого сладко кружилась голова. Лишённые тепла, не распускались пробившиеся бутоны роз. Настороженно умолкли певчие птицы.

Торговец нитками закрыл свою лавку и уехал. Теперь во всех несчастьях в городе – если кто-то заболел, или у кого-то произошла ссора в семье, или у молодой женщины случились тяжелые роды – обвиняли Мирабель.

Девочка переселилась в старую избушку на опушке леса, где когда-то жила её бабушка, и почти не выходила на улицу. Проходило время и Мирабель не знала, что ей делать, хотя она совсем не испугалась старой феи. И у юной вязальщицы совсем не осталось ниток. Девочка совсем загрустила, она чувствовала, что в её душе постепенно гаснет маленькое солнышко, частицами которого она так щедро делилась с людьми.

Но однажды ночью в полной темноте Мирабель увидела заглянувший к ней в окошко очень тоненький луч лунного света. Она достала крючок и стала вязать кружево из серебряных нитей. Вскоре получилась красивая круглая салфетка, она так ярко засияла, что в комнатушке стало светло. Девочка продолжала вязать и рано утром солнечный луч, обрадовавшись, поиграл узором и согрел кружева своим теплом. Луна с любопытством наблюдала за девочкой, и не мешала ей. Теперь у Мирабель была салфетка, наполненная теплом Солнца и светом Луны.

Девочка вынесла кружевной диск на улицу и прикрепила к своему окну. Обрадовавшись маленькому солнышку, птицы встрепенулись и радостно запели. Печальные розы, уже начавшие терять свой яркий алый цвет, торопливо раскрыли бутоны.

Вскоре проходящие мимо её дома горожане увидели лучик света и сначала удивились, а потом, приглядевшись к сияющему кружку, обрадовались и стали сомневаться в том, что Зелта говорила им правду о Мирабель и перестали бояться козней старой феи.



Горожане с тоской вспомнили хорошее время, когда в их домах жила радость и снова украсили улицы красивыми салфетками. В городке стало ещё светлее и солнечнее, чем раньше.

Старая фея не выдержала яркого света и спряталась в подземелье. Но жители нашли её и там, и выгнали из своего города.

А традиция украшать улицы и дома круглыми вязаными салфетками и совершенствовать своё мастерство, сохранилась до сих пор. Ведь утраченное, а потом через испытания возрождённое, ценится вдвойне.