Чем выше в гору – тем светлее и ниже лес. По круче карабкаются елки, редея и съеживаясь, обращаясь в колючих карликов, в низкорослые кусты, пока не рассыплются колокольчиками и фиалками, незабудками, маргаритками и гвоздиками, горным разнотравьем и разноцветьем. Бегут между камнями ручьи, свисая со склона, как длинные седые косы, пенятся, шепчут, журчат, отражают закатное солнце. Вершина тонет в розоватых облаках, похожих на подтаявший фруктовый сахар.
А под горой клубится черный туман или дым, в котором что-то грохочет и как будто вспыхивают молнии, прорезая вспышками угрюмую черноту. И можно подумать, что там собрались грозовые тучи, готовые с минуты на минуту полить землю дождем. Но нет. Там идет война. Она идет уже много лет – без передышки.
Птицы знают, что Земля – неделима, что она – дар Божий. А люди глупы. Они все время что-то делят, словно тупыми ножницами, кромсая на обгорелые куски луга и поля, выжигая леса – до холодной золы, до черных пней, а свои собственные города превращая в руины. Ни одна птица не сделает такого.
На небольшом горном плато, в гнезде свитом из чего попало – из еловых веток, палочек и сухой травы – мама-аист укладывает спать аистенка. Дует холодный ветер, и птенец топорщит перья – не детский серый пух, а черно-белые, как у взрослого аиста. Он замерз и голоден, и вжимается маме под теплый бок. Испуганный и усталый птичий малыш.
- Мама, я хочу рыбки, - просит он тихо. – Или змейку... Можно?
Если бы птицы могли вздыхать – аистиха вздохнула бы.
- Потерпи, милый. Пожалуйста! Я поймаю завтра, столько – сколько смогу. Скоро будет ночь. Спи.
Засыпают горы. Засыпает лес внизу и облака на вершине, тише шепчут ручьи. Засыпает маленькое горное озеро. Вода в нем обычно кристально-зеленая, льдистая на вид и на вкус. В ней водятся крохотные прозрачные рыбки, тоже похожие как льдинки. Растают в желудке – и нет их, никакой сытости. В озере с рассвета и до заката купается яркое солнце, распуская до самого дна золотые перья-лучи. Оно, как сказочный Феникс, каждый вечер сгорает дотла. А утром восстает из звездного пепла – юное и прекрасное. Мама-аистиха знает много сказочных историй. Да таких, что сразу и не поймешь, правда это или вымысел.
- Мама, расскажи мне сказку, - просит аистенок, устало погружая клюв в мягкие перья, устраиваясь поудобнее в гнезде, и сонная пленка затягивает его глаза.
- О чем? – спрашивает мама.
- Почему мы не живем внизу? Там, где много рыбы, лягушек и змей, много еды?
Если бы птицы могли пожимать плечами, мама-аистиха так бы и сделала. Но она только грустно качнула головой.
- Было много.
Ветер пронзительно воет в камнях. Небо над горами темнеет, из голубого становясь синим, потом – фиолетовым, темно-лиловым, с ледяными каплями звезд.
А внизу земля полита кровью, опалена огнем, покорежена и разъята почти до сердцевины. В ее обнаженном сердце горит адское пламя, и люди падают туда – в преисподнюю, в смертельный жар и вечные муки. Птицам их не жаль – заслужили.
- Ты знаешь, сынок, что такое дроны? – начинает мама-аист. – Это крылатая смерть. Летучие семена огня. Их сделали люди, чтобы убивать друг друга. И убивать Землю.
- Они похожи на птиц?
- Раньше не были похожи. Но люди научили их махать крыльями. Так что не отличить от нас. А потом сами стали стрелять по птицам, потому что не знали, кто из них несет погибель. Сначала истребили хищников. Ястребов, соколов, грифов, орлов. Потом – чаек и альбатросов. Морские дроны были раскрашены в их цвета. Потом – мелких пичуг. Затем – черных и разноцветных. Вот очередь дошла и до нас. Мы тоже скоро умрем. Здесь совсем мало еды. А зимой станет холодно, но лететь нам некуда.
- Я не хочу умирать, - пискнул аистенок.
И снова мама грустно качает головой. Если бы аисты могли плакать – она бы заплакала.
- Спи, малыш, - говорит мама-аист. – Завтра будет новый день. Мы поймаем много рыбы – ты и я. Ты мне поможешь, правда?
Птенец уже умеет летать, но его крылья еще не окрепли, а от голода он совсем ослаб. Но он мужественно отвечает:
- Да.
Он должен поскорее взрослеть. Ведь кроме него и мамы на свете, возможно, не осталось других птиц. Они должны заботиться друг о друге.
Птицы не молятся Богу, они и так под его крылом. Аистенок верит – день наступит. И они с мамой станут ловить рыбу, искать змей и ящериц под горячими камнями, есть и радоваться жизни. И не важно, сколько ее осталось.
Он спит и видит во сне, как гудящие дроны идут косяком – их так много, что все небо из синего становится черным, и кишит смертоносными чудовищами, как лужа большими жуками. Они взрываются – все сразу, и Земля раскалывается от взрывной волны и разлетается на куски. Оба аиста выпадают в открытый космос, а вокруг них дождем осыпаются горячие осколки.
- Лети за мной, сынок, - кричит мама. – Мы найдем другую Землю. И продолжим на ней наш птичий род.
Воздуха в космосе нет, но аистенку не хочется дышать. Вернее – не так. Он впервые в своей недолгой жизни дышит каким-то другим воздухом, без запаха гари, свежим и сладким. Это воздух надежды.
Дроны обращаются в пыль, а с горящих обломков Земли срываются другие аисты и собираются в маленькую стаю. И летят, летят в черной пустоте – к новой звезде, к новому счастью.