— Что здесь добавим? Как обычно — утешение, ободрение…
— Да, ты прав… Впрочем, давай я досыплю ещё решительности. А можно и вредности щепотку, пусть поймёт, что надо за себя постоять.
Розали пустила лёгким шлейфом ароматную порцию бодрости, подсыпала решительность и остальные ингредиенты.
— Пожалуй, достаточно.
— Да, в самый раз, — согласился Ники, и они, обнявшись, стали наблюдать за девушкой.
«Хороший кофе, — думала Арина, — а всё-таки зря я не сказала всё, что хотела. А может, наоборот, лишнего сказала? Ну ничего. Не так уж всё и страшно. И что такого случилось? Я уверена, что завтра помиримся. Но пусть сам извинится, и уж точно поставлю условие не говорить со мной в таком тоне…»
— Кажется, всё идёт на лад.
— Да, я уверена, она справится. О, смотри!
В кафе вошла женщина с мальчиком лет пяти.
— У вас есть какао?
— Конечно, присаживайтесь! А вам?
— Мне капучино, пожалуйста!
Целых двадцать минут Ники и Розали были ужасно заняты: распыляли в чашку маленького Димки смешинки, не забывая при этом сочетать в нужной пропорции веселье и серьёзность, да и маме надо было исправно подсыпать радости и бодрости в её капучино.
Вскоре в подкрепление им прилетели Бэтти и Пауль, потому что в зал ввалилась компания студентов, сдавших курсовой проект, и потребовала «двойные половинки».
— Ясное дело, всю ночь, поди, не спали, дочерчивали, — добродушно ворчала Бэтти, подсыпая бодрость в чашечки, — пейте свои половинки.
Прилежный Пауль добавлял внимательность и концентрацию, ведь им ещё домой добираться по оживлённым улицам города…

За столик у стены сел хмурый усталый мужчина.
— Зелёный чай, пожалуйста. Большую кружку.
— Что-нибудь ещё?
— Нет, это всё.
Через несколько минут официантка принесла ему ароматный чай в стеклянной кружке.
— Надо же, — обронила Лиз, — давно не помню такого.
— Ты права. Чай вообще редко заказывают, а уж зелёный… Так, добавлю-ка я ещё оптимизма… — пробормотал деловито Оливер, — Ох, ты слышишь?
— Да.
Оба замерли, вслушиваясь. Выходило, что день был у этого гостя тот ещё. Реанимация. Детская… неужели такое бывает? Впрочем, когда-то бабушка рассказывала Лиз, что бывает всякое и ничему не надо удивляться.
Гость заказал ещё одну кружку чаю, и ещё полчаса усердно трудились над напитком Лиз и Оливер, по велению души и обычаю чайных эльфов добавляя всё необходимое гостю: силу, надежду, а главное — веру в себя.

Кафе давно закрылось, можно было отдыхать. Но что-то беспокоило Оливера.
— Знаешь, мне кажется…
— Да! — мгновенно отозвалась Лиз, словно только и ждала его слов, — мне тоже. Я думаю, мы должны…
Каждый чайный эльф знает: даже если ты на своём месте и твоя помощь важна, всегда может случиться так, что где-то ты будешь ещё нужнее. И тогда надо принимать решение без колебаний.
Найти новое место было совсем не сложно. Надо было всего лишь пристроиться на плече у доктора Петериса, когда он на следующее утро отправился на работу.

Доктор Петерис знал по опыту: есть борьба за жизнь с помощью технологий. Аппараты искусственного дыхания, мониторы, химические препараты. С их использованием делается всё возможное. И есть нечто неуловимое, неподдающееся расчёту. И ты ничего не можешь гарантировать. И не понимаешь, почему одни выживают, а рядом умирают другие, за которых ты тоже бился изо всех сил.
Оказавшись в ординаторской, Лиз и Оливер обнаружили, что все эти мысли одолевали не только доктора Петериса. И поняли, что теперь они на своём месте.

Шестилетний Валера поступил в реанимацию с тяжелой пневмонией. После многих дней в реанимации жизненные показатели начали падать. Ночная смена ушла, только что пришедшая села за утренний чай. Не теряя времени, эльфы взялись за дело. Раздумывать было некогда, и в чайные стаканы сыпались не только надежда, оптимизм, силы и вера в успех (обычный набор), в ход пошла даже крошечная капелька фантазии и безумства…

— Знатный чай сегодня, — похвалил доктор, — кто заваривал?
— Катя.
— Умница!
— Да я обычный заварила, — улыбнулась сестричка.
«Как же так, — думал Петерис, — мы сидим здесь такие энергичные за столом. А там дети цепляются за ускользающую жизнь…»
— Вот что, коллеги, — сказал он, — давайте сконцентрируемся и мысленно перепишем будущее, в котором вот эти дети, что сейчас на грани, выздоравливают. Сконцентрируемся на этой картине так сильно, как будто каждый из них — наш собственный ребёнок…

Позже он и сам не мог сказать с уверенностью, как всё случилось бы, если бы он не сказал этих слов. Но он точно знал, нет, чувствовал, что все его коллеги ощутили возможность «написать» будущее так же, как и он. Все дети в отделении в этот день пошли на поправку.

— Ну и вот, несёт он ей кофе, а я, как обычно, добавила всё, что надо, как положено, — рассказывала пожилая фея Эмилия, обрадовавшись, что появились новые слушатели, ещё не знакомые с её пёстрой биографией. — И знаете, что я вам скажу, ребятки? Всем этим парочкам помогала изо всех сил, всегда выкладывалась. Кофе был замечательный, за это я отвечаю. А вот так и не понимаю, почему одни так и прожили всю жизнь душа в душу, а другие через какие-то несколько лет становились, по сути, чужими друг другу. Видимо, дело всё-таки в людях…
Лиз и Оливер вежливо кивали, глаза норовили закрыться после тяжёлого дня.
— Ну что, спать?
— Спокойной ночи, Эмилия! А мы ещё немного задержимся. Там к Валерику родители вошли, Катюша им чай заварила. Полетели, Лиз, поработаем ещё чуть-чуть. Им сейчас ободряющий чай очень нужен…

_____________________________________________________