На центральной улице большого города установили трехмерный бильборд. По сути это было гигантское цифровое зеркало, из которого на виртуальную площадку перед ним выходили отражения. Автомобили всевозможных марок, прекрасные и сияющие глянцевыми боками, моторные лодки, яхты и катера. Кроссовки фирмы Nike – они выдвигались в огромной коробке, после чего та раскрывалась, и невероятная обувь летела в толпу, тут же, впрочем, рассыпаясь в воздухе золотыми блестками. Мультяшные персонажи из популярных серий, львы с горящими хвостами, стада бегущих антилоп, космические корабли и зеленые пришельцы с других – разумеется, киношных – планет. Лого известных брендов и всяческие бытовые приборы. Зеркало повесили на уровне третьего этажа на одном из небоскребов. Пешеходы останавливались, задирали головы и уже через мгновение-другое торопились дальше по своим делам. Кого в двадцать втором веке удивишь рекламой, пусть и цифровой, и трехмерной?
А потом на бильборде поселилась кошка. Белая, с одним черным ушком, черной кисточкой на хвосте и черным сердечком во лбу. Самая обыкновенная на вид, она казалась настоящей, если бы не появлялась из зеркала и не уходила в него, и если бы не огромные размеры – метров шесть в длину, таких домашних питомцев не существует в природе. Она ничего не рекламировала – просто жила. Спала, потягивалась, с одним лишь кошачьим присущей грацией выгибая спину, мигала яркими, как топазы, глазами, играла с собственным хвостом, а потом, утомившись, шершавым розовым язычком вылизывала гладкий мех. Но люди восхищенно замирали, глядя на нее. Потому что кошка жила в раю. Она валялась на зеленой траве, гонялась за бабочками, дремала в тени невысокого – но живого, а не пластикового деревца... Вокруг нее цвели цветы. Роса на тончайших лепестках сверкала, будто россыпь крошечных бриллиантов. А солнечное небо трепетало, как голубой шелк на ветру. Иногда по нему проплывали похожие на замоченные в молоке кукурузные хлопья бело-золотые облака. Или мелькала крылатая тень какой-то птицы. Время от времени из глубины зеркала начинал бить хрустальный ручей, и кошка из него пила.
В каменных джунглях давно уже не осталось таких уголков. Их можно было увидеть разве что в кино или на старых картинах. Но никогда еще так – в живую. Так, что казалось протяни руку – и дотронешься. Шагни – и окажешься там. Конечно, все понимали, что это иллюзия. Но перед бильбордом, как перед запрудой, людской поток каждый день разливался небольшим озерцом. Мужчины и женщины стояли тихо, не толкаясь, никуда не торопясь, и смотрели на чудо. Иногда по толпе, словно рябь по водной глади, пробегал шепот.
«Это окно в прошлое. Когда-то Земля была такой. Они построили машину времени».
«Нет, это портал в другое измерение. Дверь в параллельный мир. Вот только войти в нее нельзя».
Вот так околдовала людей черно-белая кошка и ее мир, что они начали рассказывать друг другу сказки. И где-то, в самом заветном уголке души, верили в них. А для чего еще нужны сказки, если в них не верить?
Мия вела Рико за руку, шагая вниз по улице, и застряла в толпе. Мать и дочь направлялись в торговый центр, чтобы выбрать девочке подарок. Нет, не на день рождения, а просто так, потому что до пяти лет малышка могла и не дожить. Рико, бледная и прозрачная, как яблоневый лепесток, дышала с трудом. Тяжелый воздух, пропахший дымом, гарью и морем, убивал ее легкие, и даже лучшие врачи не могли ей помочь. Одно время казалось, что девочке становится лучше, что болезнь вот-вот отступит. И Мия надеялась... Каждый день, каждый час, нет, каждую минуту она верила, что ее дочка поправится. Вот, как весело она только что смеялась! Как резвилась, играя с кошкой Юки – их общей любимицей! И ведь у нее совсем не было одышки? Ведь нет? И даже щеки порозовели... А потом случилось несчастье – Юки пропала. Очевидно, миниатюрная кошечка выскочила в открытую дверь, и ее кто-то украл. Или она попала под машину. Или заблудилась на незнакомых улицах и не смогла отыскать дорогу домой. А Рико... нет, она не жаловалась, а только еще больше побледнела, зачахла, как цветок в темноте. По ночам она плакала, а днем почти все время лежала, кутаясь в мягкое байковое одеяло. В то самое, на котором так любила спать ее бедная питомица. А если все-таки вставала, то ходила, как тень, грустная и ко всему безучастная. Никто больше не слышал ее смеха. Улыбка – и та, казалось, навсегда упорхнула с ее губ. Теперь даже мать понимала, что девочка умирает. Город высасывал из нее жизнь.
Мия не хотела смотреть на бильборд, и еще меньше – чтобы зеркальную кошку увидела Рико. Но взгляд ее против воли тянулся к райскому уголку. Иллюзорная красота отзывалась в сердце неясной болью, причины которой ей самой были не до конца ясны. Подобное чувство Мия испытывала, глядя на фотографии покойных родителей в траурной рамке на домашнем алтаре. Любовь, скорбь, благоговение, осознание мимолетности жизни. Что-то очень дорогое ушло из мира – и, похоже, навсегда.
Из раздумий ее вырвал то ли всхлип, то ли вскрик дочери.
- Что, Рико? – наклонилась она к девочке.
- Там...
От волнения малышка давилась словами.
- Что там?
- Там Юки!
И правда. Приглядевшись, Мия поняла, что ее тревожило. Цифровая кошка выглядела точь-в-точь, как зеркальное отражение пропавшей любимицы, и черное ушко у нее было правое, а у Юки – левое. Да как такое возможно?
- Понимаешь, - начала она осторожно. – Это не настоящая... Посмотри, какая она большая! Как тридцать Юки! Ну, то есть, - поправилась, сообразив, что дочка не умеет считать до тридцати, - она огромная, как три тигра! Помнишь, мы видели в зоопарке?
- А можно к ней? – взволнованно спросила Рико и слегка потянула мать за рукав.
- Нет, нельзя.
Изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заплакать, девочка кусала губы. Ей было стыдно, и не хотелось огорчать маму. Но там же Юки! Не сдержалась – и слезы побежали по щекам, оставляя на них мокрые дорожки. Мысленно ругая незадачливых рекламщиков, Мия начала протискиваться сквозь толпу. Одновременно она загораживала собой Рико, чтобы девочку не затолкали.
Из подъезда небоскреба вышла молодая улыбчивая женщина в красном деловом костюме и с легкой рыжинкой в волосах и, выхватив взглядом из скопления людей плачущую малышку, направилась прямиком к ней. Приблизившись, незнакомка слегка поклонилась Мие.
- Позвольте, окаасан, я покажу вашей дочери, как устроен бильборд.
И, взяв Рико за руку, нырнула вместе с ней в толпу.
- Нет! – хотела ответить Мия, остановить их, прокричать вслед. – Не позволю!
Но она... не растерялась даже, а язык словно распух и не поворачивался во рту, и тело сковало странное оцепенение. Последнее, что она видела, это свою дочь за руку с незнакомкой, входящих в подъезд небоскреба.
Она смутно помнила, как в панике бегала по этажам, заходила в какие-то офисы, спрашивая о маленькой девочке и женщине в красном костюме. Но никто не видел этих двоих. Никто даже не понимал, о ком речь. Через несколько долгих часов к поискам подключилась полиция, но и они никого не сумели найти.
Каждое утро Мия просыпалась с надеждой, что кошмар развеется вместе с ошметками темноты, сбежит от лучей рассветного солнца, как злой дух от брызг священной воды. Ведь и самый страшный сон не может длиться вечно. Иногда ей казалось, что у нее вовсе не было никакой дочери. Что и счастье, и боль материнства ей только приснились. Что их нашептал идущий за окном дождь, бесконечный и нудный, окрашенный в цвета отчаяния. Мия думала, что сходит с ума, но и эта мысль не пугала ее так сильно, как тягостная реальность.
А потом... Это случилось, наверное, через неделю после исчезновения Рико. Мия шла по центральной улице. Ее, как преступника, пусть и без вины виноватого, тянуло на место преступления. И она возвращалась снова и снова, каждый раз заново переживая тот жуткий миг, когда женщина в красном уводила ее дочь, а сама она, словно скованная злыми чарами, не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой. Но ни разу Мие не хватило духу взглянуть на проклятую рекламу. А тут она посмотрела – и застыла, потрясенная. На трехмерном бильборде беззаботно резвились девочка и кошка. Они бегали друг за другом, валялись на сверкающей изумрудной траве, и зеркальная Юко скакала, как белка, мелькая черной кисточкой на белоснежном хвосте. А зеркальная малышка, румяная и довольная, хохотала взахлеб. Поймав кошку, она ласково прижимала ее к себе и целовала в усатую мордочку. И снова закручивалась, как вихрь, в радостном детском танце – и обе исчезали, будто в хрустальной воде, в светлой глубине зеркала, чтобы через миг появиться вновь.
- Рико... – прошептала Мия.
Она дернулась в смятении... но так и не стронулась с места. Девочка и кошка не могли ее увидеть, как бы близко она ни подбежала, как бы ни махала руками. И не могли услышать, как бы громко она ни звала их. Они находились не здесь. Точно свет далеких звезд, их отражения прилетали откуда-то из далекого далека, из другой галактики, измерения, из будущего или из прошлого. Одно только утешение оставалось несчастной матери. В цифровом раю – или там, куда ее занесло – маленькая Рико была здорова и счастлива. И Юки тоже.