В небольшом городке, где невысокие старинные дома засыпали зимой в пушистых сугробах, невысокие башенки до глаз надвигали белые снежные колпаки, а деревья закутывались в пухлые шубы и шали, жил старый Сказочник.
Долгими вечерами, когда сумерки рано занавешивали окна темными шторами, а крепкий мороз добавлял ажур на стекла, серебром мерцавший в свете уличных фонарей, он часто засиживался допоздна у горящего камина в любимом плетеном кресле-качалке. Он давно остался один, рано проводив любимую жену в вечную и, как ему очень хотелось верить, более светлую и счастливую жизнь. На низком деревянном столике, на подставке-подсолнушке, связанной когда-то заботливыми руками жены, дымилась кружка кофе со сливками, а рядом лежала стопка чистых листов бумаги и ручка. У старого Сказочника был компьютер, но он любил смотреть, как буквы из-под его руки складываются в живой узор, рождая на бумаге новую историю.

Слегка покачиваясь в кресле, он невидящим взглядом смотрел то в огонь, то в большое арочное окно, рассеянно поглаживая старую толстую папку из коричневого картона со шнурками-завязками, лежавшую на коленях и хранившую все его сказки. Он думал о том, что Жизнь – это большая история уже кем-то написанная, в которую он, Сказочник, добавлял свои главы-пространства, подобно тому, Первому, создавшему этот удивительно многогранный мир и ждавшему продолжения творчества от тех и с теми, кто открыл в себе эту способность. Созданные Сказочником миры и их жители, постепенно проявляясь, вплетались и становились частью той, изначальной истории. Разойдясь по свету, герои его сказок начинали строить свою собственную жизнь. Иногда, навещая его, делились радостями, спрашивали совета, жаловались, грустили или просто молча сидели вместе с ним у огня.

Но были и такие, кто приходили только ночью, во сне. Они стояли, молча смотрели на него долгим взглядом и исчезали с лучами солнца. О них сегодня, в канун Рождества, сидя у камина, думал Сказочник. Это были истории, которые писались, когда он был в разладе с самим собой, уставший от житейских неурядиц или внутренней боли. Но проходило время, менялось настроение, а у событий краски – его жизнь шла дальше, а герои и целые пространства, созданные им тогда, так и оставались в мрачной безысходности. Они смотрели на старого Сказочника и безмолвно просили не happy end, но шанс, возможность изменить то, в чем он их оставил. Спустя время он увидел, как тьма без надежды, когда-то воплощенная в его историях и героях, которым он не позволил найти выход, начала расползаться, проникая в реальный мир. Как плесень, забиралась в сердца, отравляя жизнь тех, кто открывал свои сердца этим сказкам навстречу. Он перебирал их одну за другой – сказки, сложенные в старую папку.

«Марк и Мари» - когда он писал историю о них, тоже была зима. На улице мело не переставая. Ветер проникал в дом через невидимые щели, забирая тепло. Мокрые с улицы дрова долго не хотели разгораться, а взявшись, недовольно шипели, наполняя дом едким дымом. Его кофе остыл, пока он возился с камином. Раздраженный, закутавшись в шерстяной плед, старый Сказочник, наконец, сел в кресло. Пока он пытался согреть руки дыханием, ему вспомнилась история о королеве, превращавшей сердце в лед и отнимавшей любовь. Онемевшими от холода пальцами он взял бумагу и ручку, и написал сказку, в которой убил любовь двух некогда близких людей. В конце он погрузил Марка в холод отчужденности и непроницаемого безразличия, а ушедшую из дома Мари, замерзавшую в пустоте безмолвия и ледяной завороженности мужа, растворил в колючем крошеве вьюги.
Сейчас, перелистывая страницы этой истории, он вдруг осознал то, что создал, когда выплеснул в мир свое раздражение много лет назад, и понял, что пришло время исправить. Он вспомнил, как однажды, измученный и опустошенный, потерявший смысл в жизни, в одиночестве бесцельно бродил по ночному городу. Ноги привели его к небольшой деревянной церкви. Не веривший ни в бога, ни в черта, он открыл тяжелую дверь и вошел в умиротворяющее тепло. Неровный свет тонких свечей раздвигал полумрак, освещая лики святых. «Если заплутал и не знаешь, как быть, сядь на порожек и подумай», – учила когда-то в детстве бабушка. Словно легкие души, живущие в храме, свечи чистыми ладонями пламени отправляли просьбы пришедших за помощью и освещали дорогу заблудшим. Постепенно сердце успокоилось, и во внутренней тишине он услышал: «В чистоте храни сердце свое».

Подбросив еще дров в камин, он взял ручку и чистый лист бумаги.
…От зимнего ветра все сильней хлопала входная дверь, которую, уходя, не закрыла Мари. От очередного удара, особенного сильного, желтые мохеровые цыплята-клубочки, давно забытые на полке буфета, вспорхнули и разбежались по полу. Каждый год Мари вязала их в подарок мужу на Рождество, подолгу держа в руках и напитывая любовью своего сердца. Накопленное в них тепло заставило таять сталагмиты, наросшие в доме, и грязной водой стекать в щели пола. Несколько желтых шариков с картонными лапками и раскрытыми клювиками прикатились прямо к ногам Марка. Тепло, идущее от них, начало медленно подниматься и растекаться по скованному холодом телу. Когда оно коснулось сердца, его глаза открылись. Ничего не понимая, с трудом разогнувшись, он встал из-за стола. Оглядев комнату, Марк начал собирать с пола мохеровых цыплят, притягивавших его идущим от них теплом. Оно согревало и возвращало всё, что когда-то перестало быть важным. Он вспоминал сад, в котором он вместе с любимой женой посадил кусты роз, как они вместе смеялись, когда он учил Мари кататься на коньках, ее теплые умелые руки и сердце художницы. Взяв кочергу, Марк сбил с потолка оставшиеся налипшие сосульки, насухо протер пол, растопил камин, подбросив побольше дров, чтобы окончательно выгнать стужу, проморозившую дом. В платяном шкафу нашел мохеровый свитер, связанный заботливыми руками жены. Надев, поискал глазами теплую шаль, в которой была особенно красива его Мари, аккуратно свернул и положил в рюкзак. Оглядев дом еще раз, прикрыл за собой поплотнее дверь и отправился в путь, веря, что любовь, наполнившая его сердце, подскажет правильную дорогу к любимой.

Поставив точку, Сказочник взял кружку и откинулся на спинку кресла. Он пил давно остывший кофе и всматривался в новые, созданные им линии развития истории и возможности для ее героев. Дальше сказка не властна над их судьбами. Воплотившись в жизнь, став частью ее реальности, она продолжает жить в людях, вселяя надежду в сердца.

Старинные часы, висевшие над камином, начали бить полночь. Он подошел к окну и увидел, что в маленький сонный городок вошло Рождество – окна перемигивались яркими огнями, ребятишки и взрослые высыпали на улицу, и в их наполненных радостью глазах отражались цветы, распускавшихся в небе праздничных салютов.
Любите и благо вам будет.