Серьёзная поломка в космосе заставила совершить аварийную посадку на ближайшей планете. Экскурсионный корабль отправился в ремонтный док, а наши пассажиры спешно распределены администрацией приютившей планеты по другим кораблям.
Мои глаза, привыкшие к белоснежным стенам корабля, чёрным безднам иллюминаторов и серебристой рубке, болезненно реагировали на назойливость фиолета, преобладающего в пейзаже. Те же цвета царили в гигантской полусфере города, в котором я и экипаж остались на неопределённое время.

Обычно я тосковал по твёрдой почве, с удовольствием проминал ноги на стоянках нашей межпланетной "Ласточки". Теперь же – аварийное приземление, и неизвестно, сколько времени займут поиски проблемы и ремонт.
Бесцельное времяпровождение и очарование бесплодными мечтами – всегда выводило меня из себя. Моя команда вынуждена слоняться здесь. Нет, провести день-два тут неплохо – ради отдыха. Всё, как из века в век, банально: бары, рестораны, пляжи, море, бассейны, казино.
Пусть пока развлекаются, не осуждаю. Каждый мой подчинённый не раз показал себя в критических обстоятельствах с самой мужественной стороны.

Объехав на миниатюрном поезде то, что предлагается скучающим отпускникам, вернулся в отель.
Голова болела, в глазах мерцало от пурпура и позолоты, блёсток, неона и дежурных улыбок. Хотелось засесть в каюте с книгой или встать на посту в рубке.

Вместо этого пришлось взлететь на лифте во временное пристанище, благоухающее фиалками после уборки номера горничной. Я переключил озонаторы на приемлемую морскую свежесть бриза и с трудом отправил на место в углу гостиной ожившего андроида, подошедшего ко мне с буклетами в клешнях, рекламирующими праздную жизнь.

Мне стало скучно. Пойти в кафе или посетить театральную постановку? Тут андроид, словно прочитав мои мысли, отлипнул от стенки зарядной мини-станции и подошёл опять: со стопкой меню и длинным листом афиши. В то же время в свежесть бриза вторгся винегрет запахов, ингредиенты которого включали кофе, солянку, шашлык и сладости. Я замахал руками, отправляя служаку восвояси. Рекламные голограммы растворились в воздухе, антропоидный робот вернулся к "себе". Запахи, естественно, не исчезли.

Я выскочил из номера, боясь делить с "экстрасенсом" ночлег. На нашем этаже, где с балкона открывался восхитительный вид на атриум, на столике лежал мощный бинокль. Из любопытства поднёс к глазам. Первыми увидел завлекающие вывески заведений с заурядными названиями типа "Звезда", "Космос", "Орбита", "Комета", "Вселенная". Между ними, пыжась выделиться, мигали, белели, лиловели тривиальные вывески ресторанов: "Небесный аромат", "Космический вкус", "Фантастика блюд". Я бесцельно бродил взглядом по отелям, магазинам, переходам, лестницам. В противоположном от себя сегменте заметил провал с надписью на светящейся зелёной стрелке: "К ботаническому саду".

«Не отправиться ли туда за тишиной и спокойствием?» – мелькнула и тотчас угасла мысль, но уже послышалось урчание запущенного двигателя летательного аппарата.

На кресле, выдвинувшимся из стены, загорелись сенсоры, а на экранчике засияло: "Добро пожаловать в ботанический сад!"

«Была не была», – проворчав себе под нос, сел в кресло, защёлкнувшее на моих запястьях, щиколотках и животе браслеты и пояс. На голову автоматически опустился шлем.
Аппарат приподнялся над парапетом и вылетел в пространство атриума. Там сделал вираж, от которого захватило дыхание. Я быстро совладал с собой – что же это, в самом деле, стыдоба для капитана воздушного лайнера – пальцами нащупал на подлокотниках кнопки управления и заставил электронную машину подчиниться человеку.

У входа в зелёную зону сошёл с припарковавшегося кресла, которое, посигналив огоньками, взмыло и растворилось среди серпантина, фонариков, гирлянд и прочей мишуры. Отсюда, снизу, купол почти не проглядывался.
Я нырнул в густую тень, вскочил на движущуюся дорожку, которая привела к центру настоящего рая.
Оглядевшись, ознакомился с правилами: не приносить еду, не мусорить, не приводить собственных роботов, выключать звуки на устройствах, не лежать на скамейках, не ходить по газонам, не рвать цветы, грибы и – прочие указания.

Пошёл, куда глаза глядят. Дорожки привели меня в ту часть парковой зоны, где росли, знакомые по книгам, липы. В воздухе разливался тонкий медовый аромат. Взошла искусственная луна, залив окрестности умиротворяющим светом. Я блаженствовал, прикрыв веки, сидя на скамейке, и ни о чём не думал. Когда всё же очнулся, приметил вдали яркое жёлтое пятнышко между разлапистыми ёлками, растущими вперемешку с берёзами. Машинально встал и двинулся в ту сторону. На лавочке сидела молодая женщина, освещавшая фонариком страницы блокнота, и писала стилусом. Она подняла голову и с интересом посмотрела на неожиданного гостя. В капитанском обмундировании я смотрелся неплохо.
Познакомились.

– Иван, – представился я.

Лукавые искры вспыхнули в красивых глазах.

– Марья, – назвала женщина имя, широко улыбнулась и протянула руку.

На самом деле, её звали Мари; в научном отделе она занималась исследованиями взаимовоздействий людей, биороботов, андроидов и прочих машин.

Марья была так совершенна, что при следующих встречах пугался, глядя на безукоризненную симметрию лица, идеальные пропорции тела, кукольно длинные руки и ноги. Одевалась Мари в пушистые светлые вязаные свитерки и изящные тёмные брюки.

Каждый день мне хотелось видеть новую приятельницу. Торопился после дневных дел в парк, и почти всегда находил её там, рисующей или пишущей что-то на экране блокнота.

– Ты ведёшь личный дневник? – пошутил как-то и, млея, уставился на плавный изгиб шеи, не смея посмотреть в лицо.
– Нет. Люди лгут в дневниках, даже зная, что их никто не будет читать, – серьёзным тоном ответила Мари, мельком взглянув на меня.

Не хотелось ей мешать, поэтому вскоре после приветствий оставлял одну и убегал в аварийный цех разузнать о проведённых и предстоящих работах. Под вечер встречались на центральной площади в кафе, где садился близко к Мари, чтобы шелковистые пряди касались моих головы и щеки; краснел, немел, запинался и грустил. День отлёта приближался, но я гнал мысли о расставании.

Однажды, накануне старта, не найдя Марью на привычном месте, решил, что она в научном отделе. Вдруг увидел в отдалении, на одном из мостиков реки знакомый свитерок и ринулся туда, хотя, приблизившись, остановился как вкопанный.

«А, вспомнил! – произнёс про себя. – Марья заканчивает диссертацию о наиболее естественном включении интеллекта машин в сферу интересов человека».

Мари вела экскурсию как научный сотрудник для странной группы: вокруг неё собрались андроиды, роботы, биороботы. Они стояли и передвигались на ногах, колёсах, ременных и гусеничных передачах; низенькие, толстенькие, высоченные. В воздухе темпераментно, как казалось, мелькали руки, клешни, конечности. Выделялось несколько машин женского и мужского типов, встретив которые в любом другом месте, времени и группе, принял бы за людей.

Марья заметила меня и помахала рукой, приветствуя, но экскурсанты ревниво ни на дюйм не поддались в стороны, чтобы пропустить к ней. Я улыбаясь пожал плечами и отправился в хвосте слушателей по экскурсионному маршруту. В толпе вышагивал андроид, которого по моей просьбе давно удалили из гостиной. Тот обернулся и зачем-то подмигнул мне зелёным глазом.

Остановились у пруда. Мари нажимала кнопки пульта и в виртуальном водоёме появлялись из глубины и исчезали, сопровождаемые надписями, карпы, налимы, лещи, лягушки и тритоны. Прилетели стрекозы и погнали по кругу комаров. Распространился запах тины. Всем выдали удочки, на которые кто ловко, кто неумело, но с проклюнувшимся азартом ловил добычу. Появляясь на миг над водой, заглотившая крючок рыба рассыпалась электронными блёстками и растворялась в воздухе под аплодисменты "рыбаков".
Мы знакомились с природными уголками до тех пор, пока у некоторых экскурсантов не стали заканчиваться зарядки.
Мари завершала экскурсию на осеннем поле. Вызвала с помощью пульта сначала листопад к восторгу наблюдающих, а потом снегопад из крупных хлопьев, которые роботы-экскурсанты, начинённые передовой электроникой, пытались ловить верхними конечностями.

Неожиданно в программе произошёл сбой, и над заснеженным полем появились и судорожно, без конца носились с резкими тревожными криками "ки-ир" ласточки. Кое-как удалось остановить программу. Но над белоснежным полем так и остались висеть чёрные птицы с раскрытыми клювами. А снег всё падал и падал...

Я готовился к отлёту с тяжёлым чувством тоски. Дел накопилось столько, что не успевал на кресле летать туда-сюда с документами и справками. С Марьей не встречались, только говорили ни о чём по видеосвязи.

«Человек ли она? Может быть, биоробот последней модели?» – спрашивал себя для утешения уже в рубке, где сделал несколько записей в путевом блокноте.

В этом мире всего два типа людей. Такие, как ты, и не такие, как ты.
Как бы ни старался, некоторым вещам не суждено случиться.

– Командир, – послышался за спиной голос.

– Да, – не обернулся, ожидая, что старпом поднимется.

– Капитан, у нас пополнение, – продолжил помощник. – Главным управлением прислан исследователь взаимодействий между пассажирами, командой и электроникой; его сопровождает андроид.

Я встал и медленно развернулся. Снизу у лесенки капитанского пульта управления кораблём, улыбаясь, стояла Мари в отличительной форме нашего экипажа. За ней возвышался знакомый андроид с фиолетовым чемоданчиком в клешне. Я готов был расцеловать служаку.

«Надо бы переписать концовку истории, – невпопад подумал я. – Так всё-таки – человек? Разберёмся!» – И спрыгнул через ступеньки к Марьюшке.