Эх, жизнь! Вот она… Только вообразишь, только подумаешь, что ты человек, ага… Высшее творение природы, так сказать, венец её тысячелетних усилий, что разум твой на самой высокой высоте, – и вдруг видишь в отражение стекла витрины, мимо которой проходишь, совершенно небритое лицо, сделавшееся таким после продолжительных выходных. Забыл побриться перед важной деловой встречей. Времени хватило бы ещё не только на бритьё, поэтому не спеша зашёл в салон, находящийся, по случаю, именно в этом здании.
В небольшом уютном зале на одно посадочное место ходил взад–вперёд странного вида мастер с кучерявой шевелюрой и, видимо, от нечего делать прикладывал острейшую бритву к своим, страшно волосатым рукам, как бы пробуя инструмент на его работоспособность.
— Прошу, — быстро усадил он меня в кресло, спеленав простынёй, будто боялся, что я убегу. — Вас с разговорами или как? Обслужу на высшем уровне!
— С к-какими разговорами? — заикаясь спросил я.
— Дык, понятно с какими… Обыкновенными разговорами, на любую для вас тему. Бесплатно, что вы… И не думайте. Люблю, видите ли, поговорить с умными людьми.
— Что ж… Давайте с разговорами.
— На какую тему, позвольте поинтересоваться?
— Вы хозяин сего заведения, вам и выбирать. — обрубил я, поглядывая на брадобрея, словно на водителя такси.
— А вы любите сказки? — немного подумав, спросил мастер.
— Сказки?
— Вы, что… сказки не любите? — стал водить по кожаному ремню опасную бритву мастер, которая и так сверкала острейшим тонким лезвием. — Да, именно сказки. Те самые из детства. Вот, скажем, кого из персонажей сказок вы хотели бы увидеть и даже с этим персонажем поговорить?
— Хм… — удивился я такому подходу к нашим разговорам и сложил руки под простынёй, поглядывая на бритву.
— Странно, — нахмурился странный брадобрей. — Вы, наверное, презираете сказки и не верите в них?
— Ну, почему же, — замялся я, сжимая руки под простынёй в крепкий замок, поскольку такая беседа начала сильно напрягать. — Я бы… Я бы с чёртом, например, поговорил из любой сказки про нечисть. Ведь боялся я их очень. А вот так бы, на дружеской ноге, можно пообщаться.
— Суду всё ясно! — раскрыл в громадной улыбке рот мастер, выставив напоказ дюжину ярко–белых острых зубов, за которыми скрывался ещё ряд точно таких же. — Смотрим внимательно в зеркало тогда! А я начинаю!
Брадобрей мгновенно нанёс пышную, почему–то рыжую, пену на моё лицо, оставив в поле зрения лишь разрез выпученных от такой интриги глаз, но брить не торопился. Лишь размахивал то и дело бритвой между зеркалом и моим лицом, успевая между взмахами, подтачивать опасный инструмент на широком ремне.