Ягушечка в задумчивом расположении духа стояла, растирая поясницу, чтобы с новыми силами взяться за очередной "миллион" дел по хозяйству.

— Голубушка, чай, не семнадцать тебе, милая, — скрипнул чей-то голосок снизу. — Может, передохнёшь сегодня, а то так и без поясницы останешься? — продолжил писклявый голосочек.

— Ты что, супостат мышиный, учить меня будешь?! — охая ответила Ягиня. — Шесть наклонов и пятнадцать приседаний, и я буду словно девица юная порхать.

— Девицу, вчера мазями целебными намазывал, сам лично, пластом лежала! — взвизгнул мышь из ступы. — Сегодня не зови, не приду, — обиженно ответил серый друг. — Жалеть себя надо, на юга отправляться, в санаторий. Леший укатил, месяц уж целый, развлекается с русалками и ест омаров, мидий.

— Тьфу на тебя, не буду есть эту пакость и тебе не дам деньги на ветер изводить! — Ягиня стукнула метлой по ступе. — Вылезай, Семёныч, по добру, по здорову, мажь спину...

— Не буду, — буркнул Семёныч из ступы. — Да и что ты мне сделаешь, ты же золотце даже наклониться не сможешь, — спокойно ответил Семёныч.

— Распустила я вас, — буркнула Ягиня. — Распоясались, отбились от рук! — стукнув в сердцах метлой по ступе. — Вот уйду к речным нимфам жить, сам и прибежишь, Семёныч, просить будешь вернуться, а я не вернусь...

— Ладно, — взобравшись на край ступы, ответил Семёныч. — Где твоя живительная мазь, намажу... Только береги себя, Ягиня, а то сиротой останусь, если заболеешь и сляжешь...

— Не мечтай, — довольная Ягиня расплылась в улыбке. — Пожирнее намазывай, — скомандовала она и хитро прищурила правый глаз.