Наступил август. На болоте созрела оранжевая ягода морошка, разноцветные сыроежки лукаво выглядывали из каждой мшистой кочки.

Лёша и Мариша очень расстраивались, что им нельзя отправиться в школу вместе с Ваней. Когда-то в прошлой жизни они должны были в сентябре пойти в первый класс.

– Подумаешь, хвост! – говорил Лёша, кувыркаясь в мелководной речушке и распугивая резвящихся мальков. – Эх, я бы и с хвостом в школу добрался! Скучно здесь, на болоте. А без Ваньки осенью и зимой нам совсем нечего делать будет...

– Как бы ты добрался в школу? – спрашивала разумная Мариша, – ползком, что ли? Да тебя бы ребята задразнили! И тебя же всё равно никто не увидит, кроме первоклассников, да и то только тех, кто пошёл в школу, не дожидаясь семи лет...

– Да... Ну, не в школу – так я хоть с мамой повидался бы...

– Лёш, она нас просто не увидит. Она же взрослая!

– Да... Но вдруг? Вдруг заметит — хоть краем глаза? Мне бы на минутку с ней встретиться! И сестрёнка у нас есть — она-то нас точно увидит!

– А давай как-нибудь попробуем добраться!

– Давай!

Так начал зарождаться план.

...Ваня очень переживал, часто плакал – не представлял себе жизни без Лиха. Как-то раз, когда он сидел на пеньке и горевал, Леша и Мариша подползли к нему и тихо пристроились рядом. Ваня всегда восхищался, как ловко они передвигаются по земле без ног – и в этот раз тоже подивился.

– Вань, слушай, мы тут решили нашу маму повидать! Параскева нашептала, что после нашего исчезновения мама пить бросила. И у нас сестрёнка родилась.

— Да, точно, надо придумать, как вам до посёлка добраться! Сами вы такое расстояние не проползёте, а Егорыч вас тащить откажется. Я его знаю, бубнить начнёт: "Опасно к людям ходить, опасно!"

Ваня был рад новой затее: очень уж ему хотелось отвлечься от переживаний.

На краю болота валялся старый велосипед. Какой-то дед-грибник доехал по тропинке до трясины, а затем припрятал железного коня в кустах в надежде вернуться на нём домой в конце дня. Но спрятал так хорошо, что вечером не нашёл; да и Лихо ему малость голову заморочила, водила кругами, к велосипеду не подпускала: не ходи больше, дед, на наше болото. Иногда Лихо бывала очень вредной. А что поделать? Грибы и ягоды здесь росли в большом количестве: только отвернись, потеряй бдительность — набегут профессиональные сборщики лесных даров, вытопчут изумрудный мох, накидают мусора, а то ещё и костёр бросят, не загасив огонь, как положено... Слишком много пожаров приходилось тушить нечисти в летний сезон.

– У кого-то отпуск, а нам втройне пахать приходится, – постоянно ворчал Егорыч, – даже с детьми пообщаться некогда!
Леший понемногу учил Ваню, Лёшу и Маришу разным лесным премудростям, чтению и счёту. Правда, представления о грамоте у него были смутные и явно устаревшие: например, он свято верил информации, взятой из ветхой азбуки с "ятями", которую уже две сотни лет бережно хранил в своей норе под корнями сосны. Лёшу и Маришу в своё время немного учила читать соседка; они удивлялись, но не спорили. Листать старинную книгу было интересно, а злить лешего – опасно.

План созрел быстро. Русалчата кое-как научились висеть на велосипеде – Лёша на раме, а Мариша на багажнике. Ваня кататься не умел — да и не достал бы ногами до педалей, но зато он мог вести велосипед по тропинке, держа его за руль и седло.

Выдвигаться в путь решили с утра. Взрослым ничего не сказали, но мудрая Лихо, кажется, обо всём сама догадалась. А может, и помогла немного своими чарами – кто знает?

(продолжение следует)