Чудесен отпуск в деревне.
Июльский вечер разлил лиловые чернила по улице. Тишина вокруг. Только цикады трещат.
Я сижу на веранде, где так приятно пахнет липой и виноградом.
И можно было бы отдыхать, но редактор отпустил в отпуск с условием, что к моему возвращению сказка будет готова. Вздыхаю.
Протягиваю через окошко удлинитель, включаю лампу, кладу перед собой тетрадь и ручку, снова вздыхаю, пишу:
"В тридевятом царстве..." ...

И на этом паста в моей ручке заканчивается. Больше ручек на даче нет, все дома, в городе. Комп, естественно, тоже... Да, чудесен отпуск в деревне, но сегодня суббота, завтра местный магазин закрыт, купить ручку негде, а в понедельник утром я должен явиться пред светлы очи Ильи Максимыча (Мокасиныча, как мы его зовём) с написанной сказкой.

Что делать? Придумал! Нужно найти перо, заточить и писать сказку, обмакивая его в лиловые чернила, которые июльский вечер щедро разлил по улице.

Перо, где взять перо? У многих здесь есть куры. Я не специалист по птицеводству, но помню, что они обычно засветло возвращаются в курятники, а вечер уже в разгаре. Выбегаю на улицу в надежде застать там хоть одну загулявшую курочку. На моё счастье, вижу невдалеке движущееся белое пятно – точно, курица! Бегу за ней, вспоминая на ходу старую шутку: «не догоню, так хоть согреюсь». Курица бежит от меня, но тоже, как мне кажется, вспоминает вторую часть той же шутки: «не слишком ли быстро я бегу?»

После примерно двухсотметровой пробежки и прыжка в стиле Багиры я настигаю курицу! Она отчаянно трепыхается в моих руках, кудахчет, заглушая моё сбивчивое дыхание, и вдруг молвит человечьим голосом: «Отпусти ты, парень, меня в курятник, дорогой за себя дам откуп: откуплюсь чем только пожелаешь».

Я езжу в деревню тридцать лет и три года и не слыхивал, чтобы курица говорила. Вспомнилась, естественно, сказка поэта-выдумщика А.С.Пушкина, и собрался я сказать ей ласковое слово: «Бог с тобою, белая курица! Твоего мне откупа не надо; ступай себе в свой курятник, спи там себе на насесте».

Но тут я призадумался: проявлю сказочное благородство, а чем мне сказку писать? И начал импровизировать, раз уж такая ситуация вышла: «Смилуйся, сударыня курица, совсем меня Мокасиныч забранил, не даёт мне, зараза, покою: надобна ему сказка к утру понедельника, а у меня писать нечем, паста в ручке кончилась!» Отвечает белая курица: «Ох, печалька, не могу я делать эти пластиковые штучки – ни ручки шариковые, ни компы, ни мобилы. Ты бы попросил чего традиционного – новое корыто, например. Или жену сделать столбовою дворянкой!»

Я с ужасом представил свою Зину в образе столбовой дворянки и не удержался от крика: «Нет! Не нужно! Ни столбовой дворянкой, ни вольною царицей, - она и в текущем статусе меня забранила! Ты бы мне пёрышко из своего хвоста подарила, я бы им сказку-то и написал». Вздохнула курица: «Ох, парень, дорогого просишь! Но что с тобой поделаешь, бери пёрышко». И повернулась ко мне соответствующей стороной. Выбрал я перо, дёрнул...

Нет, курица не обратилась в царевну, не снесла золотое яичко, отряхнулась только да и пошла в свой курятник.

А я заточил перо ножиком, обмакнул его в лиловые чернила, которые июльский вечер щедро разлил по улице. И записываю всё, что произошло со мной этим вечером.

Будет, что Мокасинычу в понедельник предъявить!

А Зине своей не расскажу, нет. Забранит ведь, дурачиной обзовёт, простофилей. И список выкатит, что нужно было у курицы попросить...