- Тогда держись, - Орел взлетел, схватил его когтями за плечи и понес над лесом и холмами куда-то под облака. Ко многому в боях привык солдат, но такого не ожидал. Словно не над землей летит, а над огромной палитрой художника.

Прилетели они в ту сторону, где холмов много, и покрыты они то ли мхом, то ли травой. У одного из холмов на камне сидел седой человек в балахоне небесно-голубого цвета, алым шнуром перепоясан, на ногах сандалии.
- Легкого ветра и светлой зари тебе, - подняв руки с тростью, приветствовал он орла. – А кто это с тобой?
- И тебе светлой зари, - ответил орёл.
Солдат вкратце представился, рассказал, как оказался в этом краю.
- Я слышал про этого лекаря, - сказал седой хмуро. – Он ищет общения с духами, и попадает в ловушки, что расставляют бесы и демоны сынам Адама и Евы.
Ты останешься здесь, у меня. Я научу тебя тому, что знаю.
- И я никогда не выйду отсюда? – удивился солдат.
- Наш мир ровно такой же, а в вашем мире свирепствует эпидемия. Если б не крыса, кто бы тебя предупредил? И следует ли тебе возвращаться назад?
- Я здесь ещё ничего не знаю, а там…
- Ты наивен, считая, что знаешь что-то о своем мире. Впрочем, это тебе и мешает. Только вылив или выпив воду из кружки, ты можешь налить в нее вино. Только делая первые шаги и оставляя с каждым шагом часть себя позади, сможешь пройти всю дорогу. Бери саблю и нападай на меня.
Солдат потянул было саблю, но на полпути опустил её обратно:
- Какой же смысл мне нападать на тебя? Меня отправили на поиски клада. Да и не чувствую я зла с твоей стороны.
Седой ударил его тростью:
- Ты отказался от знания, и это плохо. Иногда знание даётся тем, кто нападает на него. Что ж, пусть орёл со львом поучат тебя мудрости и терпению.
И откуда ни возьмись солдат увидел серого, побитого жизнью симпатичного ослика. Тот подмигнул ему и махнул хвостом – мол, пойдём за мной. Он перевёл взгляд на седого:
- Иди, он сумеет научить тебя, - только и ответил ему седой. – Ты отказался учиться у меня, что ж, другие учителя научат тебя. А может, ещё и придут к тебе на помощь,
когда ты вернешься, хм-хм, в свой мир.

Две недели пришлось солдату брести вслед за ослом, помогать ему прокладывать дорогу через болотистые земли или каменистые овраги. Где-то приходилось выкладывать плоскими камнями дорогу по полдня, где-то рубить высокие стебли вроде камыша или кустарник - расчищая дорогу. Солдат уже потерял счёт дням, когда они подошли к высоким горам, где их встретил орёл. Орёл помог ему добраться в расположенное высоко в горах гнездо, и следующие две недели солдат жил в этом гнезде, а орёл учил его разговаривать с камнями – и те могли давать огонь или воду, а могли стать мягче перины, и на них так приятно было спать... Ещё орёл учил его разговаривать с деревьями – и те сами нагибались и протягивали к нему свои ветки с плодами.

Однажды он проснулся оттого, что показалось, собака или кошка мордой тычется в его лицо. Но рядом оказалась не собака – это был лев, здоровый, миролюбивый,
и мурлыкающий, словно довольный кот.
- Теперь ты будешь учиться у меня, - сказал он и облизнулся. – Иди за мной, добрый человек.

Вместе со львом солдату пришлось исходить то ли каменистую пустыню, то ли низкое нагорье, побывать в лесистых рощицах у озёр, где жили антилопы и кабаны, шакалы и леопарды, крысы, жуки и скорпионы. На юго-востоке лев любил посещать селение, где жили люди. Мужчины ходили в светло-синих балахонах и халатах с цветными поясами, в деревянных сандалиях на босу ногу, женщины и девушки – в небесно-голубых платьях и кожаных башмаках. Пару раз солдат видел, что лев беседует с человеком, очень похожим на уже встреченного им седого, только моложе лет на десять, и более широкого в плечах. От удивления он вскрикнул было и хотел заговорить – но лев и человек обернулись к нему и знаком показали, что ему пока лучше молчать. Он даже не удивлялся тому, что в этих странных местах лев и люди понимали друг друга, обладая умением говорить «глаза-в-глаза». Необыкновенная страна, необыкновенные нравы.
На западе они посещали другое селение, здесь носили одежду травянистых и светло-зеленых тонов, и здесь тоже лев беседовал с людьми, но просил его хранить молчание. «Слово, как и плод на дереве, должно созреть», - объяснял лев ему, когда они оставались вдвоём.
На юге, у третьего большого озера, было ещё одно селение, где жители носили одежду сиреневых и розовых оттенков. И между всеми этими селениями было полтора дня пути, будто они выложены были по сторонам равностороннего треугольника.
Находясь в пути, лев и солдат беседовали на самые разные темы, и два или три раза лев просил его:
- Не ходи и лучше не заглядывай в сторону Медных Гор. С той стороны может придти беда – в пещерах Медных Гор и хижинах на их склонах живут схоролла, а ещё дальше, в трех или пяти днях пути до этих гор живут гричуа, и те, и другие поклоняются колдунам или признают простую силу. Не раз и не два на моей памяти они приносили в селения на моей земле несчастье.

Солдат по опыту знал - если о чём предупреждают или просят, не следует заглядывать в ту сторону. Однако, как-то увидев девушку в знакомой одежде светло-голубого цвета, быстрыми шагами идущую как раз к Медным горам, двинулся следом за ней. Обычно жители вверенных льву селений сюда не заходили.
- Что вы здесь делаете? Может, вам надо помочь? – обратился он к ней.
- Не спрашивайте меня ни о чём, - ответила она и пошла ещё быстрее, желая скрыться.
- Позвольте, однако, быть вам спутником.
Она промолчала и пошла далее, солдат – за ней. Прислушался – вокруг ни души, а девушка неспокойна. Идёт, торопится. Наверняка ей потребуется помощь.
И только они скрылись за холмами, служащими негласной границей между владениями Льва (так прозвал для себя солдат эту полупустыню) и дорогой примерно в две или три сотни саженей до Медных Гор, как в первой же роще их окружили дикари, похожие на человекообразных обезьян с острыми ушами и вытянутой лисьей или собачьей мордой, но с пятачком. Все в серых или рыжих – под цвет своей шерсти – набедренных повязках. В один миг набросили они на солдата и девушку большую сеть и несколько веревочных петель, так искусно затянувшихся, что и пошевелиться толком нельзя, разве что дышать.
- Попались! – только и закричали эти обезьяно-собаки в несколько голосов сразу. Звуки, что издавали они, были у кого похожи на тявканье лисы, у кого на подвывание шакала, у кого на хихиканье или хрюканье, впору уши закрыть.
- Славная дичь сегодня попалась, то-то наш король будет доволен, - добавлял при этом кто-нибудь из них.
Солдат чувствовал, что взмахни он саблей – и вся эта шантрапа разбежится, но руки-то стянуты. «Ну и мерзкие же морды!» - подумал он. – «Интересно, кто у них король? Не паук ли гигантский? Уж больно сеть хороша, да и бросают ловко!» Девушка, судя по всему, тоже чувствовала себя неудобно.
- Зачем вы пошли за мной? – шёпотом спросила она. – Теперь мы оба в плену.
- Ничего, выпутаемся.
- Они похитили мою сестру и сказали, что нужно прийти за ней до заката солнца.
- Эй, вы! – крикнул солдат, и дикари притихли. – Почему вы похитили её сестру? С кем из вас можно разговаривать?
Из толпы вышел один обезьяноподобный с собачьей мордой, только вместо повязки была на нем малиновая юбка и желтая рубаха без пояса. На голове красовалась повязка алого цвета, поверх которой торчал чуб рыжей шерсти, а огромные острые уши походили на рога. Все остальные запрыгали перед ним по-лягушачьи, делая передними лапами странные жесты.
- Я Одро, - величественно представился «красная повязка», - говори со мной.
- Отпусти ее сестру, - потребовал солдат.
— Это не в моей власти, - ответил Одро, - она у нашего короля.
- Тогда веди нас к королю.
Одро поправил повязку, почесал в затылке. Видать, с такими требовательными пленниками раньше он не сталкивался. Рыкнул на своих, те схватились за края сети и повели солдата с девушкой в сторону Медных гор. Идти пришлось долго, дорога шла подземными пещерами и ходами, и солдату приходилось исхитряться, чтоб каждые двадцать или тридцать шагов делать на камне царапины ножнами сабли или каблуком – обратно самим чтоб выйти.

В конце концов, их привели в огромную пещеру, где на высеченном из камней троне восседал похожий на своих подданых, но длинный и худой подобно скелету дикарь, закутанный в кусок тёмно-красной ткани. На голове красовался железный обруч толщиной в полтора дюйма и на нем три кроваво-красных рубина. В лапах была плоская дубина с кусками обсидиана и длинным древком, наверняка применявшаяся и как меч, и как палица. Солдат видел и такие, когда воевал на землях Далёкого Архипелага в Западном Океане. Справа от короля стоял толстый дикарь, замотанный в кусок золотистой ткани, в желтой юбке и с белой чалмой на голове. Все вошедшие кроме пленников присели на корточки и похлопали себя по морде, то ли замычав, то ли зарычав «У-у-у».
- На колени, - прошипел Одро солдату, — это наш великий король Нвако.
- Приветствую тебя, король Нвако, - не обращая внимания на сановника, обратился к королю солдат. – Ты похитил сестру этой девушки. Её надо вернуть.
- Могу и вернуть, - согласился король, - если её сестра останется у меня. Одна из сестёр должна остаться у меня, мне всё равно, кто это будет.
- Мы не согласны, - возразил солдат. – Обе девушки должны вернуться домой.
- Ты излишне смел для пленника, - заметил ему сановник в белой чалме. – Великий король имеет право тебя казнить.
- Шакалам не след разговаривать со мной, когда я обращаюсь к королю. Развяжите меня и дайте сразиться с лучшим из ваших воинов, - предложил солдат. – Если я поражу его, вы выполните моё условие. Если меня поразит он – пусть одна из сестер по своему выбору останется у тебя.
- Ты слишком сердит, - голос короля звучал, как скулёж раненого шакала. – Я не могу так просто вернуть девицу. Одна из сестер должна остаться у меня.
Дикари попытались было радостно запрыгать, но король ударил своей дубиной по подножию камня, на котором сидел, и они притихли.
Девушка хотела было что-то сказать. Солдат опередил её, ткнув локтем в бок – мол, пока молчи. Ощущение опасности было очень слабое, и это ему не нравилось. «Король-то не настоящий!» - вспомнились слова из полузабытой сказки.
- Я сказал своё слово.

Король пошептался с толстым советником, тот скрылся куда-то в задние помещения, и спустя примерно полчаса вышел здоровенный дикарь, похожий и на обезьяну, и на большого злобного медведя с дубиной в руках, ростом поболее двух с половиной аршинов. От него веяло силой и злобой.
Солдата освободили от сети и веревок, он тут же выхватил саблю и сделал пару ложных выпадов – дикарь повёлся на них. Затем наш герой ушёл - удар дубиной пришёлся по воздуху и ткнул саблей противнику в ногу – потекла кровь. Медведь заревел, дубина вновь пошла в ход. От второго удара солдат увернулся, третий всё-таки задел его по голове, но шляпа смягчила удар. Сабля в ответ поразила дикаря в бок. Злобный рёв стал переходить в стон. Пара взмахов - и от дубины осталось подобие очень длинного незаточенного карандаша. Ещё пара ударов – и истекающий кровью противник упал на камни перед солдатом. Почуявшие кровь дикари зарычали, заорали, их прыжки перестали быть смешными. В солдата полетели камни. Он вспомнил слова, которым учил его орёл, мысленно обратился к камням, - и те плавно попадали на землю. Часть камней легла у его ног и ног девушки, не причинив вреда – словно листья с деревьев упали. Солдат выхватил пистолет и выстрелил наугад – один из дикарей упал. Отзываясь на звук выстрела, стены пещеры задрожали, посыпались камни…
- Король, ты согласился выполнить моё условие, обе девицы уходят со мной! – крикнул солдат, доставая второй пистолет. Девушке он передал обломок палицы своего противника.
- Ты убил моего лучшего воина, - глаза короля налились кровью. Нвако встал, провел рукой какой-то жест, будто узел завязывает, и на глазах пленников дикари стали умножаться – какие-то три десятка за пару мгновений стали сотней или более чем сотней злобных дикарей.
- О король! – предупреждающе поднял руки Одро, - ты нарушаешь данное тобой слово! Вспомни, что ты обещал моему отцу?
- Молчи, несчастный! – прорычал Нвако, - ты и твой отец никогда не знали настоящей Силы-Силы, и я вправе нарушить любое слово.
Одро поднял камень и метнул. Его камень и другой, с потолка пещеры, попали в голову короля.

Стало тихо. Дикари застыли каждый в своей нелепой позе. Нвако медленно сполз к подножию своего каменного трона, железный обруч с рубинами остался лежать на троне.
Одро в тишине подошёл к трону и взял палицу-макану. Поднял её высоко, чтобы всем собравшимся было видно. Затем взял обруч с рубинами и водрузил себе на голову.
- У-уум, - проревели дикари, вновь присев на корточки и похлопав пространство перед своей мордой. Очевидно, для них такой несложной смены власти было достаточно, чтобы поклониться новому королю. Одро посмотрел на всех, пролаял что-то на своём языке. И вновь все присели на корточки и прорычали «У-уум».
- Нвако превысил свои возможности и обманул Силу-Силу, - обернувшись к пленникам, пояснил Одро. – Отныне я король схоролла. Вы свободны, однако я приглашаю вас погостить у нас.
- Если ты король, верни мою сестру, - потребовала девушка.
Одро махнул и что-то сказал придворному в белой чалме – мигом двое дикарей отправились куда-то и привели другую девушку в такой же светло-синей одежде. По следующему жесту нового короля дикари освободили обеих сестёр от сетей и верёвок.