Жили-были старик со старухой. Небогато жили, но ладком. Был у них сын - работящий, любое дело в руках спорилось. По взаимной любви и согласию женился на самой красивой девушке, что нескольким сватам до него отказала.

Не успели молодые порадоваться счастью - нагрянул ворог, как тать в нощи. Ушел сын на войну, отстоял землю русскую, да сам сгинул, так и не успев порадоваться рождению дочери. Передали весточку однополчане, с войны вернувшиеся: не ждите сына и мужа, сложил головушку на чужой стороне, холмик от него остался, да не один он под ним покоится.

Пришла беда – отворяй ворота. Сильно горевала молодая вдова, да так и зачахла от слёз. Одна радость у стариков осталась – внучка Машенька.
Досталось ей горюшка с малолетства, никто с ней водиться не хочет. Шепчутся за спиной – родителей, дескать, извела, что же дальше-то будет?

Играет Машенька сама с собой, а у стариков сердце щемит – давно пришла пора им по годам упокоиться, только что с ней станется, если уже сейчас отверженная?
А Машенька растёт, беды не чует: стать у нее материнская – красоты неописуемой, руки отцовские - дело ладится. Не хотят с ней водиться? – что ж делать, другими делами займёмся. Нет для неё работы мужской или женской, с любой справится.

Односельчане дом их стороной обходят, только путники заглядывают да нищие подаяния просят. Никому Машенька не отказывает, последнее отдаёт, а сама потом голодная сидит - на пустой желудок и работа злее.

Однажды заглянули к ним три путника перед самой зорькой. Поберечься бы Машеньке, ночами только злые люди ходят, да куда там - открыла дверь, не спрашивая, да в пол поклонилась. Водички подала умыться с дороги, скудным завтраком поделилась, отдыхать уложила, а сама работать пошла.

Работает и того не ведает, что в доме путники со стариками беседу ведут о житье-бытье и о Машеньке, что пришёл черед одной-одинешенькой остаться.
- Не тревожьтесь о Машеньке, - молвил старший из путников, - за её сердце доброе и душу чистую будет у неё защитник, никому в обиду не даст.

Передневали путники в гостеприимном доме и в ночь ушли. На прощанье оставили Машеньке в благодарность за приём горшочек с растением заморским и наказом – на виду не держать, и никому о нём не рассказывать, иначе быть беде.

В ту же ночь и старики с Машенькой попрощались. Заплакала Машенька - на кого вы меня, мол, оставляете? – а старики в ответ:
- На защитника.
Так и отошли, без боли и страха, с улыбками на устах.

Отдала Машенька старикам все почести и дальше зажила. Пусто в доме и поговорить не с кем. Стала Машенька на одиночество растению жаловаться - больше-то некому было, - и показалось ей однажды, что оно вроде слушает её. В течение дня поворачивается за солнышком, как всему живому положено, а стоит Машеньке подойти, как тут же к ней обращается.
Подошло время – появился бутончик, растёт, соком наливается.

Однажды ночью постучали в дверь, Машенька по привычке открывать пошла, не спрашивая. Тут кто-то останавливает её тоненьким голосочком:
- Не открывай!

Удивилась Машенька - вроде одна она? Глядь: бутон раскрылся и как будто светится, а в центре цветка маленький мальчик, да как спросит громко басом, Машенька аж присела от испуга:
- Кто там?
Не ответил никто, только шаги удаляющиеся послышались.

- Вот ты какой, защитник мой грозный! – ласково говорит Машенька. – Как же зовут тебя?
А он в ответ тоненьким голосочком:
- Кто там?

Оглянулась Машенька невольно – нет никого! А мальчик, видя её удивление, засмеялся - что колокольчик зазвенел:
- Зовут меня так – Ктотам. Живу я в цветочке, выхожу ночью, и то не каждую, а только когда беду чую.
А тут горизонт засветлел, бутончик закрылся и светиться перестал.

Веселее стало жить Машеньке под охраной невидимого защитника, пуще прежнего зацвела, слава о ней по всей округе идёт.
Зачастили в дом сваты, да Машенька всем отказывает – накануне прихода очередного жениха светится бутончик, о беде предупреждая.

Прознали односельчане – есть кто-то у Машеньки, от ночных грабителей её защищает. Решили наведаться самые отчаянные, да отпугнул их Ктотам голосом старосты. Возмутился староста, когда узнал – кто смеет клеветать на него, честное имя порочить? – и к Машеньке. Ктотам его голосом уездного урядника встретил. Вернулся староста восвояси - не приведи Бог, вдруг, правда? Со временем до урядника слух дошёл, примчался злой, а умчался ещё быстрее – сам воевода его остановил грозно.

Проезжал мимо добрый молодец не из здешних краев, увидел Машеньку и дар речи потерял, а когда опомнился – за собой позвал сироту и бесприданницу. Не светился бутончик накануне, она и согласилась.
Повезло ей – в хорошую семью попала, свекор со свекровью родителей заменили, что не помнила она по малолетству, золовка – сестру, которой у неё и в помине не было.

Пришла Машенька в новый дом с узелочком – цветочком заморским, в горнице на видное место поставила, забыв о наказе, что нельзя никому показывать. В отцовском доме он на столе стоял, да была она в нём одна - некому было завидовать.

Живёт Машенька с мужем в согласии, не нарадуется:
- Где ты, долюшка моя горькая? Далеко ушла, обратно дороги не найдёшь.
А горе горькое дважды звать не надо - оно за ближайшим углом затаилось, только кликни - оно и явится.

Понравился золовке цветок - попросила, а Машенька отказала. Затаила золовка обиду, украла цветок, да как ни ухаживала за ним, он зачах и погиб. Недаром старики говорят – ворованное счастье долго не живёт.
Хватилась Машенька цветочка – ан нет его. Вспомнила наказ – не выставлять напоказ! – да поздно было.

Досада взяла золовку, что цветок погиб, стала брату наговаривать, что, мол, взял бесприданницу. Да ещё детей Бог не дал – надорвалась, видать, от тяжёлой работы, хоть и делала её весело.
Смеялся муж поначалу, а потом задумываться начал - капля камень точит. Все чаще хмурился и недовольство проявлял – не так встала, не туда села, не то подала. Да ещё слух до местных докатился, что, дескать, принимала Машенька у себя и старосту, и урядника, и самого воеводу. Помнил муж, что чистой её взял и непорочной, но не накинешь платок на злой роток, злоба душит, выхода ищет, а жена безропотная всегда рядом – на неё руку и поднял.

Терпела бы Машенька мужнины издевательства - доля такая женская! - да только выгнал он её из дома в ночь: если корова не телится – её режут, и жена бесплодная - хозяйству помеха.
Вошла в дом мужа Машенька непорочной, а вышла - злыми языками оболганной.

Куда путь держишь, Машенька? – неужто туда, откуда возврата нет? А куда ещё податься той, у которой нет крыши над головой?
Речка-спасительница, речка-прибежище, прими в прохладу, омой раны, утешь и упокой. Вот и ноги босые и исколотые в воде, но показалось, что зовет её кто-то в ночи. Кому понадобилась та, которой нет места среди людей? Окликнула со страхом:
- Кто там?
И будто эхо в ответ:
- Кто там?

Эхо ли? Долго искала на берегу, надеждой окрылённая - нет никого. Но только в сторону речки ступит, а за спиной знакомый голос:
- Кто там?
Не пускает ее Ктотам к черте последней, за собой зовёт. Не послушалась наказа – на виду цветочек не держать - поздно локти кусать, теперь умнее надо быть.
Не получила речка Машеньку, хотя звала её и манила за собой - Ктотам не дал.

Бродит по земле Машенька, своего угла не имеючи. Спит там, куда пустят, а не пустят – на земле голой; ест то, что подадут, а не подадут – воды напьётся из лужи. Разговаривает с Ктотамом, а люди думают, что сама с собой, пальцем у виска крутят, безумной кличут, но нет ей дела до людских пересудов.
Ктотам по-прежнему её не оставляет, только увидеть его нельзя. Вернуть бы всё назад, да только горе обратно дорогу найдёт, а счастье, если уйдёт - не вернётся.

Бродит Машенька по земле и судьбу благодарит - за последнее утешение, что осталось, в страхе его потерять и надежде, что оно не заблудится.

октябрь 2015