– Вот. Держи. – Натти протянула раненному фляжку с целебным варевом. – Это тоже должно помочь.
– Благодарю. – Гоблин церемонно кивнул, сделал крупный глоток и водрузил ладонь на перебинтованную голову. – Полагаю, это тоже твоя работа? Добротно.
Гномка зарделась и, чтобы преодолеть смущение, поспешила перевести разговор:
– А ты хорошо знаешь всеобщий[3]... Кстати, как тебя вообще занесло на этот берег? Ваши-то, – она выразительно ткнула пальцем в темноту, – там.
– Наши? – Гилберт нахмурился. – А "там", это где?
– За рекой. Крепость ваша, туда пару дней тащиться, если пехом...
И осторожно добавила:
– Ты ведь тоже был на лесопилке, да?
– Не помню...
Гоблин склонил голову к плечу, точно вслушиваясь, а потом испуганно посмотрел на Натти:
– Задница Сильваны, я ничего не помню!
Гномка фыркнула и, зажав руками рот, чтобы не разбудить подружку, тихо застонала.
– Подавилась? – всполошился гоблин и потянулся постучать девушку по спине.
– Всё хорошо, – смаргивая слезы, отстранилась Натти, – задница Сильваны... ой, не могу! Я-то думала, это только наше ругательство, а вы, оказывается, тоже...
– Что "тоже"? – Гилберт насупился. – И кто такая вообще эта Сильвана[4]?
– А ты не знаешь? – Натти снова зашлась смехом, звонким и чистым, словно колокольчик. Спящая с той стороны костра Изса что-то промычала, дернула ногой, но так и не проснулась.
– Да оно просто так ляпнулось... само. – Гоблин обескураженно пялился на хохочущую гномку, а потом и сам не выдержал – стал подхаркивать хриплым лающим смехом. Закашлялся.
– Ой, прости, – посерьезнела Натти, – ты б лучше лег.
– Твоя правда, – гоблин откинулся на волокуше. – Голова кружится.
– Вот по ней-то тебя видать крепко приложили, если ты память потерял. – Натти вздохнула. – Совсем ничего не помнишь?
Гилберт задумался.
– Помню. Детство помню, маму и сестренку. Папаша то наш слинял, когда я совсем мальцом был. Еще Кезан помню, друзей. Дом.
– А здесь как оказался?
– Как оказался... нет, не помню. Зато лес помню. Как путать следы. Как выслеживать косулю. Меч свой помню. Там эфес такой... с камушками был, с волшебными. Они мне в бою помогали.
– А сам бой? – Натти сглотнула.
– Волков помню... только меча тогда вроде у меня не было... погоди! – он удивленно повернулся к девушке. – Значит, мы с тобой воюем, чтоль?
Гномка печально пожала плечами:
– Ну, получается, что так.
– Плохо. – Гилберт снова задумчиво уставился в костер. – А куда мы идем?
– В наш лагерь, – Натти почувствовала, как загорелись щеки и отвернулась к костру. – Мы думали тебя... хм... представить коменданту.
– А-а. Понял. Я – пленник. – Гоблин вздохнул
– Драться будешь? – тоскливо уточнила гномка.
– А смысл? – Гилберт заложил руки за голову и уставился в звездное небо. – Да и вообще, с женщинами драться – последнее дело...
– Но война...
– Так я же всё равно не помню. Ни про войну, ни про это место.
Он уселся и решительно рубанул ребром ладони воздух: – С вами пойду. Может, и о себе узнаю чего. А погибну... – он пожал широкими плечами – так судьба, значит. Танки грязи не боятся.
И улыбнулся такой хорошей улыбкой, что гномка вздрогнула. В груди что-то порвалось, и Натти решила, что если Хорвин только попробует тронуть пленника, она сама покажет, как может наподдать дворфу настоящий берсерк.
Они проговорили почти всю ночь – вспоминали другую, довоенную жизнь. И пусть эти двое были из разных народов, оказалось, что общего между ними было куда больше, чем думалось. А когда разговоры свелись к инженерии, то глаза и гномки, и гоблина зажглись вовсе уж одинаково фанатичным огнем. И здесь, посреди чужого северного леса, Натти на минуточку показалось, что она вернулась домой.
– У-у, – протянул гоблин, прервав увлекательный монолог об изготовлении драконьего ружья, – да ты, кажется, носом клюешь.
Натти окинула взглядом светлеющие верхушки сосен на том берегу и тряхнула головой, отгоняя усталость.
– Зря сопротивляешься. – Гилберт, кряхтя, поднялся на ноги и стал расстегивать ремешки доспехов. – Силы тебе еще пригодятся. Это ведь туда мы полезем?
Он выразительно кивнул на кручу берега, и Натти скривилась.
– Давай, так. Поспишь немного, а я посторожу.
Положил на землю нагрудник, оставшись в залатанной рубахе и, хмыкнув, вытряхнул остатки мокрой травы из шлема.
Гномка собиралась, было, извиниться, потом наврать Гилберту, что она ничуть не устала, потом забояться доверить их с Изсой жизни врагу, но ничего этого не успела. Слишком уж было уютно, хорошо и тепло, словно возле домашнего очага. И Натти самым возмутительным образом уснула.
Показалось, что на минуточку, но когда распахнула глаза – вовсю сияло утреннее солнце, золотистыми рыбками отражаясь в речной ряби…
– Ай! Чего дерешься?
Изса снова пихнула гномку в бок: – Вот дура, совсем ополоумела?
Натти уселась и растерянно захлопала ресницами. Магичка высилась над подружкой, яростно полыхая глазами и навершием посоха. Обличающим жестом ткнула в сторону волокуши.
Та была пуста, и только груда доспехов напоминала о недавно сидящем на ней гоблине.
– Сбежал? – На душе стало горько, и гномка понуро опустила плечики.
– Сбежал, и хрен с ним! – С верхушки магического посоха сорвались злые искры. – Ты почему меня не разбудила? Жить надоело?! А если бы он нас, сонными, того?
И эльфийка выразительно провела ногтем большого пальца по шее.
– Так, ничего не случилось же... – Натти виновато шмыгнула носом и вдруг почуяла умопомрачительный запах. Удивленно осмотрелась. Над углями, на рогулинах, висел всё тот же многострадальный гоблинский шлем. Гномка решительно отстранила с дороги подругу и подползла к костерку.
– Уха-а?!
В шлеме колыхалась присыпанная травками наваристая юшка, из которой торчали рыбьи спины. Натти сглотнула слюну и, задрав голову к обрыву, разулыбалась. По крутой тропинке, опираясь на палку, спускался Гилберт. Без доспеха он выглядел тощим, но жилистым и сильным.
– Явился, не запылился, – прошипела над головой Натти эльфийка.
– Зря ты так, – гномка пожала плечами. – Никто не умер, завтрак готов, солнце светит. Да и вообще, ты не думала, что танк нам ой, как пригодится? До Янтарной сосны еще сколько переться. А вот днем фулборги как раз по лесу шастают.
Изса сердито зыркнула на подружку:
– Так и пойдет он с нами по доброй воле!
– Пойдет. – Натти встала, пятерней зачесывая волосы ото лба и не сводя взгляда с приближающегося гоблина. – Сам согласился.
Гилберт отсалютовал девушкам и деловито вытряхнул из перемётной сумки пару деревянных чурок.
– Поутру здесь клев самый лучший! – важно оповестил он и, усевшись, достал из сапога нож: – Идите, помойтесь, пока я посуду настругаю.
– Тоже мне, раскомандовался, – прошипела Изса, но, тем не менее, послушалась и пошла по песку вслед за мечтательно улыбающейся гномкой.
Завтрак прошел в неловком молчании. Впрочем, вполне возможно, что неловким оно было только для Натти – Гилберт с явным удовольствием шумно хлебал уху; эльфийка, растопырив тонкие пальчики, увлеченно ковырялась в рыбе, вытаскивая косточки.
Пока закончили трапезу, пока залили костер, пока собрались и вскарабкались по круче, солнце приблизилось к зениту. И вроде бы, лесные твари должны уже были отохотиться. И уж тем более непонятно, каким ветром занесло в сосновые леса хищного паука.
Но он там был – огромный, ростом с хорошего телёночка. Стоял в тени деревьев, раскачиваясь на тонких, усеянных мохнатой щетиной, лапах. Капал с массивных жвал ядовитой слюной, а солнечные пятна играли на гладком, покрытом бурым хитином панцире.
Гномка охнула и почувствовала, как мерзко затряслись коленки. Ни тролли, ни орки, ни уж тем более дикие звери никогда не вводили ее в подобное состояние. А вот пауков девушка боялась до дрожи, до липкой противной слабости в теле, до паники, захлёстывающей с головой и мешающей думать. Она невольно сделала шаг назад и чуть не опрокинула целящуюся во врага магичку, путаясь у той под ногами.
– Да чтоб тебя! – Изса буквально перепрыгнула растерявшуюся подружку и с ходу влепила в морду пауку огненный шар. Монстр заверещал, дергая башкой, и бросился прямо на эльфийку.
Но не долетел, сбитый мощным ударом в челюсть. Натти снова охнула – не ожидала от гоблина подобной прыгучести – и, наконец, пришла в себя. Вырвала из ножен кинжалы и, прочитав заклинание невидимости, легко ушла пауку за спину.
Гилберт яростно отбивался от клацающих жвал суковатым дорожным посохом, Изса швыряла в монстра тонкие ледяные стрелы, сдобренные ругательствами, а Натти, выбрав момент, разбежалась и взлетела монстру на спину. С хрустом вонзила нож, удерживаясь на ходящей ходуном спине; потом – другой, всё ближе подбираясь к многоглазой паучьей башке. И с яростным криком по самые рукояти вогнала оружие в основание головы. Монстр в последний раз клацнул жвалами и стал медленно заваливаться на бок.
Гномка ловко скатилась на землю и уже там, выронив кинжалы, уселась без сил. Закрыла лицо ладонями, ткнулась лбом в колени.
Разлившаяся после битвы пронзительная тишина стала постепенно наполняться звуками – вот осторожно чворкнула какая-то птичка, прожужжал жук, хрустнула ветка под ногой. А после на голову Натти легла рука – теплая, живая и тяжелая. И гномка порывисто обернулась и прижалась к пленнику, давая волю слезам. Тот не утешал, просто подставлялся под девичью истерику и терпеливо ждал, пока она закончится.
– Я обычно смелая, ты не думай, – подняла наконец Натти зареванное лицо от удоспешенной груди Гилберта. – Но вот эти пауки... сразу вспоминаю, как один братишку моего утащил. Давно, мы маленькие были. Но тот так кричал... до сих пор помню.
Гоблин снова молчал, вот только жесткие пальцы его неожиданно ласково перебирали всклокоченные волосы Натти.
– Прости, – смутилась гномка, отстранилась и вытерла запястьем нос.
– Успокоилась? Молодец. Голову прикрой. – Гилберт коротко улыбнулся и двинулся дальше, вслед за ушедшей вперед эльфийкой.
Натти нашла в траве оружие и сбитый шлем, в последний раз покосилась на тушу паука. Передернулась от вида торчащих вверх волосатых лапищ и:
– Подождите меня! – побежала за товарищами.
3. Здесь – язык, понятный всем расам
4. Предводитель нежити, одна из военачальников Орды.
Кто такая Сильвана, так я и не понял.
И, кстати, кто такой Хорвин?
А про Орду и Сильвану... В общем, в этом мире идет постоянная война между двумя фракциями - Ордой и Альянсом. Иногда они ненадолго объединяются против общего врага, но это случается крайне редко. WoW - это вообще сетевая ролевая игра с живыми игроками и, создавая персонажа, ты изначально выбираешь фракцию, за которую будешь играть. Причем, фракции это представляют собой союзы нескольких рас, так вот Сильвана - это сексапильная эльфийка-банши, возглавляющая нежить.) В тексте упоминание про нее скорее несет функцию мема. Вот, кстати, небольшой ролик про них, Сильвана там как раз на заставке, ну и дальше в ролике.
На Литгалактике в экипаже всего двое: Ирина и я. Это легко запомнить.
И да, Ирина права в том, что модерацией (в том числе комментариев) нам вдвоём приходится заниматься. Знаете ли Вы об этом или нет, но это так.
Вполне возможно, что Вас это не сильно волнует, потому что Вы автор, а не экипаж, задачи модерации у Вас нет. Я не спорю.
Ирина поделилась своим мнением о видеоролике, который Вы принесли. Вполне нормально поделилась, по-моему. Ничем она Вас не обидела.
Фраза "Я просто дала Вам обратную связь на этот фрагмент, как это может сделать любой наш автор..." - прочитайте её ещё раз, Наталия.
А ролик действительно страшноватый. Ну, для геймеров, наверное, нормальный. Не знаю, я не особенно геймер тоже. Мало таких роликов видел раньше.
А вот сам разговор об этом уже зашёл совсем в другую "степь", на мой взгляд. Давайте закончим этот разговор.
Ну, обменялись мнениями, ладно. Люди разные, кто-то любит компьютерные игры, кто-то не очень. Кому-то они просто параллельны.
Ирине: да, я посмотрю, не смотри больше.
а форма может буть любая