То ли неприятности, отмеренные северными богами, подошли к концу, то ли путникам просто повезло, но до Приюта Янтарной сосны добрались они без приключений. А вот негодование Хорвина, коменданта базы, случилось весьма выразительным. Могучий дворф, закатав рукава, потрясал испачканными в желтой кирпичной пыли кулаками и метал взглядом молнии. Рыжая бородища его воинственно топорщилась.
– Ведь врёт, собака! Нутром чую, всё он помнит, просто шпионить пришёл. Втёрся в доверие к двум глупым бабам, и…
– Язык-то придержи! – возмущенная Изса нависла над комендантом, словно речная ива над замшелым пнём. – При смерти он был, правда это. И беспамятство у него настоящее, не совсем уж мы дуры, чтоб раненного от симулянта не отличить. Если бы не она вот, – эльфийка кивнула в сторону гневно пыхтящей гномки, – я б зелёного вообще порешила. Какой болван на его месте стал бы так подставляться?
– Не верю я этому лживому племени! – Хорвин упрямо набычился. – Погань изворотливая. Все они врут.
Гилберт оглядел скучающим взглядом двухэтажный деревянный дом, коновязь с несколькими лошадками, деревянный помост на краю обрыва с дремлющим грифоном на насесте. Затерявшуюся меж сосен деревянную будку клозета и свалку желтых кирпичей, которые перетаскивали куда-то за дом несколько угрюмых мужиков. Вздохнул.
– Я вам, уважаемый, ещё и полслова не сказал. И, честно говоря, пока не вижу, ради чего можно было бы рисковать жизнью, прикидываясь пленником. Или у вас в подвале Небесный голем[5] припрятан?
Хорвин, похоже, дар речи потерял от такого нахальства – глотал воздух и постепенно наливался краской.
Натти, мысленно отвесив Гилберту хорошего пинка, подскочила к коменданту и, ухватив того за рукав, оттащила в сторону. Поднялась на цыпочки и горячо зашептала в волосатое дворфское ухо:
– Вот вы всё ругаетесь, а мы ведь действительно ничего об этом зелёном не знаем. Слышали, до чего складно толкует? Много вы таких гоблинов видали?
– Эм... – бородач снова насупился, но краснеть, к счастью, перестал.
– Вот. – Натти с важным видом ткнула перстом в небо. – Сдается мне, из благородных он. Представляете, за сколько его ордынцы выкупить могут? А если вздёрнем, а он потом окажется... шишкой?!
– Еловой. – Дворф выразительно сплюнул. – Доспех на нем дешёвый больно. Но в одном ты, пигалица, права. Грохнуть мы его всегда успеем. А вот допросить... но вы ж сами сказали, что он беспамятный.
– Это потому, что болезный и по голове приложенный. – Натти загадочно ухмыльнулась. – Есть у меня на примете одна инженерная штукенция, с помощью которой можно попытаться вернуть память.
– Что за? – Хорвин нагнулся, выдрал пучок травы и принялся оттирать ладони.
– Тангенциальный вращатель с ножным приводом. Ещё до войны мы в Гномрегане занимались разработками, как вытащить альфа-лучи из коллективного бессознательного с помощью отвертки, мифриловых цилиндров и рулона ледяной ткани. Сначала накручиваешь...
– Избавь меня от подробностей! – комендант выронил траву и вскинул ладони. – Я в этих ваших штучках ни бум-бум. Попробуй, может, что и выйдет. А не получится – на сосне вражину вздёрнем. Ты это, если не хватит чего – ну... в кладовой пошарь. Там хламу всякого – завались. Эй, вы!
От кучи кирпичей отделились два дюжих мужичка, из людей. Повинуясь приказу коменданта, деловито скрутили гоблина и увели за дом.
– Пусть в подвале охолонет, – мстительно скривился вслед пленнику Хорвин, – голема поищет. Небесного.
Натти, пыхтя, точно драконица, битый час копалась в кладовой, выискивая среди старых бочек, мётел и ржавых слесарных инструментов нечто, что могло хоть как-то сойти за мифический прибор для лечения пленника. Главное – потянуть время до ночи, а там она найдет способ вытащить Гилберта.
– Мамочки, да что ж я делаю... – на минутку проснулся голос разума, и гномка, усевшись на свернутый в рулон драный матрас, прижала ладошки к разгоряченным щекам.
– Ну а что? – возразила она самой себе. – Кто же знал, что Хорвин будет виселицей грозиться. Хотя... я знала. Догадывалась. И всё равно, притащила Гилберта сюда. Но я ж сперва не думала, что он такой... добрый. Тьфу ты!
С досадой пнула прислоненную к стене лопату. Та, увлекая за собой пыльные мешки, с грохотом свалилась. Натти решительно поднялась. Уперев руки в боки, с видом полководца оглядела кучку отложенного хлама. Садовые ножницы, веревка, клещи, дощечка, ржавые гвозди и почти новая десятиметровая рулетка, свернутая в хитрую механическую коробочку. Еще полчаса и молоток понадобились гномке, чтобы соорудить из хлама нечто загадочное, отдаленно напоминающее часы на башне Штормграда. Сунув рулетку за пазуху, а "вращатель" под мышку, Натти покинула кладовую.
Она собиралась сразу же пойти к пленнику, но запахи, плывущие со стороны кухни, разбудили брюхо. Гномка, услышав недовольное бурчание, поняла, что жутко проголодалась. Вошла в трапезную и тут же увидела Изсу, сидящую у самого окна. Заметив Натти, эльфийка помахала, и гномка, то и дело задевая ворчащих едоков "вращателем", направилась к подружке.
– Присоединяйся, – буркнула та, пододвигая к Натти блюдо с вареным картофелем, заправленным маслом и зеленью. – И рассказывай уже, чего задумала.
– Я-а? – гномка вытаращила на магичку честные глаза.
– Ну не я же. Так и поверила, что ты спокойно отдашь Хорвину этого своего зелёного дружка.
– Он мне не дружок!
– Да ладно, – Изса фыркнула и сунула в рот сложенное втрое пёрышко лука, – а то я не видела, как вы на обрыве обжимались.
– Он просто меня утешал!
– С этого обычно всё и начинается. Сначала жалость, потом дружба, потом нежная дружба и так далее. Ой, да не дёргайся ты, – эльфийка скривилась, глядя в настороженные глаза подруги. – Не стану я вас выдавать.
– Почему это? Ты ж его не любишь.
– Любишь-не любишь, плюнешь-поцелуешь. Я тебе не ромашка. Но вообще-то… он вроде ничего. Сначала нас накормил. Потом, когда этот паучище бросился, зелёный ведь меня прикрыл. Знаешь, – эльфийка поёжилась, – в тот момент он мне даже Мико напомнил. Тот тоже вечно корчил из себя старшего брата.
Девушки погрустнели. Опустили взгляды и немного посидели в молчании, отдавая память павшему на поле боя другу. А потом эльфийка печально улыбнулась:
– Я думаю, это потому, что танки – они вообще ничего не боятся. И всегда грудью встанут за соратника.
– Спасибо. – Натти подняла на Изсу покрасневшие глаза.
Та печально усмехнулась:
– Если честно, я тогда потому вперед и рванула. Думала, разревусь, как ты сейчас. Не хватало еще перед врагом носом хлюпать. Ладно. – Изса хлопнула ладонями по столу и, оглядевшись, понизила голос: – Чего удумала?
– Ночью вскрою замо́к и выведу Гилберта из подвала. Вместе и уйдём.
– И куда?
– В леса, наверное...
– В леса-а? – Изса язвительно вскинула брови – Так и будете бегать? И от своих, и от ордынцев?
– А куда деваться? Может, на вырубки подадимся. Говорят, землянки есть бесхозные.
– Дура ты, Натти. В Даларан вам надо! Там зона перемирия, вас никто и пальцем тронуть не посмеет.
– Скажешь тоже, – гномка вздохнула. – Туда ж лететь.
– И что тебе мешает?
– Предлагаешь украсть грифона?!
– А почему нет? – Эльфийка принялась загибать длинные пальцы. – Во-первых, вы оба мелкие, птичка вас точно вынесет. Во-вторых, не украсть, а позаимствовать. Грифон маршрут в Даларан и обратно знает чётко, к рассвету вернётся, как миленький.
– А распорядители полетов? Они же вечно торчат у насестов. Как пить дать, тревогу поднимут, весь лагерь взбаламутят.
– Сегодня ночью должен дежурить Лилан, – Натти показалось, что эльфийка слегка порозовела, – его возьму на себя.
– О-о... – обалдело протянула гномка. – Мне нравится этот план.
– А уж мне как нравится, – Изса хихикнула, прикрыв рот ладонью. – Особенно распорядитель.
Натти хрюкнула в тарелку и, наконец, принялась за еду. На душе значительно полегчало.
После трапезы гномка заскочила в кухню, присоединила к ноше промасленный бумажный пакет с пирожками и флягу с ягодным морсом.
Вышла из дому и завернула за угол. Там вовсю кипела работа – защитники базы, вместе с комендантом, перекладывали фундамент. Бу́хали молотки, зудели пилы, а в воздухе висела желтая пыль.
– Тебе чего? – Хорвин оторвался от работы. Отёр лоб, оставляя на нем грязные разводы.
– Задание выполнено! – звонко отрапортовала гномка; продемонстрировала "вращатель" и чихнула.
– Шустро, – одобрительно кивнул дворф, стягивая ключ с кольца на поясе. – Будь здорова. В помощь дать кого?
Натти пожала плечиками:
– Я ведь как-то в лесу управлялась, а мимо вас зелёный всё равно не сбежит. К тому же, он вроде и сам вылечиться хотел.
– Ну, смотри, – Хорвин вручил Натти ключ. – Ежели что – ори, мы рядом.
– Поняла! – Девушка одарила коменданта белозубой улыбкой и, проскользнув мимо него в подвал, перевела дух. Осторожно, привыкая к мраку, спустилась по ступенькам – точно вошла в холодную воду. Придержав ношу подбородком, отомкнула замок одной из комнат.
Посреди узкого помещения в луче света, падающего из окошка под потолком, стоял Гилберт. Увидел гномку и тотчас расслабился, губы тронула улыбка.
– На вот. Лопай. – Стараясь скрыть смущение, Натти сунула в руки гоблину пакет с едой и торжественно водрузила "механизм" на стоящий тут же ящик.
– Это что за хрень? – удивился Гилберт и впился зубами в пирожок.
– Тангенциальный вращатель с ножным приводом, – хихикнула гномка, – лечить тебя будем.
Гоблин захрюкал со смеху, а Натти приложила палец к губам и показала глазами на дверь, из-за которой доносились голоса работников. Вытащила рулетку.
– Садись, – заявила она громко. – Прибор нужно настроить.
Гилберт притулился тут же, на ящике, дожевывая пирожок. Без доспеха Натти хорошо разглядела и зеленую кожу в вырезе рубахи, и покрытые крупными венами кисти. А тёмные волосы так забавно выбивались из-под повязки и закручивались колечками на шее…
Гномка тряхнула головой и сама на себя разозлилась. Вот уж права была Изса – дура и есть.
– Слушай внимательно, – зашептала Натти. – После того, как я уйду, скорее всего, будет допрос. Запоминай. Ваша крепость – на той стороне реки. Скажешь, что туда должен приехать Гаррош. Когда – пока не вспомнил, зачем – не знаешь, но ещё подумаешь. В общем, ври что-нибудь. Тебе надо продержаться только один раз. Да хоть в обморок грохнись, но перед этим ты должен Хорвина заинтересовать. А ночью – не спи и будь готов. Я приду за тобой.
– Кто это? Гаррош? – Гилберт нахмурился.
– Гаррош Адский крик. Орк. Вождь Орды. Орда – это вы, если что.
– А чего он тут забыл?
– Не знаю. – Натти, отойдя от Гилберта, задумчиво оглядела сваленные в углу доспехи. Взяла в руки шлем, отнесла гоблину: – Надень-ка… Инспекция, секретная операция, сам придумай. Я-то в ваших делах тоже не больно разбираюсь. И много не трынди, проколешься.
– Понял.
Гилберт нахлобучил шлем и, внезапно ухватив гномку за руку, заглянул в лицо:
– Зачем ты это делаешь?
– Считай, долг отдаю. За волков, за паука... за то, что притащила тебя к Хорвину.
– Тебя убьют.
– А я с тобой сбегу.
– Значит, объявят дезертиром, поймают и убьют.
– Не рыпайся, а? – Натти сунула в руки гоблину "вращатель" и принялась деловито наматывать на рогатый шлем ленту рулетки. – Я должна изобразить бурную деятельность.
– Надеюсь, инженеров в вашем лагере больше нет, – вздохнул Гилберт и покорился судьбе.
5. Последнее слово инженерной мысли, летающее средство передвижения.
Наглость, как говорится, второе счастье)