Прежде, чем начать рассказывать сказку, невозможно обойтись без предыстории…

Подрастают детишки, ой как время быстренько бежит. Внучка Поля и шести годков ведь нет, а уже с сережками в ушках. Ходит кругами, будто на подиуме вышагивает. Головкой небрежно крутит, мол, смотрите, не глядите на мои проколотые ушки.
— Фу ты ну ты ножки гнуты, — говорю
— Мальчики совсем ничего не понимают, — отвечает мне совершенно важное лицо со своими серьезными мыслями и намерениями.
— Да, дожили, — только и остаётся пробормотать.

А та закружилась, прыг в комнату, смотрит – платье лежит.
— Ух, ты! — восклицает девчушка, — какое синее–пресинее, красивое–прекрасивое, большое, как огромное небо! Ничего себе!

Ведь не присядет ни на минутку, следом в ванну мчится на сома живого смотреть. Сом плавает важно в своем новом водоеме, волну ловит. Рот открывает так, что кажется, порой, запросто за край уцепится и вывалится, обнаглев, на пол. Поля ничего не боится, уже слышала на ходу, что рыбина на ужин будет, и давай палец в рот сому совать:
— Смотри–смотри скорее, рыбища сладкая, наверное, как колбаса!

Насмотрелась, наигралась, все… – теперь рисовать.
— Дед, покажи, как ты меня нарисовал!
— Нате, пжалста, на мольберте все еще висит.

Подошла ближе, отошла, зашла со стороны… Все, как на художественной выставке: тут и показушный вид эксперта на лице, и выражение почтенного искусствоведа, и ухмылка опытного художника, жест руки… Стою, не могу – умираю от умиления.
— Совсем не похожа. Ты что ли без красок рисовал? Да я дам тебе краски-то, у меня есть. Как раскрасишь, так и будет похожа. Вечером сделаешь?
— Да я…
— Не спорь, я сказала!

Отбежала на метр, снова внимательно посмотрела, головой из стороны в сторону покачала и просит:
— Лучше нарисуй мне птицу.
— Вон же и аист тебе, и воробей, и уточка.
— Не, нет, не такую.
— Какую не такую?
— Нарисуй мне Кудаву.
— Какую такую Кудаву?
— Ты что ли не знаешь? Птица такая – Ку-да-ва!
— Внученька, солнышко, да не знаю я такой птицы, первый раз от тебя и слышу. На кого хоть она похожа эта чуда-юда?
— Сам чуда-буда! Ну… кукушку знаешь?
— Конечно, знаю.
— Вот… она говоит: ку-ку, ку-ку.
— И что?
— Раз ку-ку, значит кукушка, а Кудава: куда вы, куда вы?

Я в недоумении глазами хлопаю, ногой дрыгаю, повторяю:
— Кудава, Кудава… Ты, откуда это взяла, придумала?
— В садике… мы убежали за качели, а Марья Ивановна как закричит: «Кудава, да Кудава!» Я подошла и спросила про кудаву, а она говорит, что птица такая и сказку рассказала.

Сказка, пересказанная внучкой.

В тридевятом царстве, в трипятом государстве в лесу жил птичий город. Каких там только птиц не было: и кукушка, и дятел, и вороны с воробьями… Очень-очень много всяких. Лишь у одной птички не было названия. Не звали её никак и все тут. Только птичка, да птичка. Когда все стали строить гнезда, то и эта птичка сделала себе домик на одной из веточек. Стала там жить поживать и яички высиживать. Повадилась к этой птичке неизвестной кукушка в гости прилетать.
— Давай, — куковает ей, — полетим далеко и будем веселиться по кустам с тобой, да по деревьям прыгать с ветки на ветку, куковать да покуковывать! Ох, и весело нам будет! Ой, как здорово!
— Ты что? С ума, что ли, совсем посходила? – отвечает ей птичка без названия. У меня ж яички! Скоро птенчики повылупляются, а я же мама ихняя!
— Ну тебя! — закричала кукушка, – вот и сиди тут со своими птенчиками – бестолковая!

В другой раз опять кукушка прилетела и говорит вредненьким таким голосочком:
— Слетай, соседушка, к тому дереву, я там двух червячков тебе оставила. Слетай, голубушка, вон ведь как похудала, да измучилась со своими яйцами. Не бойся, я твои яички погрею и поохраняю.

Обрадовалась птичка… «Вот ведь, — думает, — соседка какая добрая оказывается, а я про неё плохо говорила. Вот и полетела она на другое дерево за червячками теми. Кукушка в то самое время свои яйца кукушиные подкинула в гнездо чужое и умчалась прочь. Только её и видели. А птичка наша никаких червячков и не нашла, только сердце ей подсказало, что возвращаться домой надо. Она и возвратилась. Смотрит, а кукушки след простыл, и яичек намного больше стало. Уселась птичка на них и, ни слова не говоря, давай их, как следует высиживать. Вскоре маленькие птенчики появились, да такие хорошенькие, что все в лесу обрадовались, а кукушка обзавидовалась.

Прошло ещё немного времени… Птенчики на радость птичке без имени подросли, оперились и стали первые самостоятельные вылеты делать. Очень трудно ихней маме приходилось. Шайка-лейка целая, всех прокормить, не выкормить. Целыми днями птичка летала в поисках червячков всяких для своих вечно голодных питомцев. А кукушка плохая опять повадилась прилетать. Только птичка из гнезда, так эта дрянная куковина тут как тут. И давай перед птенчиками хвастать и завлекать:
— Чевой-то вы тут порассиживались? – говорит кукушка птенцам. Летели бы со мной в тот лес, там еды развсякенной…
В самом только начале птенцы отказывались, но потом не выдержали и полетели вслед за соседкой доброй. Увела она их в другой лес и бросила на съедение волкам. Хорошо, что птенчики летать уже умели, и червячков себе тоже много нашли, но дорогу к дому никак не могли вспомнить. А наша птичка разгоревалась не на шутку:
— Куда вы, куда вы? — кричит, — куда вы подевались? На кого меня горемычную оставили?

И день кричит, и два кричит, и много-много уже… Голос свой почти полностью сорвала. Зато у неё свое собственное имя появилось с тех самых пор – Кудава. Все в лесу Кудавой стали звать. Пройдет, бывало, ёжик под елкой, птичка кричит ему:
— Колючик мой дорогой не видал ли там внизу детушек моих родных?
— Нет, Кудава, не видал. – скажет ёжик и побежит дальше.

А белочка перепрыгнет через ветку, бедная мама и у неё спрашивает:
— Пушистик, мой родной, не видела ли где на верху птенчиков моих ненаглядных?
— Нет, Кудава, не видела, – отвечает белка.

Именно тогда кукушка снова повадилась по гостям хаживать.
— Соседушка милая хватит слезы лить – вся жизнь впереди! Утащили твоих детишек вороны серые, да и поклевали, забыть уж пора. Давай, по деревьям поскакаем, да покуковаем, вот нам весело будет!

Ничего не ответила Кудава, только продолжала свои поиски. В это время, в соседнем лесу птенцы совсем уже подросли и тоже во всю искали родную маму. Хорошо, что белка за орехами в тот лес собралась. Увидела птенцов, да как заорет во все беличье горло:
— Ваша мама там, в том лесу, уж совсем из сил выбилась и вас обыскалась.

Ой, сколько радости-то было на всю ту округу! Сколько веселья и слов красивых, что даже и в сказке не сказать. Свили детишки своей любимой мамочке Кудаве гнездо побольше, нанесли ей червячков вкусненьких всяких и ухаживали за ней, и берегли до самой-самой глубокой старости.

Вот вам и Кудава! А кукушку выгнали из того леса… Насовсем! Так ей и надо, вредине!